Мне-то ее методы знакомы. И у меня были свидетельства того, что она опять оказалась на свободе. Она и дальше будет держать нас врозь, чтобы шантажировать меня им.
Значит, она опять цела и невредима. И могла действовать, как ей заблагорассудится. Она уступала лишь мне, когда я была в расцвете сил.
Я была близка к отчаянию.
Без стука вошла Радиша. С ней была крошечная женщина в розовом сари. Радиша представила ее:
— Доктор Дарханандар. Она из семьи врачей. Она мой личный врач. Лучше ее никого нет. Даже ее коллеги-мужчины считают ее высочайшим авторитетом в медицине.
Я рассказала женщине о симптомах своей болезни. Она выслушала меня и кивнула. Когда я закончила, она сказала:
— Вам придется раздеться. Мне кажется, я знаю, в чем дело, но мне следует вас осмотреть.
Радиша подошла к двери подвала, закрыв полой одежды смотровое отверстие.
— Я повернусь спиной, если того требует ваша стеснительность.
— Какая еще стеснительность? — Я разделась.
На самом деле я смущалась. Мне не хотелось, чтобы кто-нибудь видел меня в таком безобразном виде.
Несколько минут врач осматривала меня.
— Так я и думала.
— Что у меня?
— А вы не знаете?
— Если б знала, приняла бы меры. Мне вовсе не хочется болеть.
Меня хоть не так мучили кошмары после посвящения. Я могла теперь спать.
— Вам придется какое-то время потерпеть это еще. — Глаза ее весело искрились. Черт возьми, милосердия в ней хоть отбавляй, — Это беременность.
Глава 69
Костоправ устроился так, чтобы из города его было хорошо видно. Рядом, со знаменем в руках, стоял Мурген. Лебедь отправился на лодке, всадники украли ее на берегу, чуть севернее холмов.
— Думаете, придет? — спросил Мурген.
— Может, не сам. Но кто-нибудь явится. Ему главное как-то убедиться.
Мурген указал на линию войск Страны Теней, вдоль берега.
— Знаете, что там такое?
— Могу лишь догадываться. И Могаба хочет быть Капитаном. Она расправилась с Тенекрутом, но решила скрыть это от Могабы. Пока он торчит в Деджагоре, он ей не помеха…
— Это верно.
— Глупо. Раньше такого не случалось, Мурген. Нигде в Анналах вы не найдете упоминания о сваре из-за звания Капитана. Капитанами в основном становились такие как я, драчливые крикуны.
— Но большинство из них и не представляли, что такое долг. А Могаба и Госпожа, оба свято его блюдут, как считают.
— И Госпожа?
— Она решила во что бы то ни стало отомстить Хозяевам Теней за вас.
— Это безумство. И это очень похоже на нее. Кажется, Лебедя заметили. У тебя зрение получше моего.
— К нему в лодку забирается кто-то в черном. Неужели Могаба уже распорядился?
— Он послал кого-то.
Пассажиром Лебедя был лейтенант Могабы, Зиндаб, прекрасный офицер, командующий целым легионом. Костоправ приветствовал его:
— Зиндаб.
Человек в черном отсалютовал Костоправу:
— Это и вправду вы?
— Совсем живой.
— Но ведь вы умерли.
— Это все вражеские сплетни. Долгая история. На нее у нас нет времени. Слышал, у вас дела обстоят из рук вон плохо.
Зиндаб отвел Костоправа подальше и уселся на скалу.
— У меня серьезная дилемма.
Поморщившись, Костоправ уселся напротив него. После похода на юг лодыжка, не переставая, ныла.
— Так что у тебя?
— Честь обязывает меня оставаться верным Могабе как главному правителю Наров. Я должен повиноваться ему. Но он совсем спятил.
— Судя по всему. А что на этот раз?
— Он был идеальным воином даже тогда, когда не соглашался с моей линией.
— Тщеславие. Он движим тщеславием. Потому он и стал правителем. У Наров звание главного завоевывается в своеобразном атлетическом состязании. Тот, кто побеждает как наиболее сильный и выносливый, становится правителем.
— Он вступил в ваш отряд, рассчитывая на то, что вы окажетесь физически слабыми и скоро погибнете. Он не видел никаких препятствий занять ваш пост и геройски увековечить себя в хрониках Отряда. Как и раньше, он хороший воин. Но все, что делает, он делает ради себя самого, а не Отряда и тем более его миссии.
— В большинстве организаций существует механизм для улаживания подобных проблем.
— У Наров это соперничество. Бой, состязание. Что к данной ситуации не подходит. Он остается самым проворным, сильным и ловким по сравнению со всеми нами. И, да будет мне позволено это заметить, превосходным в тактике.
— А я и не претендую на звание гения. Мне пришлось стать Капитаном, потому что все были против меня. Я вовсе к этому не стремился, но и уклонялся от этого не так, как другие. Однако отрекаться от своего поста я не стану только потому, что Могаба хочет стать великим.
— Совестно мне оборвать наш разговор. И все же я ощущаю себя предателем. Он послал меня, потому что мы с детства как братья. Я единственный, кому он все еще доверяет. Не хочу ему вредить. Но он столько сам набедокурил. Втоптал в грязь нашу честь и нашу клятву быть «стражами».
Слово «стражи» было нарским словом, не имевшим точного эквивалента. Оно означало защищать слабых и стойко противостоять злу.
— До меня дошли слухи, что он пытается организовать что-то вроде крестового похода.
Зиндаба смутил вопрос Капитана.
— Да. С самого начала некоторые из нас поклонялись Матери Тьмы. Я не знал, что Могаба является одним из ее приверженцев, хотя должен был догадываться. Среди его предков были жрецы.
— Что он собирается делать сейчас? Непохоже, что мое возвращение его обрадовало.
— Не знаю. Боюсь заявит, что вы — это не вы. Даже, например, что вы — подставная утка Хозяев Теней. Множество людей считает себя очевидцами вашей смерти. Среди них даже ваш знаменосец.
— Они видели, что я был сражен стрелой. Но если бы они порасспросили Мургена, он бы поведал им, что, когда оставил меня, я еще был жив.
Зиндаб кивнул:
— Это тоже ставит меня в двусмысленное положение.
Костоправ не стал спрашивать Зиндаба, что может случиться, если он убьет Могабу. Ясно, что Нары, и Зиндаб в том числе, объявят войну. В любом случае подобные вещи были не в духе Костоправа. Он никогда не убивал человека только потому, что тот его раздражал.
— Придется встретиться с ним в открытом бою. Ему придется либо принять вызов, либо уклониться. Интересно посмотреть, как отреагируют Нары, если он все-таки пойдет на это.
— Хотите его казнить?
— Убивать его не собираюсь, я уважаю его. Он настоящий воин. И может, им и останется. А может, и нет. Тогда ему придется оставить свои попытки состязаться со мной.
Зиндаб улыбнулся:
— Вы мудрый человек, Капитан. Я передам ваши слова всем остальным. И буду молиться, чтобы боги напомнили ему о нашей чести и клятвах.
— Замечательно. Торопитесь. Дело это неприятное, хотелось бы покончить с ним как можно скорее.
— А?
— Если я откладываю то, чем мне не хочется заниматься, дело так и остается не сделанным. Пока идите. Следом я.
Глава 70
Длиннотень посоветовался с Тенями, которых он оставил в темнице вместе с пропавшей женщиной. Затем навестил прикованного к постели Ревуна.
— Ты идиот. Ты схватил не ту женщину.
Ревун не отреагировал.
— Это была Душелов. Она и только она. Только как это ей удалось?
Голосом, который был гораздо тише шепота, Ревун напомнил ему:
— Ты сам послал меня туда. Сам же утверждал, что Сенджак в Таглиосе.
— И к чему это привело? Ты не смог просечь обстановку, чтобы мы не попались в ловушку?
Он не спорил, да и не было смысла. Длиннотень никогда не ошибался. Если у него что-то не получалось, виноват всегда оказывался кто-то другой.
Длиннотень еле сдержал себя, чтобы не взорваться. Он нашел выплеск своим эмоциям в леденящем тоне:
— Ошиблись не ошиблись, виновны не виновны, факт тот, что мы нажили еще врага. Она не потерпит этого. Это раньше она только играла в игры с сестрой. Теперь же она играть не будет.
Ревун улыбнулся. Он и Душелов недолюбливали друг друга. Ревун встрепенулся:
— Она идет.
Длиннотень проворчал:
— Да. В том-то и дело. Она в моих владениях. И ходит именно по ним. — Он мерил комнату шагами, — Она ускользнет от глаз моих Теней. И при этом захочет, чтобы все остальные были у нее как на ладони. Значит, мне надо искать не ее, а ее шпионов. Вороны приведут меня к ней. А там уже мы с ней померяемся силой.
Ревун уловил вызывающие нотки в голосе Длиннотени. Похоже, он решился на рискованный шаг.
У самого Ревуна беды отбили все рвение к подобного рода вещам. Он всю жизнь мечтал о покое и безопасности. Потому-то и создал свою империю среди болот. С него было достаточно. В болотах не было ничего, на что могли бы позариться другие. Однако он поддался соблазну, когда к нему явились посыльные Длиннотени. И вот результат — он едва избежал смерти и жив только потому, что Длиннотень пока имел виды на него. Но Ревуну не хотелось опять нарываться на неприятности. С каким удовольствием он вернулся бы сейчас в свои болота, к мангровым деревьям. Но пока он будет обдумывать, как бы удрать, он вынужден выказывать интерес к планам Длиннотени.
— Ничего опасного, — прошептал он.
— Абсолютно ничего, — соврал Длиннотень. — Надо только узнать, где она, остальное — пустяки.
Глава 71
Добровольцев, желающих пересечь озеро с Костоправом, оказалось немного. Он отказал Ножу и Мотеру, взяв Лебедя и Зиндху.
— У вас у обоих уйма дел здесь.
Втроем они сели в лодку, причем Костоправ был на веслах. Остальные не умели грести. Зиндху сел на корме, Лебедь — у носа. Костоправу не нравилось, что широкий сидел у него за спиной. Ничего хорошего это не сулило.
Слишком уж мрачен был тот на вид и пел себя он не очень-то дружелюбно. Он выигрывал время, обдумывая какой-то ход. И Костоправ не хотел оказаться к нему спиной, когда тот решит перейти в наступление.
Примерно на половине пути Лебедь спросил: