Из заметок Грейс Элисон в английских газетах конца XIX века:
«В конце нашего столетия с восшествием на престол Абдул-Хамида II музыка кончилась и прекратились забавы. Султан страдал маниакальным страхом смерти от руки убийцы и поэтому запретил всякие собрания, включая музыкальные представления, катания на лодках и танцы. Его правление стало периодом всеобщей скорби. Одна из женщин говорила, что гаремы погрузились в своеобразный траур, лишивший их развлечений, которые делали их замкнутую жизнь более или менее сносной. В этих свидетельствах, в частности, сообщалось: “Мы праздны, никому не нужны и от этого несчастны. Женские руки и ум требуются повсюду, везде, полно работы, которую мы можем делать, но обычаи страны не позволяют нам работать. Когда б мы были фаталистками, как наши бабки, мы, наверное, так бы не страдали, но, став культурными, как это часто случается, мы начинаем сомневаться в мудрости нашей веры, бывшей ранее нашим утешением. Обдумывая свою жизнь, мы не находим ничего, кроме несправедливости, жестокости и незаслуженного горя. Покорность и культура сосуществовать не могут. Как мне передать мучительность нашего повседневного бытия, пропитанного неотступным чувством страха? Никто, кроме самих турчанок, не может понять ужасную жизнь женщины в Турции. Воистину турецкие женщины достойны сострадания, они заслуживают этого своей измученной душой. Есть ли страна, пережившая более страшную историю, чем то, что происходит при нынешнем правлении у нас? Может показаться, что я сгущаю краски, но как могу я думать иначе, когда лучшие годы моей жизни пошли прахом? Спрашиваете, как мы проводим день? В основном, мечтаем. Что еще нам делать? Утешением для нас, сидящих взаперти, служит один вид Босфора с проходящими по нему кораблями. Эти корабли для нас как добрая фея, которая когда-нибудь увезет нас куда-то в неведомое… Вот мы и смотрим на прекрасный Босфор, вознося хвалу Аллаху, что дал нам хотя бы это удовольствие в жизни.
В отличие от других женщин гарема, я пишу… Эти письма – мой сон, моя мечта, и когда наваливается тоска, когда разум бунтует, что случается часто в нашей тягостной жизни, я ищу выход в этих письмах неизвестно кому. А писать их – значит рисковать жизнью. Но мне все равно! Вот что я вам скажу: за свои страдания я всей душой ненавижу европейское образование и культуру! Почему я родилась в гареме, а не свободной европейкой, о ком я все время читаю? Почему судьбе угодно для таких страданий избрать именно нас?
Иногда мы поем восточные песни под аккомпанемент турецкой лютни. Эти песни всегда звучат в миноре, все видимое вокруг затянуто облаком грусти, порой безысходность и неисчерпаемая печаль нашей жизни перехватывают горло, слезами полнятся наши глаза, а чаще бывает так горько, что даже слезы не приносят облегчения и хочется просто умереть. Как настоящая дочь своего племени, я начинаю день с благими намерениями. Я должна что-то делать, чтобы показать себе, что веду счет текущим часам! Наступает вечер, приходит моя старая няня раздеть и причесать меня… Я валюсь на диван и засыпаю как мертвая в полном бессилии от того, к чему даже сил не приложила”».
Покои кадын-эфенди (жен султанов)
Справа от внутреннего двора были расположены покои второй, третьей и четвертой жен. Покои старшей кадын-эфенди находились во внутреннем дворе валиде-султан, около зала с камином. (Как мы помним, жены султана назывались «кадын-эфенди», среди них была старшая, вторая и т. д.)
Покои второй кадын-эфенди имели деревянную дверь и очень низкие софы. В них две комнаты, стены которых покрыты фарфором из Кютахьи. Настенный фарфор с течением времени реставрировался. Оттуда вы проходите в узкий коридор. Туалет находился на правой стороне, а лестница на противоположной. Коридор ведет в главную комнату. На стене направо – несколько полок, камин и мойка с кранами для холодной и горячей воды.
Внутренние дворы служили павильонами для съемок сериала
Окна на противоположной стене напоминают букеты цветов. Камин был подновлен. В середине комнаты – медная жаровня, софы покрыты шелковой материей. В комнате на левой стороне – небольшие стенные шкафы для постелей и разных вещей. Спальни, расположенные наверху, принадлежали кадын-эфенди. Потолок маленькой комнаты ровный, в главных же комнатах он имеет куполообразную форму и украшен произведениями каллиграфического искусства. Полагают, что в этих комнатах, построенных для кадын-эфенди, позже жили младшие служанки гарема.
Покои матери султана
В апартаменты валиде, или матери султана, можно пройти через покои кадын-эфенди. После того как сын занимал трон, мать торжественно прибывала в гарем и поселялась в этих покоях. Естественно, что в ее распоряжении было много наложниц и служанок, потому что она возглавляла гарем.
Проходя мимо двух маленьких галерей, можно попасть в покои матери султана. Прямо за покоями – обширный внутренний двор. Вход в покои расположен во внутреннем дворе. Теперь ознакомимся с этим внутренним двором и продолжим осмотр покоев.
Внутренний двор расположен на открытом воздухе. Это ядро всех помещений, возникавших вокруг него. Золотая дорога, которую, как предполагают, построили во времена султана Мехмеда, пролегает к югу, а помещения для младших и старших служанок размещены к западу от внутреннего двора.
Аптека гарема расположена рядом с ними. Дома к востоку от покоев матери султана, вблизи Золотой дороги, принадлежали хасеки-султан. (Кадын-эфенди после рождения сыновей назывались «хасеки-султан».) Родильные комнаты находятся рядом с этими помещениями. На другой стороне от них виден зал с камином.
В помещение хасеки можно пройти через дверь в этом зале. Эти покои, построенные, как утверждают, при султане Мехмеде, имеют большой зал с камином. Говорят, что впервые в этих покоях жила знаменитая Хюррем.
В Чешмели Софа (зал с фонтаном) можно также проникнуть через дверь с того же двора. Поскольку султаны слезали там с лошадей после обряда опоясывания мечом, данные ворота также назывались «вратами трона». Там же султаны, отправляясь на войну, прощались со своими матерями и садились в доспехах на своих лошадей.
Проходя мимо двух небольших галерей около покоев кадын-эфенди, можно войти в апартаменты матери султана. Первая комната после входа принадлежала старшей служанке матери султана. В ней мы видим жаровню, фарфор на стенах, вставленные в стену шкафы, отделанные перламутром. Оттуда можно пройти в покои матери султана. Главный вход в покои – во внутреннем дворе матери султана. Он состоит из двух комнат, первая из которых использовалась как комната ожидания для гостей. Лестница напротив, где дежурила охрана, ведет в комнаты наверх. Икбал и фаворитки, которые проводили ночь с султаном, оставались в этих трех комнатах. На верху двери – надпись 1667 года, сделанная после пожара за два года до этого. Через эту дверь вы проходите в обширную столовую матери султана. Столовая имеет два этажа. Стены первого этажа покрыты фарфором XVII века. Орнаменты на верхнем этаже и на своде были составлены Махмудом II в 1817 году. Купол украшен изображениями листьев и винограда. Там тоже есть камин, и та сторона, где расположено окно, по-видимому, использовалась как столовая.
Вход в спальню – через деревянные ворота слева от столовой, украшенные перламутром. Стены спальни отделаны фарфором XVII века. Обращают на себя внимание зеркала наверху. На левой стороне стоит кровать, прикрытая занавеской. Между одной из комнат матери султана и спальней – дверь, а также два окна, сделанные из бронзы. Зеленой краской написана картина, изображающая Мекку. Она написана в 1667 году.
Покои матери султана реставрировались много раз в течение нескольких столетий и поэтому утратили первоначальный вид. Купол ремонтировался в конце XVIII века и был украшен изображениями, отражающими ту эпоху.
Наложницы, находившиеся в услужении матери султана, жили на нижнем этаже. Посмотрев на покои матери султана с внутреннего двора, можно разглядеть все три этажа. А теперь расскажем об апартаментах Селима III и Михришах-султан.
Покои Михришах
Верхний этаж покоев матери султана принадлежал матери Селима III Михришах-султан. Вдоль лестницы – пейзажи, написанные уже под европейским влиянием.
После восшествия на трон сына Михришах с пышной церемонией переехала в эти покои. Архитектор Меллинг построил их по указанию Селима III для его матери. Позже свергнутый с престола султан превратил покои в укромное место, где и прожил с матерью около года. Покои имеют квадратную форму и ровный потолок. Они состоят из двух комнат. Потолки обеих комнат украшены позолоченными орнаментами в стиле барокко и рококо. Во внутренней комнате вы видите камин из мрамора в стиле барокко, отделанный европейскими плитками. На обеих сторонах камина – картины. Во второй комнате стены и верхняя часть окна в широкой нише украшены такими же картинами.
Апартаменты Абдул-Хамида
Спальня Абдул-Хамида I расположена около покоев матери султана, напротив султанского хамама (бани). Османские султаны проводили ночи в апартаментах Мурада II до начала правления Османа III (1754–1757). В этой части дворца, спроектированного главным архитектором Давут-агой, после отделки орнаментами в стиле рококо жили Осман II и Абдул-Хамид I.
Султаны после Османа III также использовали комнату в качестве спальни. Однако после реставрации ее Абдул-Хамидом ее стали называть его именем.
Это место имеет прямоугольную форму и разделено на три секции. Стены и потолки украшены позолоченными орнаментами в стиле барокко и рококо. В покоях посетители обычно любуются фонтаном в стиле барокко, покрытым розовыми и голубыми плитками европейского производства. Отсюда можно пройти в покои Селима III и Михришах-султан.
Любовные покои Селима III
Из спальни Абдул-Хамида имеется проход в любовные покои Селима III. Известно, что они были построены Османом III и отреставрированы Селимом III как помещение для любовных встреч. Апартаменты состоят из двух комнат, называемых комнатой Селима III и любовной комнатой Селима III. Покои были построены в 1790 году. Они имеют деревянный потолок и квадратную форму. Потолки и стены обеих комнат украшены орнаментами под барокко и позолоченными орнаментами в стиле рококо. В покоях находится мраморный камин, который представляет собой один и