Со Чжихёк энергично закивал:
– Идиотизм, правда? Узнав, что южный квартал назовут в честь мифической птицы, китайцы потребовали, чтобы ученые отдали свой жилой блок им. Это притом что он расположен рядом с Исследовательским комплексом! Естественно, ученые отказались. Номера в Чучжакдоне построены позже остальных, поэтому там попросторнее. Стали бы ученые отдавать их только потому, что этого потребовали китайцы?
– Конечно, нет! – воскликнула Ю Гыми.
Со Чжихёк согласился и продолжил:
– В жилом блоке Пэкходона селят по большей части обслуживающий персонал, поэтому там довольно много свободных номеров. Китайской команде предложили, раз им не нравится Чхоннёндон, перебраться в Пэкходон. Но те опять отказались – мол, номера с шестидесятого по восьмидесятый прокляты. В итоге в Пэкходоне поселились русские.
Интересно, почему?
– Китайцы хотели, чтобы им уступили просторный, недавно отстроенный жилой блок в Чучжакдоне или выделили номера от семидесятого до восьмидесятого в Чхоннёндоне, которые находятся недалеко от южного квартала, но вдали от «негативных врат». Первоначально группа хотела заселиться в номерах с восьмого по восемьдесят восьмой, однако, узнав, что те считаются неблагоприятными по фэншуй, остановилась на номерах с семидесятого по восьмидесятый. Но эти комнаты были уже заняты новозеландцами, которые успели даже распаковать свои вещи. Знаете, что тогда сделали китайцы?
С каждой секундой рассказ становился все интереснее. Нет ничего увлекательнее историй о недвижимости, деньгах и суевериях – даже когда задыхаешься от быстрой ходьбы.
– Что же? – с блестящими от любопытства глазами поинтересовалась Ю Гыми.
Со Чжихёк с энтузиазмом ответил:
– Дождались, пока новозеландская команда приступит к работе, взломали их комнаты и перенесли туда свои вещи.
– Неужели новозеландская команда не возмутилась? – спросил я.
У Со Чжихёка загорелись глаза.
– Конечно возмутилась. Хотите знать, чем все закончилось?
– Чем же?
– Увидев, что их вещи вышвырнули, руководитель новозеландской команды ужасно разозлился и пошел разбираться с руководительницей китайской команды Хай Юн. Даже угрожал ее прикончить.
– И что?
– Хай Юн дала новозеландцам денег. Пачки долларов. Не знаю сколько, но, судя по всему, сумма была приличная. Новозеландцы позабыли о своих вещах и устроили пьянку. Тогда-то я и понял, что у Хай Юн денег куры не клюют.
Мы с Ю Гыми не смогли удержаться от смеха, а Со Чжихёк поморщился, словно от головной боли.
– Такие истории весело слушать со стороны. Если бы подобные инциденты происходили один или два раза в год, их можно было бы назвать забавными, пообсуждать и забыть. Но когда они происходят каждый день, то начинают по-настоящему бесить.
Я подумал о своей комнате в Пэкходоне. Сейчас ее, наверное, уже полностью затопило. Я прожил там всего пять дней, но мне там нравилось. Надеюсь, жильцы номеров с 1-го по 37-й благополучно выбрались.
Если подумать, то Син Хэрян упоминал, что живет в номере 22…
– А почему корейская команда живет в Пэкходоне? – спросил я.
– О, это долгая история…
– Давайте отложим эту историю на потом, – перебил Син Хэрян.
Я обернулся, но увидел только его профиль.
Син Хэрян смотрел куда-то на пол, и я, замолчав, невольно проследил за его взглядом. На полу алели капли крови, которые вели в сторону прачечной.
Сразу за прачечной находились спасательные капсулы. Подобно тому как Гензель и Гретель оставляли дорожку из хлебных крошек, некто оставил след, ведущий в прачечную, словно сообщая о своем присутствии или моля о помощи.
Син Хэрян направился в сторону прачечной. Глядя ему в спину, я вспомнил все триллеры, которые когда-либо видел, и тихо спросил:
– А вдруг это ловушка? Вдруг кто-то специально оставил кровавый след, чтобы заманить нас туда?
Ю Гыми тяжело сглотнула.
Син Хэрян покачал головой:
– Будь это ловушка, форма капель была бы другой.
Неужели это правда? Разве не все капли выглядят одинаково? Впрочем, Син Хэрян не собирался ничего объяснять. Он подошел к двери прачечной. В жилых блоках двери отодвигались справа налево, другие же двери – от центра к краям, как в метро, и реагировали на датчики движения. Старательно держась подальше от датчика, Со Чжихёк махнул нам с Ю Гыми рукой, давая знак отойти назад.
Убедившись, что мы находимся на безопасном расстоянии, Со Чжихёк кончиком пальца активировал датчик движения, и дверь открылась. Син Хэрян выждал две секунды и вошел первым. Со Чжихёк вошел следом. Дверь за ними закрылась, и наступила тишина.
Мы с Ю Гыми ждали в пустынном коридоре. Шли минуты, но из прачечной никто не выходил.
В коридоре было тихо. Казалось, будто время остановилось. Больше всего на свете я ненавижу ждать. Когда ждешь, время, обычно ускользающее, как песок сквозь пальцы, замедляется в десятки раз. Такое ощущение, что теория относительности Эйнштейна ошибочна. Не гравитационные поля замедляют течение времени, а ожидание.
Я был немного напуган и, стараясь это скрыть, обратился к Ю Гыми:
– Может, войдем?
– Но почему они не выходят?
После того как мы с Ю Гыми обменялись этими тревожными вопросами, прошло еще некоторое время. Ничего не происходило.
Не в силах больше терпеть, я сказал:
– Я пойду посмотрю, что там происходит. А вы пока побудьте здесь.
– О чем вы? Если уж идти, то вместе!
– А вдруг вы тоже не выйдете из прачечной?
– Предпочту рискнуть, чем остаться здесь одной.
Казалось, пустынный окровавленный коридор пугает Ю Гыми даже больше прачечной, откуда не вернулись наши спутники. Здесь и правда было страшно. Я направился к двери и осторожно вошел внутрь. Ю Гыми последовала за мной. Мы старательно избегали наступать на кровь и, оказавшись в помещении, увидели на стенах кровавые отпечатки ладоней.
Глава 27ЧхоннёндонЧасть 3
Пройдя по окровавленным следам, мы увидели Син Хэряна и Со Чжихёка, чье внимание было поглощено женщиной, которая сидела, забившись в уголок рядом со стиральной машиной. Вокруг валялась окровавленная одежда. Меня замутило от запаха растекающейся по полу крови.
При виде нас Син Хэрян ничего не сказал, но Со Чжихёк нахмурился:
– Зачем вы вошли? Вам следовало подождать в коридоре!
Не успел я ответить, как Ю Гыми воскликнула:
– В коридоре еще страшнее!
Со Чжихёк удивленно приоткрыл рот и проворчал:
– Прошло всего две минуты, а вы уже перепугались.
Неужели прошло только две минуты?! Мне казалось, мы прождали минут двадцать.
Я подошел к женщине, и Син Хэрян поднял на меня глаза.
– Похоже, она умерла от кровопотери. Это Виктория из инженерной команды «А».
Насколько я помнил, инженерная команда «А» состояла из канадцев. Похоже, женщина поранила ногу. Она обмотала ее и попыталась зажать артерию, чтобы остановить кровотечение, но этого оказалось недостаточно. Она больше не дышала, ее сердце не билось.
Я стиснул зубы, а потом констатировал смерть – второй раз за день. Син Хэрян сфотографировал женщину и накрыл ее голову одним из больших полотенец, что валялись на полу прачечной.
После того как лицо покойницы было накрыто, Ю Гыми с облегчением вздохнула и отвернулась. Старательно избегая смотреть в ту сторону, она обеспокоенно спросила Со Чжихёка:
– Разве можно умереть от раны на бедре?
– Если задета бедренная артерия, то через четверть часа даже Хуа То[10] не спасет.
Оглядевшись вокруг, я не увидел ничего, что могло бы послужить оружием. Только брошенную кем-то одежду и полотенца, а также наполовину сложенную толстовку. Похоже, женщина пришла сюда раненая, попыталась остановить кровотечение и умерла.
Ю Гыми нахмурилась, обдумывая услышанное.
– Значит, на нее напали в пятнадцати минутах ходьбы от прачечной?
Со Чжихёк лишь почесал затылок. Спрятаться здесь было негде, и, приняв его молчание за согласие, Ю Гыми уставилась на дверь, словно ожидая, что в любую секунду сюда кто-то ворвется.
Я отошел от трупа и повернулся к Со Чжихёку:
– Вы были знакомы?
Тот поморщился:
– Инженеров здесь и сотни не наберется. Месяца через три волей-неволей узнаешь всех в лицо и по имени. Эй, шеф… Разве Виктория не дружила с кем-то из наших?
– Она была близка с Кан Сучжон, – ответил Син Хэрян. Потом взял со стола пару тренировочных штанов и толстовку и протянул мне. – Переоденьтесь.
– Но… это же чужая одежда, – машинально возразил я.
Син Хэрян покачал головой:
– Вы потеряли слишком много тепла.
Он, как само собой разумеющееся, снял с моей спины рюкзаки и вышел из прачечной. Ю Гыми последовала за ним. Со Чжихёк сказал мне поторопиться и тоже вышел. Они с Пэк Эён и Син Хэряном были одеты в защитные костюмы с головы до ног, поэтому им холод был не страшен.
Я принялся расстегивать пуговицы мокрой рубашки одну за другой, но затем просто сорвал ее и отбросил в сторону. Стащил мокрые джинсы и носки и только тогда осознал, насколько промок. Избавившись от одежды, я почувствовал огромное облегчение. И вместе с тем – леденящий холод. Я огляделся в поисках сухого полотенца, и по спине у меня пробежала дрожь.
Потому что я отчетливо почувствовал на себе чей-то взгляд.
Мысль о том, что я нахожусь в одной комнате с покойницей, сидящей в луже крови, вызывала у меня желание бежать. Как бы я ни старался не обращать на нее внимания, мой взгляд словно сам собой притягивался к ее лицу. Пусть даже оно было закрыто полотенцем.
В помещении были только мы с покойницей. Хорошо, что Син Хэрян закрыл ее лицо, – иначе я бы не выдержал ощущения ползущих по спине мурашек и с криками выбежал бы отсюда.
Неужели присутствие мертвецов всегда ощущается так остро?
Сдерживая рвущиеся с губ ругательства, я схватил лежавшее рядом с сушилкой полотенце и насухо вытерся. Потом натянул на себя голубую толстовку и черные тренировочные штаны. Мое нижнее белье и носки были насквозь мокрыми, поэтому я решил обойтись без них и надел ботинки на босу ногу. Как бы то ни было, в сухой одежде я чувствовал себя намного лучше, чем раньше. Неизвестно, чья она, но я был за нее благодарен и готов компенсировать ущерб владельцу, если когда-нибудь встречу его.