Глава 6.3
В ответ на сообщение, свекровь мне сразу же звонит. Я чувствую как сердце буквально подпрыгивает, а в горле образуется комок, но несмотря на это, я глубоко вдыхаю и провожу пальцем по экрану, принимая вызов.
— Да, — опасливо тяну я, совершенно не представляя чего ожидать от этого разговора.
— Мариночка, добрый вечер, — весьма дружелюбно произносит женщина.
— Здравствуйте…
— Если ты… не пошутила, конечно же, я хочу увидеться с Леной.
— Я вас не понимаю, — наконец-то вступаю я в нормальный диалог, потому что не понимаю ее фразу, — зачем таким шутить? Мы же не в начальной школе, записки под двери подкидывать или, что-то в подобном роде…
— Прости, Мариночка. Просто… — женщина кашляет, а потом ее голос становится тише на несколько тонов, — это очень неожиданно. И я… да, я, кажется, волнуюсь, — усмехается свекровь, — переживаю, что ты передумаешь.
— Когда вам будет удобно?
— Да я хоть прямо сейчас, — женщина опять усмехается, но мне слышится нешуточная нервозность в ее голосе.
Неужели и правда переживает?
Я совершенно ничего не понимаю. Не ведут себя так люди, которые не желают видеть своих внуков, потому что не принимают их мать. Бред. Я тру переносицу, затем виски раздумывая над происходящим и, кажется, слишком долго молчу, потому что Оксана Сергеевна меня окликает:
— Мариночка, ты тут?
— Да, простите. Я задумалась… Сейчас уже поздно гулять. Все же не лето. На улице по вечерам уже холодно. Может быть лучше завтра утром?
— Да, хорошо, давай завтра. Во сколько и где?
Я быстро называю ей тот самый парк где встретилась со Степаном, а затем сбрасываю вызов, все еще обдумывая то, насколько не вяжется в голове происходящее.
Я представляю, что моя мама, должно быть, отреагировала бы так же. Ведь она время от времени пытается наладить со мной контакт, на который я, конечно же, не иду. И не разрешаю ей увидеться с Леной. Так вот и Оксна Сергеевна отреагировала так же, словно ей тоже кто-то все это время не разрешает видеться с внучкой. Только никто же ей не запрещает, это все ее инициатива, точнее отсутствие таковой.
Весь оставшийся вечер я провожу в сомнениях, постоянно прокручивая диалог со свекровью в голове, и даже немного отвлекаюсь от мыслей о Степане. Я понимаю, что сделала правильно. Правда пару раз в час я все равно захожу в мессенджер и проверяю не в сети ли мужчина. Больше подловить мне его не удается, и я каждый раз выдыхаю от этого с облегчением. Да, он не пишет мне, но он и не пишет в этот момент другой. Глупость, но мне от нее становится легче.
Я готовлю любимую Ленину кашу, кормлю ее за час до сна, затем купаю, а потом кладу рядом с собой на кровать и, приложив ее к груди, от чего дочь радуется, получив свое любимое лакомство, я удобнее устраиваюсь на диване и укрываю нас одеялом. Сегодня можно поспать вместе. Я в последний раз проверяю мессенджер и, не найдя там входящих сообщений, ни от Степана, ни от мужа, я блокирую телефон, ставлю его в режим сна, и устало прикрываю глаза. Сон на неожиданность настигает меня слишком быстро. А на утро первым делом я не проверяю вернулся ли муж, а лезу в телефон посмотреть не прислал ли мне чего Степан.
Глава 6.4
Конечно же, в диалоге пусто. А мой муж преспокойно спит в соседней комнате. Я смотрю на разбросанную по полу одежду, которую он стягивал явно второпях и… даже мысли не допускаю начать все это тряпье собирать. Напротив, я иду на кухню и готовлю завтрак для Леночки, только для дочери, а Макс… обойдется он и во второй раз без завтрака.
Я все еще помню, о том, что семья это самое важное и нужно ее беречь. Но видимо не ежедневными завтраками. До сих пор они не сильно-то мне и помогали.
Когда Максим просыпается, а я говорю ему, что не успела приготовить для него завтрак, он понятливо хмыкает, пожимает плечами, а затем неожиданно целует меня в кончик носа.
— Ну, хоть кофе мне сделай, сама же, наверное, тоже все еще не пила его.
Я застываю и чувствую, как к щекам приливает жар, я уверена, что они краснеют. Краснеют от стыда. Потому что минуту назад я опять проверяла в сети ли Степан или нет. Мысленно ругая себя за это, я наливаю Максиму и себе кофе, выставляю на стол любимое печенье мужа. И мы вместе с ним пьем кофе.
— Что-то Леночка сегодня долго спит, — удивляется муж.
— Потому что она всю ночь не отлипала от моей груди, — улыбаюсь я, — объелся ребенок. Вот и спит.
Я замечаю, как взгляд мужа опускается на мою грудь и вмиг тяжелеет. Я наконец-то вижу в его взгляде желание. Впервые за долгое время, я понимаю, что Максим все же хочет меня как женщину. У меня тут же бегут мурашки по рукам, спине и кажется, даже груди. Дыхание учащается и сразу становится уже не до кофе, Максим поднимает взгляд, мы встречаемся глазами, и я замираю, мне вдруг кажется, что все между нами как прежде, просто я что-то там себе напридумывала, сама обиделась, как говорится и-и-и… но Максим, кашлянув, разрывает наш зрительный контакт и быстро поднимается из-за стола, обрывая все то, что я действительно себе напридумывала…
— Спасибо за кофе, Малышка. Мне пора. Сегодня пораньше нужно на работе быть. Поцелуй Леночку за меня, — тараторит он все это, пока моет кружку за собой.
Максим. Моет. За собой. Кружку.
Удивительно.
А после, словно его ошпарили, муж вылетает из кухни и еще через пару минут я слышу громкий дверной хлопок, от которого и просыпается Леночка.
Я со стоном стучу себя по лбу, понимая лишь то, что еще немного и моя голова разорвется от переизбытка недавно и очень внезапно поселившихся в ней мыслей. А затем поднимаюсь и иду к дочери. Сегодня у нас очень важная встреча.
— Да, милая? — улыбаюсь я Леночке, она сейчас разглядывает подушку, которую я положила на край дивана, чтобы дочь случайно во сне не упала.
— Что, не можешь преодолеть такое тяжелое препятствие? — хитро улыбаюсь я и убираю подушку, а затем помогаю дочери спуститься с дивана, в который раз показывая ей, как это делается правильно, — вот так, да, ножками вперед. Да, умница.
Леночка радуется, что у нее получается, а затем встает на четвереньки и деловито ползет на кухню.
— Ну конечно, война войной, а обед по расписанию. В нашем случае завтрак, да дочь? — смеюсь я, а доча отвечает мне, что-то на своем, на малышевом. Причем судя по длине ее речи, она не только отвечает, но и рассказывает, что же приснилось ей этой ночью.
Глава 7.1
Оксана Сергеевна женщина очень эффектная, поэтому замечаю я ее сразу. Даже будь я с ней незнакома, я все равно обратила бы на нее внимание. Она родила Максима в семнадцать, и сейчас ей нет еще и сорока, но выглядит она на тридцать с небольшим хвостиком, и единственное, что хоть как-то придает ей этот возраст так это короткая, можно сказать, мужская стрижка.
В последнюю нашу встречу волосы женщины были черными, сейчас они обесцвечены настолько, что даже светлее моих. Такой цвет ей очень идет, он оттеняет ее темные глаза, а я понимаю, что Максим свои глаза унаследовал именно от матери. У него тоже очень красивый и цвет, и разрез глаз. А еще когда-то у него был красивый взгляд. Взгляд, который Максим обращал ко мне.
— Здравствуй, Марина, — спокойно здоровается со мной женщина, а я все еще разглядываю ее, ощущая, что так мое волнение становится не намного меньше. Ведь свекровь тоже волнуется. Это заметно по тому, как она бессознательно теребит пояс своего длинного черного кожаного плаща.
— Добрый день, — я изо всех сил улыбаюсь, настраивая себя на приятный диалог. — Леночка уже уснула, пока мы с ней дошли до парка, — я пожимаю плечами и немного отхожу от коляски, давая Оксане Сергеевне возможность подойти поближе.
Мне становится чуточку неловко. Ведь я приглашала женщину встретиться с внучкой, а по факту получается, что встреча со мной, ведь я не планирую будить Лену ближайший час точно. Я вообще не собираюсь будить дочь — проснется, когда захочет. Тревожить и прерывать сон ребенка гиблое дело.
— Ничего страшно, — полушепотом отвечает мне свекровь, она не смотрит на меня, ее внимание полностью поглощено внучкой.
Женщина ее внимательно разглядывает. Хотя и видно сейчас если только один Ленин носик, потому что закутала я ее сегодня хорошо. На улице несмотря на теплые градусы, на удивление сильные порывы ветра.
— Спасибо тебе большое, — все еще глядя в коляску, тихо говорит Оксана Сергеевна. Она берется за ручку коляски и только тогда поднимает на меня взгляд. — Пойдем пройдемся. — я молча киваю, снимаю коляску со стопа, потому что женщина пытается двигать коляску так, и конечно же, у нее ничего не получается, а после я просто следую за ней.
Какое-то время мы молчим, пересекаем уже всю аллею, переходим на соседнюю, а я никак не могу начать разговор. Я не представляю с чего вообще можно начать. Все утро над этим думаю, и так ничего и не придумала.
Родители Макса обеспеченные. Очень. Но муж не хочет пользоваться их деньгами. Причем это началось еще задолго до нашего с ним знакомства. Макс никогда не говорил мне, что именно послужило причиной его такого решения, но он и в институт сам поступил, своими силами, и дальше по жизни пытался добиться чего-то так же сам.
Только вот друзья, остались у него прежние. Половина из них была зажравшимися мажорами, которым на их праздники Макс таскал подарки дороже, чем наша ежемесячная арендная плата. Да как бы даже не полугодовая.
— Должна признаться, — первой заговаривает Оксана Сергеевна, причем, кажется, еще тише, чем она говорила до этого, мне приходится прибавить в шаге, чтобы поравняться с ней, иначе я попросту ничего не услышу. — Ты меня очень удивила. Я, наверное, не устану тебя благодарить, но несмотря ни на что я хочу, чтобы ты знала и понимала, для меня очень многое значит встреча с внучкой.
Глава 7.2
Женщина замолкает, а я замираю и уже секунду спустя отстаю от нее. Оксана Сергеевна с Леночкой едит дальше, я же все никак не могу сообразить о чем она. Нет, о том, что она говорит о встречи с Леной я понимаю и все же… ее поведение и слова очень странные. Я опять вспоминаю свое вчерашнее смятение и сравнение с возможным поведением моей мамы.