Но той, что продолжала оказывать преобладающее влияние, оставалась албанка Сафие, которую многие авторы ошибочно называют венецианкой, путая с матерью султана Сесилией Баффо (Нурбану).
Албанская султанша отговорила Мурада от нападения на Венецию; и на самом деле, Венеция добилась от Порты возобновления торговых привилегий.
Влияние Сафие, как и султанши валиде, на Мурада всегда доминировало в отношениях с ее сыном, Мехмедом III.
Интриги, бытовавшие при дворе, периодически давали работу дворцовым палачам, которые когда тайно, а когда и по официальному разрешению кади (судей) вершили правый или неправый суд над провинившимися родственниками, зарвавшимися чиновниками или просто жертвами заговоров.
Османские палачи: окутанные мраком тайны
Палачи в любом обществе обделены народной любовью, даже в таком, которое на протяжении шести столетий отличалось сравнительной терпимостью. Может быть, поэтому сегодня, касаясь вопроса о палачах в Османской империи, мы имеем больше вопросов, чем ответов.
Изначально при отборе кандидатов на должность палачей османы отдавали предпочтение глухонемым, дабы те не слышали криков и мольбы о пощаде приговоренных к смерти и тем самым могли быстро и качественно исполнить свою работу. В XV столетии в палачи набирались либо из числа новообращенных хорватов, либо из цыган. В XVI столетии в составе личной охраны султана было сформировано подразделение палачей, которое состояло из пяти человек. Однако с годами их число росло, а для управления ими был назначен некто, непосредственно подчинявшийся командиру личной охраны султана.
Глава палачей «специализировался» исключительно на казнях высокопоставленных чиновников и военачальников. Новобранец, попавший в часть палачей, должен был пройти обучение возле опытного палача. Получив солидный опыт и доказав свое мастерство, он мог уже самостоятельно приводить приговоры в исполнение. Казалось бы, самая простейшая профессия все же требовала наличия особых навыков. Палач должен был досконально знать анатомию и особенности человеческого организма, и в этом плане мог бы составить конкуренцию любому врачу. Как мы говорили, представители данного рода занятий в Османской империи не пользовались любовью народа. У них не было семей и потомства, а после смерти их тела предавались земле в специально отведенном месте.
Османы придавали большое значение социальному статусу человека, и поэтому вид казни приговоренного зависел от занимаемого ранее им положения в этом обществе. Например, приближенные султана и визири принимали смерть в основном через удушение, а янычар казнили специальными тесаками, которые сегодня можно увидеть в музее Топкапы.
Царские особы и, в особенности, дети султанов умерщвлялись путем удушения тетивой от лука, ибо кровопролитие членов правящей семьи считалось недопустимым. Для простых же граждан самым распространенным видом казни было обезглавливание. Однако для особо опасных разбойников, пиратов и убийц применялись сажание на кол, распятие, подвешивание на крюк и прочие более мучительные виды смерти, одно упоминание о которых уже сеяло страх и ужас.
На рассмотрение дел высокопоставленных преступников уходило порядка трех дней. После чего к заключенному, ожидавшему своей участи в тюрьме Едикуля, командир охраны султана приносил шербет. Если сладкий напиток был белого цвета, то это означало милость правителя и замену смертной казни ссылкой, красный цвет шербета символизировал неминуемую смерть от рук палачей. Приговор приводился в исполнение, как только заключённый выпивал принесенный ему шербет, а его тело сбрасывалось в колодец. Если же чиновника казнили не в столице, то в качестве доказательства исполненного приговора и воли правителя султану присылали голову либо иную часть тела казненного. Ярким примером того может служить Мезифонлу Кара-паша, поплатившийся жизнью за провал штурма Вены.
В отличие от средневековой Европы в Османской империи пытки не имели широкого распространения и применялись крайне редко.
Под знаком развлечений
После Мурада правили Мехмед III и Ахмед I, сменивший предыдущего в 1603 году. Именно этот султан и построил в гареме Комнату Ахмеда I.
Османская империя достигла наибольшего могущества в конце XVI века, но затем последовал период относительного затишья в развитии империи до конца XVII столетия. В ту пору правили слабые в области политики султаны; женщины, жившие во дворце, по-прежнему вмешивались в государственные дела. Сверх того, коррупция в армии прервала серию славных побед. Султанами в этот период были Ахмед I, Мустафа I, Осман II, Мурад IV, Ибрагим, Мехмед IV, Сулейман II, Ахмед II и Мустафа II. Но тем не менее к концу XVII века Турция оставалась одной из сильнейших стран, несмотря на длительный период трудностей в развитии государства. После неудачных войн Османское государство потеряло некоторые земли и подписало в Карловицах договоры с Австрией, Польшей и Венецией.
Следующие 150 лет истории Турции отмечены сильным торможением в развитии. Тогда царствовали султан Ахмед III, Махмуд I, Осман III, Мустафа III, Абдул-Хамид I, Селим III, Мустафа IV.
В эти годы в империи случалось всякое.
Ахмед I скончался в 1617 году в возрасте 27 лет. Последний из 14 поколений султанов, в которых империя передавалась от отца к сыну, он был наследуем своим слабоумным братом Мустафой I, которого в состоянии крайнего изумления доставили из темницы в сераль. В заточении Мустафа томился 14 лет, почитаемый некоторыми (согласно английскому посланнику сэру Томасу Рою) как святой человек, поскольку ему бывали «видения и ангельские откровения, попросту говоря, пребывание между состоянием сумасшедшего и дурака». Одним из развлечений в жизни Мустафы в заточении было бросать рыбам в Босфор вместо хлебных крошек золотые монеты. Но диван положил конец этой привычке по настоянию начальника черных евнухов, который предположил, что было бы лучше сберечь золото для полагающихся пожертвований янычарам, когда он взойдет на трон.
Все султаны активно продолжали строительство дополнительных помещений в гаремах, несмотря на потерю значительной части территории страны: комнату для пиров Ахмеда III, дворец Османа III, названный его именем, комнату Абдул-Хамида для его любимых женщин, две отдельные комнаты Селима III – одну для него самого, другую – для матери, которые считаются дополнительными зданиями в гареме.
Миролюбивый в принципе человек, султан Ахмед III мог теперь безопасно наслаждаться миром в течение последних двенадцати лет своего правления – период, во время которого намечалась серьезная тенденция к вестернизации и реформам. Родившийся вне стен Сераля во время боевых действий ребенок любимой фаворитки отца, он избежал заключения в «Клетку» и, хотя испытывал влечение к женщинам, сумел с юности сохранить определенный иммунитет от влияния и интриг гарема. Правитель, наделенный чувством терпимости, он был утонченным светским человеком, способным откликаться на цивилизованные вкусы как Запада, так и Востока. Увлекаясь музыкой, литературой и искусствами, он собрал вокруг себя школу наделенных талантами придворных поэтов и обогатил свой Сераль новой библиотекой, которая пополнялась ценными рукописями.
Личные таланты Ахмеда были сосредоточены главным образом в области эстетики, и он нашел выход для них в проектировании и строительстве многочисленных зданий. Совершенно не городской житель, а человек, находивший отдохновение в прелестях природы в тени деревьев, пении птиц, журчании воды, он порвал с ограничениями своего Большого Сераля, чтобы создать для своего двора и своих пашей новый образ жизни в летнее время на дворцовых курортах, расположенных на разных морских побережьях.
Одним из них были «Сладкие воды Европы», в начале Золотого Рога, где он повернул русла двух ручьев, чтобы устроить облицованные мрамором каналы, искусственные озера, каскады и фонтаны и благодаря этому обеспечить водой роскошные сады.
В центре султан воздвиг для себя летний дворец Саадабад, взяв за образец французское шато XVII века, план которого посол Турции привез ему из Парижа. Вокруг него выросли другие дворцы, павильоны, киоски, виллы – общим числом не менее сотни, выполненные в стиле, подражавшем французскому декоративному искусству. Подобные «города удовольствий» скоро украсили и специально отобранные участки азиатских берегов Босфора. Построенные архитекторами, работающими в различных стилях, доставленными как из Европы, так и из Азии, эти «эманации», как заметил посол Франции Луи Савьер де Вильнев, выражали стили настолько разные, что иногда можно было предположить, что находишься в Версале, а иногда – в иранском Исфахане. Эти строения напоминали импровизированные сценические декорации к бесконечной круговерти красочных зрелищ. Двор султана в поисках разноообразия и перемен придумывал все новые и новые забавы.
Заботу о развлечениях султана среди великолепия дворцовой жизни с ее блестящими празднествами и пышными зрелищами взял на себя зять Ахмеда Дамад Ибрагим-паша, разделявший любовь султана к изящным искусствам и служивший на протяжении последних двенадцати лет его правления в качестве великого визиря – в отличие от первых пятнадцати лет, во время которых султан сменил тринадцать великих визирей.
Уличный разливщик напитков
Ибрагим был любителем роскоши и развлечений. Придумывая спектакли, которые эаканчивались далеко за полночь, он привлекал к делу специалистов, способных изобрести новые приемы и устройства праздничных иллюминаций в Стамбуле. Так что вновь прибывший французский посол мог ночью с высот Пера наблюдать расположенный напротив город, здания и сады которого и даже воды светились и искрились огнями, «купола мечетей были окружены бесчисленными ореолами света, тогда как между минаретами, благодаря невидимому аппарату, стихи Корана писались на фоне неба огненными буквами».
В праздники Стамбул освещался на протяжении трех дней и ночей подряд. Во время одного из торжеств по случаю свадеб трех дочерей султана и двух его племянниц, а также обрезания четырех его сыновей великий визирь распорядился провес