Летом, например, рабыни надевали легкие изысканные шелковые платья, довольно обтягивающие, что позволяло лучше разглядеть форму их фигур. Отделанные мехом платья должны были иметь открытые воротники, чтобы девушки выглядели соблазнительными. Эти платья имели пуговицы впереди и довольно тугой пояс шириной пять сантиметров, украшенный драгоценными камнями. Пояс имел пряжку с бриллиантами. Кашемировая шаль покрывала их плечи.
Из книги Томаса Даллана «Давние поездки и путешествия на Восток», 1599 г.:
«Я подглядывал за ними сквозь решетки ограды. На главе их шапки малые, золотом шитые, самую макушку укрывавшие; на голой шве жемчуговые нити и яхонтовые, до груди спадающие, да яхонты в ушах; на плечах кафтаны как у ратных людей атласа красного и синего и другого цвета всякого с опоясом противного цвета; а снизу у них шаровары атласу белого что снег белый и тонкого, как муслин, сквозь который видеть кожу на бедрах можно было; на ногах башмачки бархатные 4 либо 5 дюймов высоты. Так я долго стоял и глядел, что человек тот, допустивший видеть все это, сильно зол стал. Злые слова мне говорил и ноги пинал дабы кончал я смотреть на них; жалко мне было уходить, так радостно глядеть мне было».
Зимой невольницы в основном носили шубы. О них очень хорошо заботились, так как пророк Мухаммед говорил: «Давайте рабам все, что вы кушаете и носите, и никогда не обращайтесь с ними плохо». Самым хорошим поступком мусульманина считалось освобождение рабов. Пророк Мухаммед сказал: «Всякий, кто дарует рабу-мусульманину свободу, не попадет в ад». Вот почему все османские султаны следовали этому каноническому правилу, предоставляли невольницам, которые не были выбраны для дворца, жилище, обеспечивали их приданым и отпускали из гарема. Невольницы, завершив свое обучение, соревновались за право быть старшей служанкой, младшей служанкой, гезде (фавориткой), икбал, кадын-эфенди (женой султана) и, наконец, валиде-султан (матерью султана).
Рабыня, пробыв девять лет в гареме, имела право покинуть его. Это называлось «чыраг чыкма». Султан давал ей приданое и помогал выйти замуж. Невольница получала документ, подписанный султаном, подтверждающий ее свободу. Рабыня, имеющая такой документ, могла делать все, что хочет, без каких-либо ограничений. По некоторым сведениям, султан содержал от 10 до 20 невольниц в их личных покоях. Самые красивые из них оказывали услуги ему, а другие, довольно красивые – шейх-заде. Те невольницы, которые могли в будущем стать красивыми, отправлялись к евнуху-казначею и младшим служанкам для воспитания.
В Золотой клетке
Из письма от 1 апреля 1717 г. леди Монтагю:
«В изоляции гарема женщины одевались очень изысканно и богато, носили украшения, бывшие шедевром ювелирного мастерства и изящества.
Главной деталью моего туалета являются шаровары, очень широкие, длиной до самых туфель и более скромные, чем ваши нижние юбки. Они сшиты из розового дамаста с отделкой цветами из серебристой парчи. Мои туфли из белой лайки и расшиты золотом. Сверху на мне блузка из шелковой кисеи с вышивкой по краям. У блузки широкий рукав три четверти, на шее она застегнута бриллиантовой пуговкой; сквозь нее хорошо проявляются форма и оттенок груди. Далее – антеры, иначе жилет по фигуре, белый с золотом, с пуговицами из жемчуга или бриллиантов. Кафтан из того же материала, что и мои шаровары, практически то же, что халат, только сшит строго по фигуре и длиной до пят с очень длинным прямым рукавом. Поверх всего надевается пояс в четыре пальца шириной с отделкой бриллиантами и другими драгоценными камнями, насколько это возможно. Кто не может позволить себе бриллианты, украшает его вышивкой по атласу, но застежка должна быть обязательно с бриллиантами. Курдэе типа свободного халата, который носят или скидывают в зависимости от погоды; он шьется из дорогой парчи (у меня зеленый с золотом) на подкладке из горностая или соболя; рукава очень короткие, едва прикрывают плечи. Убранство головы состоит из шапочки, которую называют калпок, зимой она бархатная с отделкой из жемчуга и бриллиантов, летом – из легкого серебристого материала с золотой кисточкой. Она носится на боку, чуть сдвинутой назад и крепится ободком из бриллиантов или богатым платком. С другого бока голова гладко причесана; здесь дамы совершенно свободны в своей фантазии: одни прикалывают цветы, другие плюмаж из перьев белой цапли – кому что нравится. Но чаще всего это драгоценные камни в виде букетика цветов: ландыши из жемчуга, розы из рубинов разных оттенков, бриллиантовый жасмин, нарцисс из топаза и прочее. Все так искусно оправлено в эмаль, что трудно вообразить более прекрасное изделие. Волосы, заплетенные в косы, откидываются назад и украшаются жемчугом и лентами, которые вплетают очень густо».
Молодым рабыням, прибывавшим в гарем, давали разные имена. Некоторые персидские имена, такие как Гюльназ, Нешедиль, Хошнева и другие, присваивались им в соответствии с их поведением, наружностью, красотой и характером. Чтобы не путать, как кого зовут, к воротникам прикреплялись розочки с написанными именами.
Младшие служанки обучали новоприбывших нормам поведения, общительности, благоприличию и музыке, если у тех были способности. Тем, кто имел хороший голос, давали уроки музыки.
Невольницы, которые могли достигнуть положения жены султана, должны были проходить тщательную подготовку и учиться писать и читать. Рабыни, обращенные в ислам, заучивали суры Корана. Они могли молиться вместе или раздельно – по желанию. Все невольницы воспитывались в духе ислама. Жены, после достижения статуса, повелевали строить мечети и создавать благотворительные общества. Это должно было показать, что они целиком отдались исламу. Письма, которые они писали и которые сохранились в архивах, свидетельствуют об их уникальной подготовке. Наряду с музыкой им преподавали поэзию и литературу.
Султан Сулейман Великолепный влюбился в Хюррем-султан, когда он прочитал написанные ею стихотворения. Она написала: «Пусть Хюррем будет принесена в жертву даже ради волоса из ваших усов». (Значение этих строк следующее: «Я не колеблясь готова умереть за вас».)
Число невольниц в гареме начало быстро возрастать при Мехмеде Завоевателе, и оно постоянно менялось при каждом султане. В царствование Ахмеда I была изменена система наследования, и шейх-заде больше не назначались правителями провинций империи. Вместо этого их начали отсылать в гарем, что, конечно, вызвало быстрый рост численности его обитателей. До Мехмеда III в гареме было от трехсот до пятисот человек, но при нем это число увеличилось до семисот.
Рабыням давали ежедневно на расходы некоторую сумму денег, размер которой варьировался в зависимости от того, кто правил государством. Например, при Махмуде I она достигала 30–50 акче (османских монет). На свадьбах, праздниках, днях рождения им дарили деньги и подарки. В общем, к невольницам в гареме относились хорошо, но султан был нетерпим к совершившим преступление, и виновных ссылали в Бурсу или на остров Хиос. Сегодня мы располагаем документом, в котором говорится о ссылке двух рабынь Мустафой III именно в Бурсу и на остров Хиос. Кроме 10–20 невольниц, оказывавших услуги непосредственно султану, другие занимались различной деятельностью. Неопытные рабыни сначала проходили курс обучения; с приездом новых невольниц опытных рабынь повышали до ранга младших служанок, и они работали в покоях кадын-эфенди, валиде-султан, шейх-заде (принцев) и гезде.
Эти рабыни подразделялись на высших, средних и низших младших служанок, они работали под руководством главной младшей наставницы в этих комнатах. 10–15 младших служанок во главе с самой опытной из них дежурили в гареме для поддержания порядка. Младшие служанки, принадлежавшие лично владыке (то есть султану), занимали самое важное положение в гареме, помогали ему во всем – начиная от приготовления ко сну и до приготовления пищи. Те люди, которые выполняли личные и специальные задания султана, назывались хазинедарами (казначеями), а их руководитель – старшим казначеем. Они имели должности первого, второго, третьего, четвертого и пятого хазинедаров и оставались в покоях султана всякий раз, когда монарх находился во дворце.
Однако только старший хазинедар мог сидеть рядом с султаном, в то время как остальных впускали, когда в них была необходимость. Третий, четвертый и пятый хазинедары дежурили за дверью султанских апартаментов 24 часа в сутки. Ключ от казны был у главного хазинедара. Казначеи носили печать султана на золотой подвеске вокруг шеи. Новые султаны всегда выбирали собственных казначеев, и прежние или отсылались обратно в старый дворец, или султан освобождал их, подписав соответствующий документ.
Одной из важнейших обязанностей казначея была организация ночных встреч кадын-эфенди с султаном. Кетхюда-кадын, которая по рангу была следующей после кадын-эфенди, отвечала за церемониал в гареме. В некоторые дни (праздники и свадьбы) они проводили церемонии в гареме. Кетхюда кадын несла серебряный жезл как символ важности ее должности и держала султанскую печать, чтобы опечатывать собственность султана в его апартаментах.
Из письма Флоренс Найтингейл от 9 марта 1850 г.:
«О, какое это было невообразимое зрелище, полный абсурд! Первая леди дома, замужняя сестра, одетая королевой, но без нижнего белья, которое можно было бы постирать, сидит на грязном полу в помещении безо всякой мебели, одни только рабы, а квадратные отверстия окон заткнуты тюфяками. Ее мать что-то печет внизу, и еще две невольницы заглядывают в открытую дверь. Я в жизни не видела ничего более восхитительного (это было действительно восхитительным!), чем наряд этой дамы, который у нее был одним-единственным. Кашемировые шаровары в мелкий нежный рисунок, йелек изумительного шелка из Бурсы с длинным рукавом, малиновый с белым, отороченный золотыми шнурками, топ сиреневого шелка с длиннющими рукавами и поверх всего (арабы не любят появляться на людях в пестром одеянии), пурпурная кисейная накидка, расшитая серебром, и такая же вуаль с отделкой из шелка; и при всем при том – царственная осанка».