Платье на выпускной выбрала фиолетовое, свободное по талии, ткань как гофра, вырез треугольный, но приличный. Длина достигала бедер. Фиолетовые тени, звучит страшно, но мне идет. Волосы, накрученные крупными кудрями, закололи за ушами и вплели в локоны белые цветы.
Продолжили мы вечер после торжественной части с пафосом — на лимузинах.
Я злилась и пила из прозрачного бокала мартини, остужая черный-черный гнев. Он клубился внутри и опускаться не собирался.
Я смотрела на этот фарс и поминала чертом всех и вся!
Для празднования заказали три навороченных лимузинах — черный, белый и красный, которые будут катать по городу и показывать ночные красивые виды. Мы в черном последнем. Внутри машины по периметру белые кожаные диваны, по центру тумба-бар с алкоголем, а возле выхода — окно на крыше, куда три ученицы вылезли приветствовать горожан. Сняв платья и бюстгальтер, девушки по пояс высунулись на улицу, демонстрируя голые колыхающиеся на ветру груди. Дамы не стеснялись наготы и орали проезжающим машинам.
Глядя на шоу, я вспомнила слова Джокера и подъезд, когда поцеловал. Он спрашивал есть ли у меня папик? И ведь прав был в чем-то… Многие одноклассницы имели богатых папиков. Мечты девочек ограничивались простыми требованиями — где бы сегодня плодовито погулять или встретить богатого парня. Возможно существовали и те, которые думали о поступлении в университет, но я их не знала.
— Девочки, как классно! Вааааау! — Жанна — староста раскинули руки и в очередной раз заорала в открытый люк, демонстрируя проезжим мини-размер грудей. — Привет!
— Мальчики! А у нас выпускной! — эта девочка вечно поддакивала старосте. Сейчас размахивала призывно ладонями, приглашая неизвестных в салон лимузина.
Не выдержала паров гнева, которые гейзером взорвались и заставили выкрикнуть:
— Жанка, сядь! Сейчас приключения найдешь нам на задницу!
— Отвали! — пренебрежительно фыркнула староста и отвернулась, демонстрируя худые ягодицы в белых кружевных трусиках.
Жанка — типичная представительница из анекдотов про блондинок. Не думала, что существуют настолько деградирующие создания.
— Роман, ты ужасно скучная! — поддела подруга нашей старосты. Я даже имени ее не помнила, слишком идеальная копия Жанки.
— Тебя бы в бедный район на недельку, вся дурь мигом из головы вылетит. И только попробуй закурить… — пригрозила бокалом с мартини, указывая на старосту, которая двумя пальцами показала подруге, что не прочь закурить, но услышав меня передумала. Замерла с сигаретой промеж губ.
Я клятвенно заверила:
— Я тебя выкину в люк в этом же виде и побежишь за лимузином. И тогда точно — все красавцы твои. Ну или ты их — это с какой стороны посмотреть! — улыбнулась я, отсалютовала бокалом и пригубила алкоголь.
Но Жанна не стала слушать, вновь воскликнула:
— Мальчики! А у нас выпускной!
Видимо в очередной раз проехала богатая машина, откуда выглянули съедаемые любопытством мужчины, глядящие на цирк — полуголые леди в лимузинах.
Я мысленно заплакала, помассировала виски, прикрыла пальцами веки и спрашивала сама у себя: «Зачем я согласилась пойти на выпускной?» Правильно, ради Кати, которая сидела рядом и горестно вздыхала.
Резкий визг тормозов. От резкой остановки мир завертелся, меня выбросило вперед. Мартини вылила на пол, колени стесала о ковер, а бровью ударилась об угол бара.
Машина приостановила движение, водитель громко заругался и вышел за дверь. Может ГИБДД остановили?
Я залезла обратно на диван. Начала приводить себя в порядок, староста с подругами в это время вернули платья и лифчики на привычные места. На улице что-то происходило, потому что в люк высунулись еще несколько любопытных девочек.
Лимузин продолжал стоять на месте. Некоторое время грела тишина и лишь девочки в люке охлаждали громкими восклицаниями. Они в нетерпении, жажде, переминались с ноги на ногу, поправляли подолы платьев, а некоторые на взводе подпрыгивали на месте и пожирали любопытными взглядами неизвестные объекты на улице.
— Ребята! — позвала одноклассница кого-то на улице и помахала призывно ладонью.
— А куда делся водитель? — поддела пальцем локоть Кати.
Мы одни не встали с дивана и дело не в том, что такие правильные, просто не хватало места в люке.
Я перегнулась через колени подруги к окну, пытаясь через тонированное стекло увидеть происходящее на улице. Вокруг лимузина образовался круг байкеров или мотоциклистов — агрегат для смертников.
В тот же момент дверь в салон открылась.
— Девочки! — в открытом проеме промелькнул парень в шлеме и поманил пальцами. — Вы не против с нами?
Достаточно одного приглашения, пару раз поманить пальцами и девочки готовы:
— Конечно, не против, — едва ли не хором, дружно ответили одноклассницы и послушно выбрались наружу. Мы с Катей вышли последними, молчаливо оценивая площадь на которой остановились. Разноцветные фонтаны и толпу молодежи, рассекающую мозаику асфальта. Лимузин замкнули в круг байкеры. Один из них разговаривал с нашим водителем, вышедшим покурить.
По голосам и физическим данным ясно, что это молодые мужчины в полном рассвете сил. Нет пивных пухов или жировых отложений.
Мужской контингент сделал свое дело. Одноклассницы оживились и поедали парней глазами. Будь их воля съели бы и не подавились. Облизали каждую кость, каждый сантиметр тела, лишь бы мотоциклисты обратили внимание.
Мы с Катей помалкивали в сторонке и наблюдали со стороны за знакомством между молодыми людьми. Через некоторое время сели обратно в лимузин и доехали до конечного пункта. Поездка завершилась не там, где хотелось бы — у высокого дома в два этажа, похожего на усадьбу старинных времен. Успокаивало одно — один из мотоциклистов оказался братом одноклассницы и нам торжественно пообещали, что он о нас позаботится.
Каменная асфальтовая дорожка привела к черной извилистой лестнице и дубовой двери, открыв которую попали в огромный холл с высоким потолком, украшенным мозаикой в виде ангела.
Богатые девочки шокировано остановились при входе, блокируя возможность зайти остальным гостям:
— Вау!
Восторженный звук раскатисто зазвучал эхом по каменным стенам. Я бы не удивилась, если бы здесь встречали президента страны. Широкая парадная лестница вела наверх, но группа парней, снявших шлемы, провели нас направо за лестницу, словно в чулан или подвал.
Две резные белые двери в старинном стиле открыли вход в рай. На необитаемый остров или в лагуну на острове. Стены и пол проросли растениями, с потолка свисали овальные лампы, как лианы, и подсвечивали помещение фиолетовым тихим светом, в особенности огромный бассейн, наполненный водой. На полу — кафель, а вокруг бассейна огромные мягкие подушки, похожие на диваны, где можно развалиться и лежать. Как на пляже. На острове. Не хватало только солнца, а здесь наоборот романтика ночи.
Мы заняли розовую подушку с Катей.
В какой-то момент…
Жаааарко, душно. Нечем дышать. Подергала лямки платья, возможно оголяя немного грудь и выдохнула раскаленный донельзя воздух. Вокруг витал специфический аромат цветов или трав и заставлял блаженно прикрывать тяжелые глаза. Фиолетовый спокойный цвет умиротворял, а в воздухе над водой парил белый дым. Ох, я расслабилась, тело стало вялым, не послушным.
Алкоголь лился ручьем, рекой, морем, его заливали в глотки как воду, помещение наполнилось запахом сигарет.
А в бассейне не иначе как оргия. Тела в капельках воды, промокшая одежда, царит запах секса в обнимающихся парах. Флирт, томные улыбки, развязные прикосновения — восхитительный рецепт вечера. Шелест трав, смешки, плеск воды, стоны. И как парочки трогали друг друга, будто давние любовники, а не едва знакомы. Я словно в дурмане склонила голову на плечо Кати, а та тихо прошептала, как сквозь воду, едва различимо:
— Тебя испепеляют глазами, — шепнула Катя. После небольшой паузы добавила. — Блондин. Второй диван справа, сидит с нашей Марго.
Я не заметно оторвала взгляд от бассейна и резвящихся пар — вверх к Марго, которая флиртовала с парнем. Ноги его широко, расслабленно расставлены. Тот отдыхает и явно наслаждается зрелищем и обстановкой.
— Он отвернулся. Ты его знаешь? Он смотрит либо на тебя, либо меня, — шепнула Катя, а я с натяжкой от помутнения в голове поняла слова.
В фиолетовом свете плохо видно парня. Волосы короткие, но похоже светлые, коротко бритый в пару миллиметров, на висках лысые три линии, на левом ухе ко мне видна серьга. Марго что-то рассказывала ему, а тот слушал с ленцой. Начал отвечать, а через идеальную белую улыбку виден металл на кончике языка. Сережка.
Невольно перевела взгляд на его глаза, и он в ответ поднял взгляд. Я аж недоуменно нахмурила брови и приоткрыла губы в форме буквы «о», пойманная с поличным за подсматриванием. Меня поразил цвет глаз, они фиолетовые, то ли под светом люстры, то ли я нанюхалась кальяна. Поняв, что парень увидел, я посмотрела на его белую рубаху, закатанную по локти, на запястье с блестящими часами, на голубые джинсы, обтягивающие массивные бедра. Не маленький мальчик!
Я не люблю подобных мужчин, они слишком самоуверенны. В его позе, в расслабленных ногах, раздвинутых в разные стороны, и то как курит, как держит руку вальяжно на плече собеседницы — всё вопит о величии и надменности.
Марго улыбкой и обаянием пыталась очаровать молодого человека, из кожи лезла. А тот если пожелает раздеть — одноклассница разденется по его требованию, лишь бы поразить. А ему в радость. Самоуверенность и надменность — его стихия.
А он назойлив, в какой-то момент понял, что замечен и открыто начал смотреть. И этим постоянным взглядом сжирать на месте. Если к нему подвести провод, будет посылать разряды постоянного тока.
Я выставила локоть на подушку — посмотрел туда же, перебросила ногу, когда затекла — он вслед за ней, пальцами скомкала ткань между ног, чтобы не заметил белье — он повторил осмотр. Его взгляды ощущались физически на теле, как тонкие иглы. Пронзали до нервов.