Неконтролируемое раздражение, тупая, почти бессильная злоба на всех и вся душили по утрам, частенько выплескиваясь вспышками гнева.
Казалось бы, у лидера крупной группировки, известного своей циничностью, нет никаких причин для психоза, но на самом деле Хистер ощущал себя рабом неодолимых обстоятельств. На поверку у него не было и десятой доли качеств, необходимых любому из сталкеров, чтобы элементарно выжить, сохранить рассудок под постоянным прессингом неисчислимых опасностей аномальных пространств.
Хистер никогда не готовился к подобному испытанию, он грезил иной жизнью, иной славой, но, оказавшись в одном из эпицентров Катастрофы пятьдесят первого, стал заложником Пятизонья – пространства, которое он люто ненавидел.
Период, когда все его действия диктовались лишь стремлением выжить любой ценой, невзирая на количество жертв, давно минул, но роковой шаг уже был сделан – Хистеру пришлось пойти на имплантацию, и теперь две колонии скоргов, сосуществующие в симбиозе с организмом, стали его приговором к пожизненному заключению.
Медленно одеваясь, Хистер пребывал во власти тяжелых мыслей, повторяющихся каждое утро, будто изощренная пытка. Взгляд скользил по дорогим предметам меблировки, роскошной отделке личных апартаментов, а рассудок дорисовывал картину: километры напитанных влагой серых бетонных тоннелей, исковерканная пульсациями, перепаханная воронками земля, хмурые небеса, поземка из пепла, стелющаяся вдоль городских руин. Реальность не спрячешь за драпировками, она рядом, от нее не спасают ни толстые стены, ни многочисленные посты охраны.
По-настоящему Хистер страстно желал лишь одного – вырваться отсюда любой ценой.
Многие считали, что он алчет власти над всеми отчужденными пространствами, но только Хистер знал, что власть над Пятизоньем – лишь промежуточный этап в достижении главной цели – поиска средства к освобождению, удалению из организма наномашинных симбионтов.
Все жестокости, что он творил, подчинялись страху, неодолимому страху перед реальностью аномальных пространств. Он готов был пожертвовать всем (кроме своей жизни, разумеется), чтобы однажды ускользнуть отсюда.
Он не строил иллюзий. Путь к свободе лишь частично лежал через лаборатории, где мнемотехники группировки ставили опыты над людьми. Пока не найдено средство нейтрализации скоргов, безопасного уничтожения наномашин, полного очищения организма от металлизированной проказы, на первый план автоматически выходили десятки иных проблем.
Группировка Ковчег базировалась в бункерной зоне Новосибирского Академгородка.
Различные силы Внешнего Мира уже не раз пытались овладеть стратегически важным объектом. Частично разрушенный катастрофой подземный город хранил в стылой тиши неисследованных уровней сотни военных и государственных тайн, здесь что ни день происходили загадочные явления и малопонятные открытия.
«Внешний Мир ополчился против меня, – думал Генрих. – Командование изоляционных сил, корпорации, другие группировки отчужденных пространств – все хотят моей смерти, развала Ковчега, им нужен контроль над Академгородком. Единственный способ выжить, добиться призрачной пока цели – взять Пятизонье под свой контроль, а затем схватить Внешний Мир за горло, да так, чтобы у всех кишки скручивало от страха при одном упоминании моего имени…»
Душевнобольной маньяк – примерно так именовали Хистера.
Информационный центр, созданный в бункерах Академгородка, не имел аналогов ни в Пятизонье, ни во Внешнем Мире.
Хистер мало смыслил в высоких технологиях, но он умел манипулировать людьми, и этого оказалось достаточно: десятки специалистов работали на него, воплощая адские замыслы лидера группировки.
Ковчег разрастался, как раковая опухоль.
Военные предпринимали попытки зачистить бункера, но пока безрезультатно. Единственной силой, реально способной сломить растущую власть Хистера, являлся Орден Сталкеров, базирующийся на полуострове Казантип. Конфликт зрел давно, но неизбежное столкновение предотвратили недавние события в Пустоши и последовавшая за ними Большая Зачистка – военные, использовав удобный момент, нанесли удар по всем без исключения группировкам Пятизонья, обескровив их.
В помещении информационного центра тускло сияли голографические экраны. Сюда стекались данные из многочисленных мью-фонных сетей. Новый вид связи, разработанный для вооруженных сил накануне Катастрофы, получил широкое распространение в границах Пятизонья, но только Хистеру удалось добраться до лабораторий, где проводились уникальные испытания, и в полной мере воспользоваться их плодами.
Чипы устройств связи, вырванные во время Катастрофы из секретных хранилищ, рассеянные волею первой пульсации по отчужденным пространствам, не избежали участи других электронных и кибернетических устройств – оккупированные скоргами, они претерпели изменения, но, в отличие от большинства других приборов, были задействованы техносом по прямому предназначению.
Каждый механоид нес в себе чип мью-фона, каждый сталкер старался оснастить экипировку устройством связи, многие использовали усовершенствованные скоргами микропередатчики в качестве имплантов, но мало кто подозревал, что существует специальное оборудование, способное не только контролировать мью-фонные сети, но и задействовать некоторые неизвестные сталкерам опции уникальных устройств.
– Ну, что тут? – Хистер грузно сел в кресло.
– Произошла преждевременная, незапланированная активация одного из экспериментальных наборов имплантов. Изделие номер семь. Носитель – сталкер-одиночка по кличке Макс. Тестовый сигнал локализовал в руинах Новосибирска.
– Есть видеоряд? – Во взгляде Хистера промелькнуло любопытство.
– Вот. – Вальтер, мнемотехник, руководящий проектом, указал на группу стереомониторов.
Хистер повернулся вместе с креслом, заинтересованно глядя на изображения, поступающие через мью-фонную сеть в режиме реального времени. Судя по передаваемой картинке, сталкер бежал, не разбирая дороги.
– Внезапная активации комплекса «Сталтех» спровоцирована попыткой мнемотехнического вмешательства, – начал пояснять Вальтер. – Мы проанализировали входящие данные. Кто-то попытался скопировать наши программы и тем самым активировал систему защиты.
– Кто?
– Это уже не важно, господин Хистер. Виновный по определению мертв. При первичной активации комплекса «Сталтех» носитель получает безусловную команду на физическое устранение свидетелей.
– Вальтер, ты отвечаешь головой за безопасность проекта, – хмуро обронил Хистер. – Меньше самоуверенности. – Он вновь взглянул на экраны. – Этот ваш Макс несется, не разбирая дороги. Он похож на сумасшедшего. Где гарантия, что инструкция системы безопасности была исполнена им в точности?
– Процесс инициализации комплекса «Сталтех» неоднократно проверялся в условиях полигона…
– Молчать! – Хистер обернулся, уничтожающе посмотрев на Вальтера. – Выслать группы зачистки! Пусть уничтожат всех потенциальных свидетелей! Обыскать руины в радиусе двух… нет, даже трех километров от точки первого пеленга! Исполнять!
В информационном центре после отдачи коротких команд наступила гнетущая тишина.
– Ну, что замолкли? – Хистер постепенно терял терпение. – Я жду пояснений! Что предлагаете делать с этим Максом?
– Я бы понаблюдал за ним, – осторожно высказался Вальтер. – У нас появилась возможность провести полевые испытания…
– Пытаешься обернуть свой провал в красивый фантик? – Хистер злобно посмотрел на мнемотехника. – Как ты вообще допустил, чтобы сверхсекретная разработка стала предметом исследования какого-то мнемотехника?!
– Это роковая случайность. Все торговцы, через которых реализовывались десять экспериментальных комплектов имплантов, должны были дать четкие целеуказания на сталкеров, ставших носителями. В девяти случаях все так и произошло, за объектами ведется постоянное наблюдение. В случае с Максом произошел сбой. Комплект имплантов попал в его руки по недоразумению, и на некоторое время он выпал из поля нашего зрения.
Хистер побагровел.
– Мы для чего создавали сеть тотального контроля?! – визгливо переспросил он. – Что значит «выпал из поля зрения»?! У него НАШ чип мью-фона в башке! Или я ошибаюсь?!
– Макс не имплантировал чип из набора, – глухо признал Вальтер. – У него уже был мью-фон, работающий на частотах вольных сталкеров. Мы не знали его кода…
– Почему мне не сообщили?
– Велись поиски…
– Вальтер, я тебя в порошок сотру. В кровавый порошок! – Хистер все больше распалялся, выходя из себя. – Поднимайте по тревоге дополнительные боевые группы. Этого Макса необходимо уничтожить! Он ставит под угрозу весь проект!
– Господин Хистер, нет никакой необходимости в немедленной ликвидации носителя! – Вальтер набрался смелости возразить. – Ситуация под контролем. Чип мью-фона теперь инициализирован, и у нас действительно появилась возможность провести серию полевых испытаний! Мы ничем не рискуем! Уничтожить носитель можно в любой момент дистанционной командой!
– Ну, допустим. Убедите меня.
Вальтер подошел к своему рабочему креслу.
– Вы позволите?
– Действуй! Не тормози! – прикрикнул на него Хистер.
Мнемотехник быстро произвел несколько переключений на сложном комплексе аппаратуры.
– Ну?
– Я открыл канал дистанционных команд.
– Он будет делать все, что ему прикажут?
– Не сразу. При обсуждении проекта мы отказались от внедрения управляющей колонии скоргов, остановившись на примитивной, но доказавшей свою эффективность схеме «обучающего управления».
Хистер нахмурился. Он никогда не пытался вникнуть в суть технической стороны проектов. Но сегодня случай особый.
– В двух словах, Вальтер. Что за «обучающее управление»? Если мне не изменяет память, то в техническом задании я четко сформулировал требования к универсальному бойцу! Он должен беспрекословно подчиняться моим приказам!