Если бы меня попросили выбрать, то я предпочел бы рис, но хлеб в этой пекарне был настолько вкусным, что не хотелось спорить с высказыванием. В первый день я думал, что так жадно проглотил булочку с красными бобами, потому что ужасно проголодался, но и позже, когда я был сыт, она казалась не менее вкусной.
Еда в кафе была очень приличной, но наверняка некоторые обходились хлебом просто потому, что он такой вкусный. Сначала я хотел взять только ту выпечку, которая мне нравится, но вместо этого выбрал беспроигрышный вариант и взял изделия каждого вида. Никогда не знаешь, что понравится другим.
До начала смены Кан Сучжон оставалось еще три часа. Она написала, что к ней пришли друзья, и спросила, не хочу ли я присоединиться. Держа в уме, что через два часа у меня прием, я купил четыре стакана кофе и пакет с разной выпечкой, после чего отправился к ней. Дверь открыла Сучжон, одетая в светлую рубашку и джинсы.
– А вот и вы, доктор!
– Здравствуйте!
– Привет!
– Здравствуйте. Меня зовут Пак Мухён, я новый стоматолог.
Гости Сучжон оказались инженерами из разных команд: китаянка Цзы Сюань – из команды «Ра», а канадка Лили – из команды «А». Они вместе ходили на тренировки в спортзал, расположенный в Центральном квартале. Подбадривали друг друга, а иногда и ругали – когда кому-то было лень заниматься. У всех трех рост был выше ста восьмидесяти сантиметров, а руки украшали впечатляющие бицепсы.
Слушая их болтовню, я понял, что большинство женщин-инженеров на Подводной станции регулярно занимаются спортом. Подумав о своем собственном теле, а также о том, что моя активность ограничивалась повседневной деятельностью, я решил, что мне тоже не помешает нарастить немного мышц, пока нахожусь на станции.
– Думаю, мне тоже стоит начать тренироваться.
– Хорошая мысль. Здесь многие мужчины серьезно занимаются спортом. На станции два тренера: Эмили работает с женщинами, а Джеймс – с мужчинами.
– Помню, Джеймс ругался, что поначалу мужчины чуть ли не каждый день ломали тренажеры.
– Кто он такой? Что собой представляет?
– Джеймс Миллер – американец. Скажите ему, что раньше не занимались, и он о вас позаботится.
Заметив мой вопросительный взгляд, Цзы Сюань пояснила:
– Ростом под два метра, сплошные мышцы, всегда одет в красный спортивный костюм. Всегда. Интересно, он его когда-нибудь стирает?
– Похоже, большинство мужчин, живущих на Подводной станции, в хорошей форме, – заметил я.
Кан Сучжон покачала головой:
– Далеко не все.
– Только те, кто по-настоящему тренируется, – сказала Цзы Сюань, стерла большим пальцем крем с губ, слизнула его и вытерла рот тыльной стороной ладони.
Я протянул салфетку слишком поздно, и ее с улыбкой взяла сидевшая рядом Лили.
Пока мы обсуждали физические упражнения, мне захотелось спросить, не ходит ли руководитель Син Хэрян по станции, избивая людей направо и налево, но я решил воздержаться, тем более что Кан Сучжон находилась в его подчинении. К тому же в присутствии свидетелей мое замечание выглядело бы как сплетня. В конце концов, молчание – золото.
По внешности психолога Эллиота или научного сотрудника Ю Гыми невозможно было понять, ходят ли они в спортивный зал.
– Вы всегда занимались спортом? Или начали только после приезда на станцию? – спросил я, надеясь, что если пробуду здесь достаточно долго, то тоже смогу обзавестись мышцами.
Цзы Сюань небрежно ответила:
– Я начала тренироваться после приезда. В море жить непросто.
Она непринужденно взяла очередную булочку, и я подумал, что, возможно, недооценил аппетит собеседниц. Они втроем съели гораздо больше, чем я ожидал. Я принес семнадцать булочек, и они исчезли в мгновение ока. Следовало взять больше. Когда я поделился своими мыслями, Кан Сучжон покачала головой:
– Обычно мы не едим столько хлеба, но сегодня у нас читдэй.
Лили сразу опровергла это:
– Я очень даже ем хлеб! Это ты предпочитаешь рис!
– Тебе тоже стоило бы перейти на рис, – бесстрастно отметила Кан Сучжон.
Цзы Сюань захихикала, а Лили облизала сладкие после пончика пальцы и спросила, почему стоматологическая клиника называется Deep Blue. Я уже мог уверенно ответить на этот вопрос.
После моего объяснения Лили щелкнула пальцами:
– Название явно придумал американец! Мы, канадцы, так места не называем.
– Названия здесь действительно странные! Возьмем ресторан «Маньчжуро-китайский императорский пир» в Центральном квартале. Единственное китайское блюдо, которое там подают, – это пельмени.
Кан Сучжон посмотрела на Цзы Сюань, и та, словно обороняясь, ответила:
– Ты предлагала назвать его «Королевская кухня». Что это вообще за название такое – «Королевская кухня»? Мое было лучше. Вот я хотела назвать его «Сычуаньская кухня».
Я так увлекся разговором, что чуть не опоздал к назначенному времени. Встав со стаканчиком недопитого кофе в руках, я обратился к Кан Сучжон:
– Спасибо за приглашение.
– Вам спасибо. Имейте в виду, я записалась на прием на следующую неделю.
– До скорой встречи.
– Спасибо за угощение!
Взяв из рук Кан Сучжон две чашки рамёна, я покинул ее номер 24, вернулся к себе в номер 38, поставил рамён на кровать и поспешил на работу. В спешке налетел на мужчину, который шел со стороны спасательных капсул, и пролил почти весь свой кофе. Мужчина чуть не упал – к счастью, я успел схватить его за руку. Приглядевшись, вспомнил его имя.
– Здравствуйте, господин Тамаки. Вы не испачкались?
Тамаки уставился на меня с изумлением, заметно нервничая. Оглядев его с головы до ног, я убедился, что кофе на него не попал.
Тамаки нерешительно спросил:
– Вы завтра принимаете?
– Завтра у меня выходной. Как ваши ранки?
– Хорошо.
– Это не может не радовать. Я еще не решил, чем займусь завтра. Это мой первый выходной с тех пор, как я прибыл на Подводную станцию.
– Вот как.
Тамаки замялся, нерешительно открыл рот, потом закрыл. Повисло неловкое молчание. Я нарушил его первым.
– До встречи! – И снова пустился бежать.
На вторую половину дня у меня было запланировано всего два приема, однако я не мог заставлять пациентов ждать. Я торопливо пересек Центральный квартал и вернулся в клинику ровно к назначенному времени.
Глава 11Выходной
Номер 38 в Пэкходоне – типичная небольшая студия, в которой стоят кровать, стол, стул и шкаф. Когда я въехал, в комнате было чисто – либо потому, что ею еще никто не пользовался, либо потому, что ее уже убрали. Считается, что Пэкходон – самый новый квартал, за исключением Чучжакдона, где расположен Исследовательский комплекс.
Волнение оттого, что у меня появилась собственная новая комната, не покидает меня даже спустя пять дней. Хотя комната была невелика и скромно обставлена, но, растянувшись на кровати, я чувствовал себя самым счастливым человеком на свете. Интересно, почему лежать так приятно? Странно, что люди должны передвигаться на ногах, в то время как их тела естественным образом стремятся к комфорту мягкой постели.
Бросил бы я работу, будь у меня достаточно денег? Не уверен. Сколько ни думаю, кажется, что работа ради чего-то, помимо денег, приносит счастье. Будь у меня много денег, я сначала отдал бы часть маме, оплатил бы обучение младшего брата в университете, а потом просто лежал бы на кровати целыми днями. Я поворочался в постели, убеждая себя, что это тоже форма растяжки, и в конце концов встал, чтобы почистить зубы.
Четвертая подводная база построена в форме большого креста. На севере находится квартал Хёнмудон, где живут шахтеры; на востоке – Чхоннёндон, обитель инженеров; на юге – Чучжакдон, где находится Исследовательский комплекс и резиденция научных сотрудников, а на западе – Пэкходон, где живу я и другой обслуживающий персонал.
В каждом из четырех кварталов есть жилье, служебные помещения, различное оборудование, спасательные капсулы, душевые, прачечные и комнаты отдыха. Говорят, что раньше жилые помещения находились на уровне земли и люди спускались на Подводную станцию поработать, после чего возвращались на материк.
Однако с началом круглосуточной работы на станции появились временные помещения для отдыха, а позже были построены полноценные жилые дома. В конце концов большинство работников станции переселились под воду.
Еще до прибытия на Подводную станцию я согласился участвовать в сборе данных о психических и физических изменениях, происходящих во время проживания на станции. Эти данные от примерно тысячи человек могли быть использованы при строительстве новой Подводной станции в Атлантике или для научных исследований. Также я должен был собирать информацию о состоянии зубов сотрудников станции, но пациентов было меньше, чем ожидалось.
Почти все сотрудники работали посменно – по четыре бригады, по восемь часов каждая, а это означало, что они могли посещать клинику только тогда, когда позволял график. В свободное время большинство спали, ели или смотрели дорамы и фильмы, благо здесь был интернет.
Некоторые созванивались с близкими, играли в игры или занимались спортом, как упомянула Кан Сучжон. Я думал тоже заняться спортом в качестве нового хобби, но моим новым увлечением стал аквариум с медузами. Мне сказали, что исследовательская группа разводит их для научной работы. Смотреть на мерцающих медуз было все равно что смотреть на огоньки рождественской елки. Я восхищался красотой этих существ, грациозно плавающих в воде, однако время от времени насущные вопросы – например, чистка аквариума – возвращали меня к реальности, побуждая уйти прочь.
Последние несколько дней я подходил к аквариуму, пока чистил зубы, смотрел на медуз, сплевывал зубную пасту в центральном туалете, а затем, еще немного полюбовавшись, возвращался к себе. Такое зрелище не найдешь нигде, кроме Подводной станции.
Чистя зубы, я взглянул на свой планшет. Через пять секунд у меня должен был официально начаться выходной, если, конечно, не возникнет срочных пациентов. Держа в руках зубную щетку и планшет, я вышел из кабинета.