Кто-то закрыл дверь на лестничном пролете, блокируя проход, чтобы вода не затопила жилые помещения и другие части станции. Стоило мне это осознать, как перед глазами потемнело. Я подбежал к двери, навалился на нее всем телом и закричал:
– Откройте! Здесь люди!
Вода тем временем стремительно подбиралась к верху лестницы и уже доходила мне до лодыжек, а ведь я стоял на верхней ступеньке. Мысль о смерти охватила меня.
– Эй, сволочи! Вы заперлись и сбежали, чтобы спастись самим? Здесь люди! Откройте! Быстрее! – У меня на глазах выступили слезы. – Откройте дверь! Разве можно так поступать? Откройте! Сволочи, здесь тоже есть люди! Спасите нас!
Я кричал так сильно, что в глазах потемнело. Кажется, я все еще кричал, когда за дверью раздался шум и оттуда высунулась чья-то рука. Она схватила меня и дернула к себе, словно тряпичную куклу. Я увидел перед собой Виктора – того самого мужчину под два метра ростом. Он быстро захлопнул за мной дверь, чтобы вода не успела подняться выше по лестнице, запер ее и разбил панель на стене перед дверью. Я растерянно спросил:
– Разве члены русской команды не в спасательных капсулах?
– Не знаю.
Он одной рукой поднял лежащего рядом со мной ребенка и взвалил себе на спину, после чего направился к отсеку со спасательными капсулами.
Я осознал, что Виктор вернулся оттуда только ради меня. Он нес мальчика так, словно тот был пушинкой, а не ребенком шести или семи лет. Только тут я почувствовал, какой тяжелой стала моя намокшая одежда.
Каждый шаг давался с невыразимым трудом. Неужто из-за того, что прилив адреналина скоро спадет? Я торопливо вытер рукавом свое грязное заплаканное лицо. Подавив желание бросить вещи, пропитанные морской водой, я зашагал в отсек со спасательными капсулами.
Глава 14Спасательные капсулыЧасть 1
Возле отсека со спасательными капсулами толпились люди. Среди них были Ю Гыми, пропавший Карлос и группа русских.
Я шел, на ходу отжимая край мокрой рубашки, и мечтал уединиться в углу, где меня никто не увидит, и снять мокрую одежду, хорошенько ее отжать, встряхнуть и снова надеть. Пока я был занят этими мыслями, сидевший рядом с отсеком черноволосый парень обернулся. Пряди мокрых волос частично закрывали его лицо, однако с первого взгляда было видно, что он потрясающе красив.
Будь у меня такое лицо, я зарабатывал бы на жизнь, выставляя его напоказ посреди какой-нибудь оживленной улицы. Уверен, прохожие охотно платили бы деньги за такое зрелище… Я вдруг подумал: симпатичным котятам и щенкам мы умиляемся, но когда смотришь на кого-то невероятно красивого, в голове становится пусто. Вот и теперь на несколько секунд мой разум опустел, и я просто смотрел на этого парня.
– Меня зовут Син Хэрян. Вы не ранены? – спросил он глубоким низким голосом.
Ого! Даже зубы у него красивые. Как Господь может быть таким несправедливым? Но будь Господь справедлив, такой человек никогда не оказался бы здесь, на глубине трех километров под водой.
Я наконец собрался с мыслями и ответил:
– Нет, я не ранен. Меня зовут Пак Мухён. Почему вы еще не эвакуировались?
– Вы, должно быть, новый стоматолог. Мы здесь, потому что все исправные спасательные капсулы уже отправились на поверхность.
Это была одна из самых страшных фраз, какие я когда-
либо слышал.
Оглядевшись, я осознал, что здесь собралось довольно много людей: Син Хэрян, Со Чжихёк, Пэк Эён, Ю Гыми, команда из пяти россиян, Карлос и даже маленький мальчик. Неужели для них не осталось ни одной спасательной капсулы? Я уставился на монитор, на котором было видно, как сорок две спасательные капсулы, словно ракеты, взмывают к поверхности.
– А что насчет неисправных спасательных капсул?
– Осталось тринадцать сломанных капсул, но лучше перейти в другой жилой блок, чем пытаться использовать их для эвакуации.
Виктор был так высок, что мальчика у него за спиной не было видно. Однако стоило ему положить ребенка на сухой пол… Выражения лиц всех присутствующих были бесценны.
– Кто-нибудь знает, кто привел на станцию ребенка? – спросил Син Хэрян, смерив присутствующих ледяным взглядом.
Никто не ответил. Я подозревал о существовании негласной договоренности молчать о присутствии ребенка на Подводной станции, о которой мне, как новичку, не было известно, но, судя по обстановке, такой договоренности не существовало.
Я осторожно порылся в рюкзаке, в котором лежал кот, и достал пластиковую бутылочку с таблетками. Подошедшая Ю Гыми прочитала название лекарства, которое было написано на английском, и нахмурилась.
– Кажется, это снотворное.
– Снотворное?
– Вы вышли из Пэкходона последним. Где вы нашли этого ребенка?
– Он спал в комнате восемьдесят.
София, чья комната находилась неподалеку, усмехнулась:
– Но там никто не живет.
Атмосфера стала леденящей. И дело было не в том, что я промок насквозь. Казалось, по помещению пронесся сибирский ветер. На Подводную станцию не пускали несовершеннолетних. Невозможно предсказать, что произойдет, если я еще достану двух запрещенных животных. Я незаметно передвинул оба рюкзака, которые нес, на спину. Хотелось верить, что змея и кот не будут шуметь. До сих пор они вели себя достаточно тихо, чтобы оставаться незамеченными. Я надеялся, что они продолжат в том же духе.
Син Хэрян активировал на планшете трехмерный план станции и указал на него.
– Мы с моей командой направимся в Хёнмудон, он ближе всего, и попытаемся найти там спасательные капсулы.
На экране было видно семьдесят пять капсул Хёнмудона.
Владимир сдвинул план и указал на другой квартал.
– Учитывая обстановку в Пэкходоне, Хёнмудон тоже могло затопить. Как насчет того, чтобы отправиться в Чучжакдон?
Инженер Пэк Эён покачала головой:
– Это слишком опасно.
– Почему?
– Мы ремонтировали внешние стены и видели, как разрушился Исследовательский комплекс.
– Как мог разрушиться Исследовательский комплекс, самый крупный объект Четвертой подводной базы?! – Жившая там Ю Гыми прикусила губу, а потом предложила: – Может, лучше подняться на центральном лифте? Всего четырнадцать лифтов. Почему бы не сесть в работающий?
Син Хэрян возразил:
– Если случится еще один такой толчок, как двадцать минут назад, или что-то произойдет во время поездки на лифте, то нам конец. Спасательные капсулы куда безопаснее.
Пока люди обсуждали различные способы спасения, я стоял, скрестив руки, и молча наблюдал. Я ничего не знал о Подводной станции, и у меня не было оснований спорить. Инженеры, проработавшие здесь много лет, знали все пути намного лучше стоматолога, который приехал всего неделю назад.
Я стоял чуть в стороне, внимательно следя за разговором. Пэк Эён возле меня наблюдала за лидером своей команды, как за выпущенным покемоном.
– Госпожа Пэк Эён, можно задать вам вопрос? – тихо спросил я. – Кое-что из услышанного поставило меня в тупик.
– Да, конечно.
– Почему нам нельзя воспользоваться центральным лифтом, как предложила Ю Гыми? Разве это не самый быстрый способ выбраться на поверхность?
К счастью, Пэк Эён не стала высмеивать меня за невежество. Она помолчала, глядя на местоположение спасательных капсул в Хёнмудоне, куда указывал руководитель Син, а потом повернулась ко мне:
– Вы же знаете, что мы находимся на глубине три тысячи метров под водой, верно?
Я кивнул, и Пэк Эён заколебалась. Казалось, она подыскивала слова, чтобы объяснить ситуацию человеку, который с ней совсем не знаком. Немного помолчав, она медленно произнесла:
– Всего у нас четырнадцать лифтов, предназначенных для подъёма с глубины трех тысяч метров до уровня моря. Из них только два являются прямыми: один – центральный, второй – грузовой, он находится в Исследовательском комплексе в Чучжакдоне.
Мне доводилось пользоваться только центральным лифтом. Это и понятно, учитывая, что я пробыл на станции всего пять дней и с трудом ориентировался, хотя мои перемещения ограничивались только жилым блоком Пэкходона и Центральным кварталом, где располагались столовая и стоматологическая клиника.
Ожидание центрального лифта могло занять более десяти минут, но это все равно быстрее, чем обычная поездка на метро или автобусе. Кроме того, стоя у лифта, можно было познакомиться с разными людьми и завязать легкую беседу.
Пэк Эён неторопливо объяснила:
– Остальные двенадцать лифтов передвигаются на короткие расстояния. Три – с уровня моря до глубины в пятьдесят метров; три – с пятидесяти метров до двухсот; еще три – до тысячи метров, а оставшиеся – до трех тысяч. Еще один лифт сейчас строится.
Легко запомнить. Три лифта с острова Тэхандо на Первую подводную базу, три – на Вторую, три – на Третью и последние три – на Четвертую. Еще два, которые перемещаются между всеми базами. Итого четырнадцать. Это много или мало? Не знаю.
Заметив мое недоумение, Пэк Эён попыталась объяснить проще:
– Представьте, что мы не под водой, а на крыше небоскреба. Стали бы вы спускаться на лифте, случись землетрясение?
Я понимающе кивнул. Обычные лифты движутся со скоростью шесть метров в секунду, но здесь спуск к Четвертой базе занимает около десяти минут. С точки зрения тех, кто едет в лифте, это невероятно медленно.
Итак, в такой ситуации поездка на центральном лифте повлечет за собой десять минут страха и потенциальной опасности смерти, верно? Или даже смерть. Конечно, в этом случае лестница гораздо безопаснее. Живи я в небоскребе, то при землетрясении предпочел бы воспользоваться лестницей, а не лифтом.
Однако если высота составляет около трех километров, то спускаться по такому количеству ступенек непрактично. Риски значительно снизились бы, будь здесь больше прямых лифтов. Почему нам не воспользоваться лифтом, который с меньшей вероятностью может сломаться? Или спасательная капсула безопаснее?
Я осторожно спросил:
– Простите мою неосведомленность в этом вопросе, но почему при строи