вых, потому что эта самый-самый элитный университет. Нельзя оскорблять плохим видом сильных мира сего. Зачем им теперь уродец? Они теперь откажут. Понимаешь… меня отобрали! Меня! — стукнул сжатым кулаком по груди. От каждого стука я ощущала удар на себе. Стук по его груди и в ответ внутри под ребрами всё сжималось в тугую проволоку и доставляло постоянную нарастающую боль.
— С тобой все нормально, — потянулась к его щеке, а Саша не позволил. Отвернулся к грязному, давно немытому окну с темными шторами, не пропускающими дневной свет в комнату. Будто мой вид омерзителен, противен или прикосновения ядовиты, опасны.
— Отрасти небольшую щетину и не будет видно. Ты такой же, какой и был. Красивый!
Саша отрицательно покрутил головой, не соглашаясь с мнением, отрицая очевидные вещи. Вновь продолжил:
— Это был шанс выжить. Вытащиться из этого дерьма. Блатной университет, я прошел по жеребьевке из пяти тысяч бедняков по всему миру. В сентябре я должен был туда уехать!
Даже не рассказал об университете. Планировал уехать через полгода в другой город, а меня не спешил предупреждать. Наверное, не столь важна и без меня неплохо проживет.
— Ты не урод, — вновь сделала попытку уговорить. Доказать. А он крутил головой в разные стороны и отталкивал руку.
Я подсаживалась ближе, дрожащими руками цеплялась в его штаны или футболку, тянула парня за плечи, пыталась встряхнуть. Придать бодрости.
А Саша как маленький отнекивался. Совсем как в детстве, когда над ним издевались и был такой же зашуганный. В норе дома, спрятанный ото всех за закрытыми шторами.
Он же сейчас вечно смеется, как глупый мальчишка, всегда выглядит довольным и веселым. Сыпет шутками даже, если те неуместны. Может сказать любую ересь, а потом посмеяться над глупостью. А сейчас побитый пес, которого загрызла своя же стая.
Мне не хотелось видеть его «слабым», но приятно, что позволил увидеть себя таким.
— Кому я нахер нужен без образования, без денег, и без рожи с матерью-алкоголичкой? А, богатая девочка, скажи кому?
— Прекрати паниковать! — вновь встряхнула за плечи. Надавила сильнее на его грудь, прижимая парня спиной к дивану. Перекинула ногу и села ему на живот. Заставила парня лежать подо мной и не двигаться. И заткнуться!
— Ты нормальный! Шрама почти не видно! Никто не увидит. Щетину отпусти — и станет не заметно. Поступишь, куда тебе надо. Уедешь осенью, — я проглотила слова, что уедет и забудет обо мне. — Выучишься…
Саша покорно замолчал, улегся и покорно лежал, пока вжимала его в диван и весом тела, и ладонями.
— Через пять лет станешь умным и взрослым, пойдешь работать и переедешь на богатую половину. Женишься и нарожаешь кучу детишек.
Последнее произносила более тихо, потому что Саша прекратил паниковать и смотрел сосредоточенными голубыми глазами, в глубине которых появилось спокойствие и немного уверенности. Зародилась капля надежды на неплохое будущее.
Саша успокоился. Сердце его забилось быстрее. Наращивало темп. Чаще, чаще, напористее, стучало мне в ладони. Грудь не так шумно вздымалась под моими ладонями. С каждым вздохом все спокойнее и спокойнее, что означало почти весь гнев из легких вышел. Глаза хоть и блестящие, но не испуганные. Бледность исчезла, появились свежие краски на лице. И мужской настрой резко сменился, когда взгляд перешел на вырез моей рубашки и волос, которые переброшенные через одно плечо, раскачивались между нами.
Саша накрыл мои ладони своими и каким-то странным образом перекатил меня с себя на лопатки. И теперь оказался сверху.
— Ты не ответила. Кому я нужен? Тебе нужен? — вопрос прозвучал вырезу рубашки.
Шею жалили бесконечные, вороватые поцелуи, будто крал минуты близости со мной. Мужские пальцы неуверенно то натягивали, то отпускали края рубашки в месте выреза, не решаясь расстегнуть первую пуговицу, сдерживающую грудь.
Саша целовал шею, подбородок, за ухом с упоением, словно наслаждался каждым прикосновением. Я себя чувствовала не иначе как божеством, красоте которого поклонялись и боялись испортить.
— Я тебе нужен? — поторопил с ответом.
Одна пуговица на белой рубашке хлоп. Потом вторая. Ниже… ниже. Груди легче, обтягивающая рубашка больше не сдавливала ребра.
— Нужен, девочка-Саша! — не удержалась от колкости и от смеха, потому что голому животу от дыхания и влажного языка было очень щекотно.
— Ждать будешь? — опять поцелуй в ямку пупка.
— Буду. Видимо судьба у нас такая. В детстве расстались, потом встретились. Теперь расстаемся и надеюсь встретимся.
Всего секунду засомневалась. Внутри поднялся протест, возможно испуг перед неизвестностью, когда мужские пальцы начали расстегивать джинсы.
Неудобство, горечь и постоянные холодные мурашки. Но списала на страх и заставила себя расслабиться. Я хотела Сашу, добивалась его. Он пострадал из-за меня, поэтому всё происходящее правильно, как и должно быть.
А дальше разговаривать не имело смысла. Только в самом конце дня на прощание, когда пообещали писать СМС и звонить друг другу.
Глава 8
Саша, не ведая того, дал толчок для развития, указал путь. Лоб разбить об гранит науки, но поступить в тот же университет. Благо Интернет никто не отменял, и была возможность узнать необходимые для поступления требования.
«Международный университет» приглашал к обучению молодых людей из разных стран, даже из дальних южных. Единственная специальность, под которую могла попробовать пройти — это языки. К сожалению, связей у родителей нет, чтобы помочь с поступлением, значит, всё самой.
Апрель-май посвятила экзаменам, вроде тыковка соображала, поэтому сдала с отличием. Когда родители узнали, куда собралась поступить, мягко говоря удивились. Папа поддержал, махнул черноволосой головой, редко покрытой сединой, и сказал любые деньги для любимой дочери.
Мама хмыкнула. А ее «хмык» всегда хуже красного цвета для быка, хуже дозы для наркомана. Мгновенно заставлял вставать и идти что-то делать, дабы утереть ей нос. Поступление в Международный университет стало делом принципа. Мама гордилась сестрой, которая поступила в университет Столицы. А это Международный! Сродни сокровищницы во дворце — самое главное, почетное место для элиты страны.
Я — не я, если не поступлю. Лоб разобью! Зуб отдам, ну и так далее и тому подобное.
Не заметно наступил конец июня, наполненный учебой. Саша раз в неделю писал СМС. Один раз признался в любви. Эти слова четко чувствовались в его дрожащих руках и неуверенных жестах. У него действительно дрожали пальцы, когда прикасался. Словно не мог представить или вообразить, я — не сон, а живая плоть.
Было мило! Самомнение поднял до невообразимых высот.
Невзирая на угрозу быть изувеченным, Саша не оставил меня. И дело не во внешности или деньгах, поскольку, когда была бедной он тоже ластился. А внешность… я была маленькая девочка без намека на грудь, с короткой стрижкой, в точности пацанка, а он бегал, кружил, как возле рождественской елки с подарками. И даже претворялся девчонкой, чтобы быть рядом. Мило!
Может слишком рано, отношения не проверены, сверх эмоций не испытала, но было приятно, когда о тебе заботятся. Это не, как одноклассницы на заднем сидении в машине у богатого парня, который на следующий день отделался фразой «классно потрахались». Или на вечеринке в кустах у гостей на виду.
Я не жалела.
Незаметно наступил день выпускного вечера. С утра — стандартно прическа в салоне красоты. Решила сменить имидж — промиллировалась, почти блондинка. Сидела под сушкой, а Настя — парикмахерша трогала волосы, скрытые фольгой, и периодически спрашивала:
— Жжет?
— Нормально, — отвечала раз в пять минут и листала глянцевый журнал с моделями.
Одним глазом я смотрела телевизор, а на стене слушала жужжащее радио. В какой-то момент заслушалась, отложила журнал на колени:
— «… запустил в пользование первую в мире куклу женского рода, прожившую пять лет и два месяца. Робот использовался шейхом Вацлавом на протяжении пяти лет, выполнял указания хозяина: служил рабочей силой, кухаркой, любовницей и развлечением для важных гостей. От перенасыщения кукла отключилась через пять лет.
С каждым годом всё большее количество кукол, как мужского, так и женского пола, входит в эксплуатацию. На телах кукол обычно набиты номера или инициалы хозяина. Печать говорит о его владельце.
На данный момент около пятисот семей нашей великой державы имеют в пользовании верную помощницу, которая выполняет желания хозяина».
А дальше последовала реклама, которую постоянно крутили по телевизору и радио:
«Это лучшая домработница, лучшая любовница, лучшая женщина или мужчина, о которых вы не смели мечтать. Она не говорит, только послушно исполняет желания! Реагирует на голос хозяина, словно верный пес.
Ваши тайные желания станут явью, поддайтесь запретным страстям! Вам плохо — она утешит, приласкает. Вас достал начальник на работе, вам плохо, желаете сорвать злость? Не надо на детях или жене, для того есть — кукла! Она (он) будто человек, но твоя вещь. Ты ее хозяин!!!»
Только ведущий забыл напомнить для простых смертных, что самая уродливая кукла стоит один миллион денье!
Торжественная часть выпускного вечера по случаю окончания одиннадцатого класса состоялась в городском административном центре, где присутствовали преподаватели, ученицы, родители и папарацци. Приходилось натягивать улыбку и позировать под вспышки множественных камер, потому что школа сохраняла данные о выпускниках и уже завтра социальная сеть будет пестреть нашими фотографиями с выпускного вечера.
Поскольку фигура у меня вызывающая, то одежду подобрать крайне затруднительно. Если одеть слишком просторные вещи, буду казаться жирным куском сала, если обтягивающие, то проститутки на подбелке выглядят приличнее, чем я. Уж больно грудь и бедра выделялись по сравнению с маленькой талией. Иногда надо мной злостно шутили, что талия вмещает как раз позвоночную кость. Еще были предположения — что в детстве корсетом слишком сильно сдавили талию и в результате заклинило.