Эти слова напомнили о маме и младшем брате, которые ждали меня дома. Я чуть не выпалил: «А кого дома не ждет семья?» – но потом осознал, что даже те, кого никто не ждет, не заслуживают остаться в этом аду. Сдерживая эмоции, я проглотил слова, которые застряли у меня в горле.
– Но ты все равно не успел.
Мои слова прозвучали почти издевательски. Это не улучшило ситуацию, но с учетом эмоционального истощения добрые слова давались мне с трудом.
То ли Карлос решил проигнорировать мою подколку, то ли не заметил ее. Он посмотрел на Син Хэряна, стиснул зубы и сказал:
– Когда я прибыл, спасательные капсулы еще оставались.
– Правда?
– Мистер Син заставил двух своих сотрудников, которые хотели остаться, сесть в капсулу. Сначала они отказывались, и я предложил занять их место, но меня полностью проигнорировали. Их главная забота – спасти свою команду.
Остаться здесь?
Какой безумец захочет остаться на протекающей Подводной станции? Если бы мне кто-то предложил свою спасательную капсулу, сказав, что останется вместо меня, я бы глубоко поклонился в знак благодарности и сбежал без раздумий.
Карлос раздраженно сказал:
– Будь осторожен, брат. Я говорю тебе это потому, что ты кажешься слишком добросердечным. Если мы доберемся до Хёнмудона, а там не хватит спасательных капсул, начнется хаос.
Услышав эти слова, Ю Гыми прорычала:
– Молись, чтобы спасательные капсулы еще остались!
Судя по всему, она имела в виду крестик у Карлоса на шее. Тот лишь пожал плечами:
– Само собой, я буду молиться. Но посмотри на этих русских. Неужели ты думаешь, что они отдадут кому-то спасательные капсулы? Они держатся только своих.
Инженеры из команды «Да» послушно следовали за Владимиром. То ли они были сонные, то ли с похмелья, но время от времени спотыкались, хватались за стены или даже падали, после чего громко смеялись друг над другом, несмотря на опасность.
– В любом случае теперь мы все в одной лодке, понимаете?
С этими словами Карлос подмигнул и направился к русским.
Ю Гыми проводила его обеспокоенным взглядом:
– Случись что, он бросит нас, даже глазом не моргнув.
– Согласен. Но любой может поступить так в сложной ситуации.
– Но не вы. Не защищайте его. Почему же вы тогда не убежали первым?
Не то чтобы я отличался высокой нравственностью. Тело двигалось само по себе. Времени на подсчеты рисков не было. Возможно, остальные поступили бы так же.
– Я делаю то, что делаю, чтобы спокойно спать ночами. Не хочу жалеть о своих действиях, если мы выберемся отсюда живыми.
Если бы я сбежал, бросив остальных на произвол судьбы, кошмары преследовали бы меня до конца жизни.
Выслушав мой ответ, Ю Гыми спросила:
– Значит, вы из тех, кто перед сном вспоминает все прошлые ошибки?
– А вы нет?
– Я засыпаю как убитая, как только моя голова касается подушки.
Ю Гыми посмотрела на рюкзак с котом. Казалось, она многое хотела сказать, но сдержалась, взглянув на окружающих нас людей.
Глава 16Спасательные капсулыЧасть 3
Ю Гыми подошла к Пэк Эён и с некоторой нерешительностью спросила:
– Вы не видели в Чучжакдоне выживших?
Большинство жителей Чучжакдона, насчитывающего более четырехсот человек, были научными сотрудниками. Это было связано с близостью к Исследовательскому комплексу. Услышав вопрос, Пэк Эён нахмурилась. Казалось, она совсем забыла, что Ю Гыми тоже была научным сотрудником.
– Я находилась на улице, когда увидела, как разрушается Исследовательский комплекс. Мы направлялись туда, но пришлось срочно вернуться в Пэкходон.
Со Чжихёк ободряюще сказал:
– Спасательный отсек находится ближе всего к жилому блоку. Наверняка большинство людей успели спастись.
Эти слова были слабым утешением, учитывая, что более половины людей, сбежавших из Пэкходона, были настолько пьяны, что даже не услышали сигнала тревоги. В Чучжакдоне проживало много научных сотрудников. Ю Гыми выглядела расстроенной.
Увидев ее выражение лица, я тихо задал вопрос, который пришел мне в голову:
– Гыми, почему вы спали в Пэкходоне, а не в Чучжакдоне?
Я шептал, думая, что это может быть личным делом, но Ю Гыми ответила так, словно в этом не было ничего особенного.
– Рядом со мной живет профессор морской биологии из США. В последнее время данные поступают не очень хорошо, и я была настолько напряжена из-за написания диссертации, что одно его присутствие являлось для меня слишком большим стрессом. В качестве приветствия он спрашивал, как продвигается моя диссертация. Я не могла нормально спать, поэтому Мартина предложила поменяться со мной комнатами… Что мне делать? Я не могу с ней связаться. Не знаю, потому ли, что она сейчас на шахте, или потому, что она была в Чучжакдоне.
– Может, Мартина сейчас занята работой? Люди, управляющие горнодобывающими роботами, могут не знать, что здесь происходит.
В следующую секунду шедшая впереди Никита указала на круглое окно, выходящее на южную сторону:
– Посмотрите наружу!
На Четвертой подводной базе окна были редкостью. В коридорах имелось несколько окон, все круглые и небольшие, примерно с метр высотой.
Я надеялся, что увижу на Четвертой базе большое обзорное окно и, не найдя ни одного, спросил у своего соседа Ван Вэя о причинах. Ван Вэй ответил, что окна стоят больших денег. Кроме того, в глубоком море из окна можно увидеть только темноту.
Никита сказала, что в Исследовательском комплексе постоянно горят огни, – это необходимость для связанных со светом исследований и маяк для глубоководных рыб, – и добавила, что из этих окон огни похожи на мерцающие в темноте звезды.
Однако там, куда она указывала, ничего не было видно. За окном царила кромешная тьма.
– Ничего не вижу, – спокойно заметил Николай, в то время как Никита лихорадочно заметалась по помещению.
– А что ты мог увидеть?! Огни не горят!
– Ну да.
– А! Идиот!
Наблюдая за взволнованной Никитой, Владимир повернулся к Син Хэряну:
– Похоже, ты все-таки не лгал.
– Если не веришь, сплавай и проверь.
Во время их недружелюбного обмена репликами Ю Гыми оцепенело вглядывалась в темноту – туда, где должен был находиться Исследовательский комплекс.
– Почему… ее нет? – запинаясь, пробормотала она. – Почему не горят огни? Исследовательский комплекс находится там, верно? Она должна быть там!
– Успокойтесь, Гыми. Может, его просто отключили?
– Исследовательский комплекс с семью корпусами – это не то, что можно просто отключить! Он исчез! – Ю Гыми потерянно вгляделась в темноту, а потом, пошатываясь, отошла от окна.
Вспомнив о том, что Ю Гыми любит сладкое, я потянулся к своему рюкзаку. Порывшись, вытащил планшет и мобильный телефон и только потом вспомнил о змее. К счастью, она меня не укусила. Я тайком проверил, цела ли рука, и с облегчением выдохнул.
Телефон не ловил сигнал, интернет не работал, но, похоже, внутренняя сеть была доступна. Я протянул Ю Гыми яблочный леденец без сахара, сам попробовал лимонный и предложил такой же проходящему мимо Син Хэряну. Тот отказался, и я лишний раз восхитился его четко очерченной челюстью. Со Чжихёк быстро выхватил у меня апельсиновый леденец.
Виктор и София взяли по клубничному. Я проверил доску объявлений станции на своем планшете и кликнул на сообщение, которое заполнило весь экран.
ТЕМА: Мы в комнате 77 на Чучжакдоне!
Пожалуйста, помогите! Коридор затоплен, мы не можем открыть дверь из-за давления воды! Нас здесь пятеро! Спасите нас ㅠㅠ
Я что, единственный, кто проверяет доску объявлений? Неужели остальные не видели этот пост? Или притворяются, что не видели? Почему все молчат? Разве Син Хэрян не утверждал, что Чучжакдон вместе с Исследовательским комплексом затопило? Тогда кто написал этот пост?
Если жилой блок Чучжакдона не затоплен, значит, вся инженерная команда «Ка» лжет. Именно они настояли на том, чтобы отправиться в Хёнмудон, но можно ли им доверять?
Если жилой блок затоплен, то этот пост – ложь и кто-то пытается заманить нас туда.
Кто же лжет?
Вскоре мы доберемся до Центрального квартала. Оттуда, двигаясь на юг, можно попасть в Чучжакдон, а на север – в Хёнмудон. Похоже, если я промолчу, то никто и не подумает зайти в жилой блок.
– Кто-нибудь видел сообщение на доске объявлений?
Остальные обернулись. Я никогда не отличался общительностью и потому вздрогнул, когда на меня уставились десятки глаз. Собрав все свое мужество, я сказал:
– В жилом блоке Чучжакдона застряли люди.
– И что?
– Нужно их спасти.
Никита прищурилась. Голосом, острым, как когти русского дальневосточного леопарда, бродящего под зимними ветрами, она спросила:
– Кому нужно?
– Нам.
– Почему именно мы должны их спасать?
Услышав этот вопрос, я понял, что Никита уже видела пост с просьбой о помощи. Слова застряли у меня в горле. Однако была веская причина, по которой мы должны были отправиться в Чучжакдон.
– Потому что мы можем помочь этим людям.
– Ты сам видел, что случилось с Пэкходоном. Жилой блок изолирован, мы едва не утонули. Хочешь, чтобы мы отправились в такое же место? Те, кто пойдет на помощь, погибнут сами.
– В ловушке пять человек, и они могут быть членами вашей команды!
– Замолчи! – побледнев, сердито закричала Никита.
Обычно инженерные команды состояли из семи человек. Вчера у русской команды был выходной, поэтому они напились и завалились спать. Сейчас здесь пятеро русских. Двое или трое остальных либо стали кормом для рыб, либо сбежали, либо бродят по станции, либо оказались в ловушке. Одно из четырех.
– Возможно, ваши товарищи уже сбежали, – сказал я, пытаясь утешить расстроенную Никиту.
Я их не знал, но надеялся, что они еще живы. Однако все понимали, о чем я промолчал.
Я также обратился к инженерной команде «Ка»: