Арчет наблюдала с наркотическим безразличием, как двое пожилых придворных, взявших на себя обязательство привести ее сюда, воровато поглядывают в бассейн. Из-за ряби на воде там было невозможно что-то разглядеть. Беспокойное пятно цвета могло быть и осьминогом, который разворачивал щупальца, и просто камнем, а полоса в воде – щупальцем или побегом водоросли. Лица придворных от неуверенности выглядели так, будто их мучает кишечное расстройство, а царивший в комнате зыбкий, бледный свет лишь усиливал кажущиеся признаки болезни.
Зато лицо раба, который вез их через бассейн в коракле [1], отталкиваясь шестом от дна, напоминало камень. Он знал, что ему предстоит перевезти императора обратно, и, в любом случае, он был глухонемым, аккуратно отобранным, а то и искалеченным специально для такой работы. Он бы ничего не услышал и не мог выдать ничьи секреты.
Они достигли плота и тихонько ударились о его край, покрытый замысловатой резьбой. Раб потянулся к одной из опор навеса и закрепил лодочку, пока придворные выбирались из нее с явным облегчением. Арчет вышла последней, кивком поблагодарив раба. Это был машинальный жест – кириатские привычки даже здесь сохранялись. Раб, как любой предмет обстановки, не обратил на нее внимания. Она скривилась и последовала за придворными через лабиринт занавесок в центр плота, озаренное свечами великолепие и императорское присутствие. Она преклонила колено.
– Мой повелитель.
Его светлость Джирал Химран II, первый сын Акала Химрана, прозванного Великим, ныне в силу престолонаследия Хранитель Ихельтетской Твердыни, Пастырь Семи священных племен, Советчик пророка, Главнокомандующий имперских войск, Защитник открытого моря и Законный император Всех Земель не сразу отвлекся от распростертого тела девушки, с которой забавлялся.
– Арчет… – пробормотал он, хмуро рассматривая разбухший сосок, который катал между большим и указательным пальцами. – Я ждал почти два часа.
– Да, мой повелитель. – Извиняться она не собиралась.
– Это долго для самого могущественного человека в мире, Арчет. – Голос Джирала был тихим и невыразительным. Он провел свободной рукой по мягкой равнине женского живота и запустил ее в тень меж согнутых ног. – Слишком долго, как твердят некоторые мои советники. Они считают, тебе… – Рука продвинулась глубже, и женщина напряглась. – …не хватает уважения. Я спрашиваю себя, так ли это?
Почти все внимание Арчет занимала женщина. Как большинство обитательниц гарема, она была северянкой, с длинными руками и ногами, бледной кожей. Груди большие, хорошей формы, еще не отмеченные материнством. Ни цвет волос, ни черты лица Арчет не разглядела – от шеи до макушки наложницу окутывала гаремная вуаль из черного муслина, – но могла поклясться, что ее привезли из краев, которые опрометчиво называют себя «свободными торговыми государствами». На рынках Ихельтета в последнее время такие рабыни изобиловали, поскольку экономика на севере трещала по швам, и целые семьи продавали, чтобы покрыть их долги. По слухам, которые дошли до Арчет, в свободных городах быстро формировался новый класс работорговцев; это были хитрые предприниматели, которые быстро зарабатывали состояния, приобретая местную плоть по бросовым ценам, а затем продавая ее на юге, в Империи, где многовековая традиция рабства создала массивный и устойчивый рынок и где никогда не утихала жажда экзотики. На протяжении долгого пути в имперские земли первоначальная цена женщины вроде этой могла легко увеличиться раз в пятьдесят. С такими прибылями и военным долгом, в большинстве городов еще в значительной степени неоплаченным, неудивительно, что Лига вновь с воодушевлением занялась торговлей. Аккуратно и весело откатилась назад почти два столетия – во времена, предшествовавшие отмене рабства, – чтобы обеспечить себе новый приток богатства.
Император отвлекся от своего занятия.
– Я требую ответа, – мягко проговорил он.
Арчет на миг задумалась, не собирается ли Джирал наказать женщину у нее на глазах, причинить боль за предполагаемое отсутствие уважения не ей самой, а кому-то другому. Спокойный, разумный упрек он приберег для женщины с чернейшей кожей, которая стояла рядом, в то время как другая, белая словно молоко, страдала у него на коленях от физической жестокости, словно вывернутый наизнанку аватар. Арчет такое уже видела: раба исхлестали до крови за выдуманное нарушение, и на фоне мучительных воплей и влажных ударов хлыста, Джирал тихонько отчитывал одного из своих распорядителей. Он не был – и никогда не станет – воином, как отец, зато от Акала Химрана Джиралу достался тот же прозорливый ум, а с ним – глубина дворцовой изощренности, которую Акал Великий, вечно пребывающий в седле то в одном конце своей Империи, то в другом, так и не удосужился приобрести.
Или, может, женщина здесь только для искушения. В императорском дворце мало что удавалось сохранить в секрете, и о предпочтениях Арчет шептались повсюду, пусть никто ничего не знал и не испытал наверняка.
Она кашлянула и почтительно опустила голову.
– Я работала, мой господин. Надеялась, что на верфи удастся добиться успеха, который мог бы принести благо Империи.
– А-а. Вот как.
Во взгляде императора что-то мелькнуло. Он вытащил руку из межножья бледной северянки, деликатно понюхал пальцы, словно повар-гурман, а потом хлопнул ее по заду. Она соскользнула с его колен – ее явно научили правилам приличия – и на четвереньках уползла с глаз долой.
– Можешь встать, Арчет. Сядь рядом со мной. Вы двое. – Он кивком указал на придворных, замерших, словно два деревянных истукана. – Пошли вон. Займитесь… теми важными делами, какими обычно заполняете свободное время. Ах, да… – Рука ладонью кверху, царственный жест великодушия. – Молодцы. В списках нового сезона для вас, несомненно, кое-что найдется.
Придворные с поклоном удалились. Арчет опустилась на подушку по левую руку от Джирала и проследила за ними взглядом, полным смеси зависти и презрения. Как только за их спинами опустились завесы, Джирал наклонился к ней и крепко ухватил за подбородок. Его пальцы все еще были влажными и хранили запах промежности белой женщины. Он притянул Арчет к себе и уставился на нее так, словно ее череп был диковинкой, продающейся в базарной лавке.
– Арчет. Ты должна наконец взять в толк, что кириаты ушли. Точка! Они тебя бросили. Ты ведь это осознаешь, верно?
А вот и наказание. Арчет уставилась Джиралу через плечо и ничего не сказала. Император нетерпеливо тряхнул ее, держа за челюсть.
– Верно, Арчет?
– Да. – У слова, что сорвалось с ее губ, был привкус тухлятины.
– Грашгал отказался взять тебя с собой и сказал, что они не вернутся. «Жилы Земли уведут нас отсюда, как когда-то привели сюда. Наше время истекло, дела наши закончены». – Голос Джирала звучал добросердечно, покровительственно. – Ведь он это сказал в Ан-Монале, прощаясь? Что-то вроде этого?
У нее в горле застрял комок.
– Да, мой повелитель.
– Эпоха кириатов закончилась, Арчет. Наступила эпоха людей. Тебе стоит помнить об этом, как и о своих новых обязательствах. Ага?
Она с трудом сглотнула.
– В-величество…
– Славно. – Он отпустил ее подбородок и выпрямился. – Как она тебе?
– Мой господин?
– Девушка. Новенькая. Как она тебе? Послать ее в твою спальню, когда я сам с ней закончу?
Арчет подавила обжигающую боль за глазными яблоками и сумела проговорить сухим, сдержанным голосом:
– Мой повелитель, я никак не соображу, с чего мне могла бы понадобиться такая милость.
– Хватит, Арчет. Разве ты видишь тут надзирателя? Мы одни – и это наши мирские заботы, мои и твои, впитанные во время бурь учения и опыта, кои обрушил на нас этот мир. – Император взмахнул своей пахнущей рукой. – Давай хоть насладимся удовольствиями, которые из него проистекают. Законы, высеченные в камне, годятся для черни, но мы разве не выше таких жалких доводов?
– Мне не дано подвергать сомнению Откровение, мой господин.
Поспешно заимствованные слова Пророка прозвучали веско, словно им вторило грозное эхо, и результат не заставил себя ждать. Вид у Джирала стал раздраженный и обиженный.
– Ну, это понятно, Арчет. «Никто в мире материальном сим правом не наделен». Но поразмысли, ведь даже толкования Ашнала говорят, что должно существовать некое воздаяние за бремя руководства, ослабление пут, предназначенных для управления теми, кто не может сам собой управлять. Да ладно тебе, я пришлю девчонку, как только ты вернешься.
– Вернусь, мой господин?
– Ах да. Я посылаю тебя в Хангсет. Похоже, там неспокойно. Какие-то бандиты напали на город. Донесения невнятные.
Арчет моргнула.
– Хангсет – порт, в котором есть гарнизон, мой господин.
– Именно так. Тем страннее, что кто-то оказался настолько туп, чтобы атаковать его. В обычной обстановке я послал бы туда подразделение любимейшей отцовской гвардии, Престола Вековечного, и забыл обо всем. Однако посланец, который доставил сообщение, считает, что в деле замешано колдовство. – Джирал увидел, какими глазами на него посмотрела Арчет, и пожал плечами. – Колдовство или наука. Он крестьянин и не очень понимает, в чем разница. Если на то пошло, я и сам не понимаю. Так или иначе, ты мой знаток в этих вопросах. Я велел, чтобы тебе оседлали коня, и можешь забирать подразделение Престола Вековечного. С ними поедет специально приставленный и наисвятейший надзиратель, разумеется. Раз ты нынче заделалась праведницей, тебя это устроит по самое не балуйся. Они ждут тебя во внутреннем дворе западного крыла. К этому моменту, думаю, извелись от ожидания.
– Вы хотите, чтобы я уехала прямо сейчас, мой повелитель?
– Да, я буду неимоверно благодарен, если ты именно так поступишь. – Голос Джирала сочился иронией. – Если пришпорите коней, думаю, будете в Хангсете завтра после полудня, да?
– Я всецело в вашем распоряжении, мой повелитель. – Ритуальная фраза отдавала пеплом во рту. С Акалом было иначе – те же слова, но такого вкуса она никогда не ощущала. – Я ваша телом и душой.