С опасением приблизилась к краю стола, держа трубку возле уха, откуда доносилось ровное, но громкое дыхание. Я четко прислушивалась к нему, как и кажется он ко всему, что происходило у меня в комнате. Слышал ли, как остервенело с садистским удовольствием испуганное сердце било меня в грудь? Не удивлюсь, если бы родители в соседней комнате услышали.
Внезапно зеленый свет прострелил белую штору, за край которой схватилась, чтобы подсмотреть в окно, и ударил в забавные обои с жирафами, которые никак не переклею.
Зеленая лазерная указка мельтешила по стене в комнате и писала неизвестное послание. Или инициалы… Проследить слово не удавалось, но больно похоже на мои инициалы ЕР.
Он узнал, где я живу и мой номер телефона. Странно, особенно после сегодня? Что его заставило вспомнить обо мне?
— Откуда узнал, где живу?… — прокашлялась, скрывая хрипоту в голосе после сна. Как у старухи или у заболевшего человека. — Что делаешь на стороне богачей? Сейчас больше двенадцати часов, а ты на богатой половине. Если позвонить, куда надо, тебя упрячут за решетку!
После двенадцати часов беднякам не разрешено покидать свою половину, а богачам — нашу.
В доме тишина, не считая тяжелого храпа отца. Сестра и мама спят. Беспокойный лай нашего пса предавал бодрости и показывал, что я не одна. Кто-то со мной. От этого ощущала себя гораздо увереннее.
В трубке раздался если слышный тихий смешок, будто в кулачок. Он совсем не боялся, что могу вызвать полицию?
— Шесть минут… — без ответа на мои угрозы прозвучали слова. Будто я говорила со стеной.
Я отодвинула шторку и, наконец, выглянула наружу с целью получше разглядеть парня в капюшоне, но тут же лазерная указка ударила в лицо. Ослепила яркостью. Я зажмурилась будто действительно от удара и отошла вглубь комнаты. В самый центр. Стояла в темноте и беспокойно думала.
— Я не буду давать тебе никакие деньги! Если будешь преследовать, я напишу на тебя заявление. — от паники повысила голос, не боясь, что родители проснутся.
Потоком слов я все-таки пробила его спокойствие и равнодушие, молодой человек ответил-перебил:
— Не забудь сделать запись нашего телефонного разговора на диктофон. Необходимо будет предоставить улики, не голословно же обвинять добропорядочного гражданина. Я так и быть посижу несколько часов в ментовке, потом освобожусь. Вряд ли тебе станет легче!
Он смеялся. Точнее не так. Насмехался. Уверенный в своей безнаказанности, правильно ему нечего терять. Может у него нет родителей? А вдруг ходить не в чем, вон постоянно в разорваных джинсах и в одной и той же куртке.
Я сама жила в бедном районе в детстве и прекрасно помнила состояние населения. У нашей семьи было неплохо с деньгами, а со временем всё лучше и лучше. Зато помнила, как бездомные дети жили в подъездах. Помню как-то раз отдала свои новые розовые сапожки девчонке, было очень жаль ее в разорваных калошах зимой. Мать потом за выходку отходила ремнем по пояснице.
А еще в детстве мечтала открыть питомник для бездомных зверушек. Так жалко было бездомных.
К сожалению, возненавидеть парня в капюшоне от всей души не получилось, даже помня, как поиздевался и вытягивал деньги. Жалость проковыряла огромную и разъедающую дыру во мне. И с каждой секундой все большую по диаметру. Скоро будет лишь одна жалость к бедняку.
— Слушай, тебе правда сильно нужны деньги? Поэтому не оставляешь в покое?
Внезапно настала абсолютная тишина, звуки улицы стихли, и дыхание парня я больше не слышала. Словно связь оборвалась, но гудков с намеком о законченном разговоре не слышно.
Я отняла трубку от уха, посмотрела на дисплей, цифры отсчитывали длительность странного разговора. Выглянула осторожно в окно, разглядывая парня. С высоты второго этажа был виден забор и капюшон. Значит там.
— Эххх… — вновь вернулись звуки в трубку. — Меня сложно рассмешить, но тебе удалось. Мне не нужны были деньги, я пригласил тебя на свиданку.
Кровь закипела в жилах от несправедливости и чувства, что головой окунули в помои. Пока я его жалела, что он бедный и несчастный, тот смеялся надо мной!?
— На свиданку? Странное приглашение на свидание. Любовь с первого взгляда? Увидел меня и влюбился? Прям, как в сказке! Хотя, теперь твое поведение кажется немного более адекватным. По крайней мере, понятно зачем полез целоваться.
По телефону можно сказать все что угодно и это радовало. Любую ересь сказать, прекрасно понимая, что мужчина не перелезет забор и не достанет меня.
— Вынужден огорчить — я в тебя не влюблен.
— Тогда почему преследуешь?
Не то, чтобы огорчилась. Но было бы, наверное, приятно. Согда я хотя бы смогла его оправдать в мыслях.
— Разве это похоже на преследование? Я позвонил, подошел к твоему дому и пригласил погулять.
— Я с незнакомыми парнями в два часа ночи не встречаюсь. Тем более с подобными тебе.
— Подобными мне? И какой я? — прозвучал задумчивый вопрос.
— Ты издеваешься над мелкими девчонками, вытягиваешь из них деньги, насилуешь! Думаешь тебя бедненького обделили в жизни и поэтому ведешь себя словно царь. Будто весь мир теперь должен тебе по гроб жизни за мучения? Спешу тебя огорчить, — с сарказмом повторила его фразу. — Миру срать на тебя. У всех свои проблемы, у кого-то больше у кого-то меньше. Ты не один такой бедненький несчастненький и хочешь совет?
— Ну?
— Подними свою задницу и иди работай на завод, а не воруй по ночам. Вон, как Саша. Его тоже жизнь помотала, но он старается выжить. А ты только деньги отбираешь. Вор!
И после моего громкого монолога, после всего выплеснутого на голову бедняку я осторожно посмотрела по сторонам, боясь, что откроется дверь и родители войдут. Слишком громко говорила.
— Какой еще Саша?
Черт! Пальцы свело судорогой от того, насколько сильно сжала трубку. Лишнего наговорила, слишком много лишнего.
— Никакой!
Поспешно нажала на отбой, телефон кинула на одеяло. Ненароком отогнула шторку и сбоку выглянула. Парень еще некоторое время постоял перед забором. Страшный у него голос, будто воздух хрипел в нем.
Ветер игрался листьями деревьев, а луна отбрасывала тень парня на землю перед домом.
Он стоял один и действительно ждал пока иссякнут десять минут? Зачем? Кто я ему и, кто он мне? Странный…
Через некоторое время, когда я беспокойно улеглась под одеяло с головой, зажмурилась будто так быстрее погрузишься в сон. В доме я чувствовала себя намного комфортнее, но что делать, когда завтра пойду в школу? Вдруг начнет преследовать? Претвориться больной?
Через минут десять заснуть не удалось, но послышался вновь звонок. Брать разумеется не стала.
После нескольких продолжительных звонков нервы сдали, и я взяла трубку.
— ЕР — ты кто? Евлампия? Ефросинья? — после предположения прозвучал множественный, колючий смех на грани обычного. Истеричный. Неадекватный. Имеющий конечной целью поглумиться над мелкой девчонкой. Видно дело происходило опять на тех же трубах. Теперь у всех бедняков номер моего сотового???
Говоривший не был парнем в капюшоне — это другой. Я почти сразу узнала голос, который шептал на ухо. Хорошо помнила, как Марат обнимал со спины, лапал грудь и нюхал волосы. С таким наслаждением, будто кончал от одного женского запаха.
— Оставьте меня в покое! — закричала в трубку, выдав себя. Мне было страшно. Действительно страшно. Я не могла стоять на месте, вышагивали по ковру вперёд-назад, так проще совладать с нервами.
— Успокойся, Екатерина Андреевна Роман! — приостановил мою ходьбу по полу голос вновь парня в капюшоне. Заставил страх забраться под ногти, под кожу толпой мурашек, прыснуть в кровь.
Парень узнал не только инициалы. ЕР- Екатерина Роман, но и отчество, которое не было на фенечке. С сильным ударом в груди, расслышала тихое, вкрадчивое признание. — Твое украшение мне пришлось по душе. Я уже четыре года ношу не снимая. Я сейчас тебе давал время… исправиться.
Шорох в трубке заставил еще сильнее сжать телефон, едва не выбросить устройство в стену и не разбить на много-много деталь.
Он меня запугивал. Угрожал! Пугал! Узнал мои данные!
В трубке послышались новые звуки. Струны гитары начали плясать и издавать красивые звуки. А хор десятка голосов насмешливо запел песню. И я ведь глупая слушала послание, которое вкладывали через слова песни. Не зря решили спеть именно мне.
Зажав трубку двумя ладонями, смотрела сквозь шторку в окно, где прежде был парень в капюшоне и слушала. Чувствуя, как испарина проступила за ушами, на лбу, капли пота соскользнули с шеи вниз в ложбинку между грудей.
«Дождь стучит по крышам, словно мне назло.
Ты опять не вышла, сделав западло
Целый день стоял я под дождем и мок,
чтоб твое еб*ло я увидеть смог.
Ты не пришла и х*й с тобой, как будто нет другой такой.
Мне не нужна любовь твоя, с другою счастлив буду я.
Но если я тебя увижу вновь,
То расшибу тебе еб*ло в кровь,
чтоб не еб*ла ты мозги,
нормальных парням, как и я…»
Я в какой-то прострации слушала слова песни, как запутанная в паутине, не удавалось подчинить разум и начать действовать. Поэтому держала телефон непослушными пальцами, не отрывая от уха. От шума в голове второй куплет весь прослушала. От страха и угрозы сердце рвано заколотилось в груди. Мое тело вздрагивало от громких, надрывных слов и завуалированных угроз в песни.
Только концовку я вновь расслышала:
«В этой жизни понял я только лишь одно,
Что дружить с девчонкой — всем нам западло
Что верить девчонкам нам нельзя никак
А кто им поверит — тот п*дор и м*дак…»
Не выдержала, схватилась в мобильник до ломоты в костяшках пальцев. Выключила телефон и швырнула с силой в стену, так что тот шарахнулся со своеобразным треском, разбился, взорвался. Корпус отлетел под ноги на мягкий ковер, основные детали на белое одеяло. Так бы и этих недоносков убрать из своей жизни. Сжала пряди густых черных волос, массируя напряженный череп. Потом закрыла рот двумя ладонями, взвизгнула в них, не сильно, а, чтобы выпустить из себя страх.