– Дверь не открывалась! Не открывалась! Другие открывались, а моя – нет! Я звала на помощь, но все остальные сбежали и бросили меня! Они слышали, как я зову на помощь, и все равно убежали!
Всхлипывая и вытирая слезы, Ким Гаён рассказала, что произошло. Она лежала на кровати и читала книгу, когда ее сильным ударом сбросило на пол. Раздался сигнал тревоги и звук принудительно открывающихся дверей, но по какой-то причине ее дверь даже не шелохнулась.
Ким Гаён кричала и колотила по ней. Она слышала, как в коридоре суетились люди, пытаясь ее освободить, но потом все стихло. Тогда Ким Гаён принялась постить на доске объявлений просьбы о помощи.
В комнату начала просачиваться вода, потом отключилось электричество. Испугавшись, что ради нее одной никто не будет рисковать, она солгала, что вместе с ней в комнате находятся еще пятеро.
Ким Гаён долго рыдала, прежде чем смогла поблагодарить спасителей за помощь и извиниться за ложь. Ее нос распух, глаза покраснели от слез. Я вспомнил, как застрял в жилом блоке Пэкходона. Если бы знал, что можно запостить на доске объявлений просьбу о помощи, и если бы от количества людей зависело, придет помощь или нет, я бы солгал, сказав, что со мной тысяча человек.
Глаза Ю Гыми и Ким Гаён покраснели от слез. Глядя на них, я ощутил тепло: все-таки остались здесь люди с живыми, согревающими сердце эмоциями. Я надел снятые ранее носки и выжал рубашку, чтобы хоть немного избавиться от воды. Обе девушки занимали должности ученых и, судя по всему, были довольно близки.
Взгляд Пэк Эён тоже был наполнен теплотой.
– Гаён, хватит плакать, – тихо сказала она. – У тебя будет обезвоживание, и ты потеряешь силы.
Неужели… все инженеры такие? Я открыл рюкзак и увидел ярко-оранжевого улыбающегося плюшевого кита. Достав полотенце, я набросил его на голову. «Хуже уж точно не будет», – подумал я и, сунув руку между плюшевым китом и змеей, достал несколько леденцов. Возможно, они пойдут нам на пользу? Да и когда их есть, если не сейчас? Плевать, если у кого-то начнется кариес, уж с ним я точно справлюсь.
Я быстро вынул руку из рюкзака – мне показалось, что змея пытается обернуться вокруг запястья и взобраться по руке, – и раздал всем леденцы. Я представился Ким Гаён, которая взяла виноградный, вытерла глаза и нос тыльной стороной ладони и, окончательно успокоившись, спросила о лежащем на полу ребенке:
– Чей он?
– Мы не знаем. Я нашел его в жилом блоке Пэкходона, – сказал я небрежно, словно речь шла о случайно подобранной вещи.
– Вы же знаете, что несовершеннолетним вход на Подводную станцию запрещен? – с недоверием спросила Ким Гаён.
– Морская вода тут тоже под запретом.
По указанию Син Хэряна Со Чжихёк, сосавший сливовый леденец, отвязал парашютную нить, обернутую вокруг его талии, и вернул владельцу. Ким Гаён, которая задумчиво перекатывала леденец от одной щеки к другой, внезапно воскликнула:
– Мы должны спешить! Нам нужно немедленно отправиться к спасательным капсулам, чтобы выбраться отсюда! Все остальные уже эвакуировались!
Глянув на Ю Гыми, я живо представил собственное выражение лица.
После нескольких секунд молчания Пэк Эён нерешительно произнесла:
– Дело в том…
– Мы отказались от побега через эвакуационную точку Хёнмудона, – сказал Син Хэрян, стукнув о зубы клубничным леденцом, и тряхнул мокрыми волосами, как собака. – Мы либо отправимся в Чхоннёндон и воспользуемся оставшимися там спасательными капсулами, либо поднимемся на лифте.
– Прямом лифте в Центральном квартале?
– Нет, сначала поднимемся примерно до тысячи метров.
– Если прямой лифт безопасен, это самый простой способ выбраться отсюда. А что насчет Пэкходона? – спросила Ким Гаён.
Ю Гыми покачала головой:
– Мы пришли из Пэкходона.
Пока инженеры и ученые обсуждали, как быстрее всего подняться на поверхность, я осторожно открыл рюкзак, в котором спрятал кота. Я волновался, все ли с ним в порядке, потому что он вообще не шевелился. Как только я открыл молнию, кот, лежавший неподвижно, посмотрел мне в глаза.
Похоже, ему нравилось замкнутое пространство, и он спокойно лежал в рюкзаке. Я немного посмотрел на его милую мордочку, прежде чем снова застегнуть молнию. Ну и отлично. От свирепости, которую кот проявлял, когда я засовывал его в рюкзак, не осталось и следа. Это нормально для котов? Я никогда раньше не держал животных, потому не знал.
Короткое обсуждение, продолжавшееся менее пяти минут, уже завершилось, и теперь шла подготовка к переходу в Чхоннёндон. Если не получится воспользоваться спасательными капсулами, то мы хотя бы сможем подняться на лифте на Третью подводную базу.
До меня донеслось недовольное бормотание Ю Гыми. Оказывается, все внешние лифты, которые изначально должны были быть установлены в Чучжакдоне, разместили в Исследовательском комплексе, где без лифтов было не обойтись. Однако, когда ученым требовалось подняться на верхние базы, они предпочитали пользоваться лифтом в Центральном квартале, чтобы по дороге зайти за кофе или просто лишний раз покинуть комплекс. По словам Ю Гыми, Исследовательский комплекс был для них сродни тюрьме.
Я надел рюкзак и поднял ребенка. Поборов смущение из-за собственной невнимательности, я задал вопрос Пэк Эён, которая стояла рядом:
– Так что же насчет прямого лифта в Центральном квартале?
– Решили не ходить, потому что слишком опасно.
Пока я размышлял об этом, Син Хэрян подошел ближе и попытался поднять рюкзак, висевший на моей груди. Меня охватила паника.
– Ого, а он тяжелый.
Еще бы ему не быть тяжелым, если внутри сидит шестикилограммовый кот. Син Хэрян без особых усилий снял с меня рюкзак и повесил себе на спину.
– Это ваш питомец? – сказал он так, чтобы слышал только я. – Пахнет животным.
У меня вырвался недоверчивый смешок. А у него хороший нюх, я вообще не слышал других запахов, кроме запаха морской воды. Когда мы поделили между собой запрещенную на Подводной станции поклажу, я медленно подошел к Син Хэряну и сказал:
– Я его нашел.
– Похоже, вы любитель подбирать странные предметы.
Мне хотелось возразить, но тут я вспомнил пьяных русских. Син Хэрян, который явно не собирался раскрывать присутствие животного другим, молча понес рюкзак с котом внутри.
Глава 21СтрельбаЧасть 1
Не знаю, было ли это привычкой Син Хэряна или особенностью членов инженерной команды, но они всегда шли либо впереди всех, либо позади. Теперь, когда я отставал, неся ребенка, Син Хэрян шел рядом со мной в самом конце.
– Можно задать вам несколько вопросов? – спросил я. – Некоторые из них могут показаться неудобными. Вы не обязаны отвечать, если не захотите.
Я ожидал, что Син Хэрян сразу же откажет, но он изучающе посмотрел мне в лицо и через несколько мгновений кивнул:
– Хорошо.
– Почему вы решили отправиться в Чучжакдон? Ведь вы могли пойти в Хёнмудон, как это сделала российская команда.
Судя по поведению команды инженеров, непохоже было, что они отправились сюда по каким-то личным причинам или из особого человеколюбия. В Хёнмудоне проживали работники шахт, занимавшиеся добычей полезных ископаемых. По сути, на Подводной станции были сосредоточены два основных вида деятельности: добыча полезных ископаемых и научные исследования. Даже если в будущем роботы или андроиды заменили бы часть сотрудников, они не смогли бы заменить тех, кто занимается исследованиями или добычей полезных ископаемых.
Первоначальной целью создания Подводной станции была добыча нефти, газа и других природных ресурсов. Ее построили на глубине двухсот метров ниже уровня моря и со временем опустили на глубину трех километров, где было оборудовано временное место для беспилотных роботов. Со временем небольшая зарядная станция для роботов превратилась в горнодобывающий участок, а затем – в Горнодобывающий комплекс.
После того как различные страны начали инвестировать средства в глубоководные исследования и защиту глубоководных ресурсов, появился Центр исследований загрязнения морской среды, который соединили с Горнодобывающим комплексом. С течением времени Подводная станция становилась все больше и больше по мере добавления необходимых функций.
Согласно путеводителю, больше всего сотрудников работало в Исследовательском комплексе. Горнодобывающий комплекс находился на втором месте по численности. Именно поэтому в Чучжакдоне и Хёнмудоне было больше всего спасательных капсул.
После того как я задал вопрос, мне показалось, что я обвиняю Син Хэряна в спасении Ким Гаён. Однако вместо того, чтобы обвинить меня в безнравственности и возмутиться тому, как этот вопрос вообще пришел мне в голову, Син Хэрян спокойно ответил:
– Горнорабочие вели добычу недалеко от Исследовательского комплекса, поэтому после его обрушения была высока вероятность того, что они погибли под обвалами. Соответственно, мы предположили, что спасательными капсулами в Хёнмудоне не воспользовались. А когда я увидел сообщение с просьбой о помощи, то подумал, что обрушение нанесло меньший урон, чем можно было ожидать. Учитывая, что бо́льшая часть персонала Чучжакдона, скорее всего, осталась внутри Исследовательского комплекса, я подумал, что, вероятно, и там остались спасательные капсулы. Конечно, спасение наших соотечественников тоже было важным фактором.
Можно ли назвать гуманным того, кто направился к шахте, рассчитывая на то, что люди в ней погибли, не успев воспользоваться спасательными капсулами? Я уставился прямо перед собой, изо всех сил избегая смотреть на Син Хэряна. Если бы мы направились в Чхоннёндон…
– Если спасательных капсул на всех не хватит… возможно ли, что между оставшимися людьми начнется драка?
Син Хэрян посмотрел мне в лицо и ответил:
– Определенно. Инженерная команда «Ра», безусловно, поставит свое спасение на первое место.
Получается, все эти психологические оценки и тренинги по этике были напрасной тратой времени! Ведь я прекрасно знал, что на станции нужно проходить психологическую аттестацию, что без ста часов тренинга по этике сюда нельзя получить допуск!