После этих слов я принялся подписывать одну страницу договора за другой. Теперь я понимал, почему компания названа в честь Посейдона, – похоже, она отвечала за тех, кто живет в море. Пока мне платили вовремя, я был готов работать под начальством хоть Посейдона, хоть акул.
Прия, похоже, нашла мое поведение весьма забавным и улыбнулась. Договор превышал сорок страниц. Я сосредоточился на пунктах о зарплате и отпуске. Все медицинские услуги на искусственном острове были бесплатными. Кроме того, больница имела прямое сообщение с Подводной станцией. Также я увидел соглашение о конфиденциальности, касающееся защиты персональных данных.
У меня был переводчик старой модели, поэтому я не мог перевести документы, составленные исключительно на английском языке. Я углубился в текст, и Прия, взяв в руки телефон, сказала, что я могу потратить столько времени, сколько мне нужно. Я мысленно поблагодарил ее. Наверное, таких, как я, было много. Молча проклиная свое ужасное знание английского, я медленно прочитал договор. Потом, расписавшись столько раз, сколько никогда не расписывался, вернул документы Прии.
– Здесь более подробная информация. Взгляните.
Она протянула мне брошюру. Я немного удивился, что она не электронная. Пролистав несколько страниц, понял, что вся она на английском. С ума сойти. Не то чтобы я не мог прочитать, просто это требовало времени. Много времени.
– Разве в наши дни люди не перешли на электронные подписи?
Прия рассмеялась:
– У некоторых до сих пор нет компьютеров, и они предпочитают вести записи на бумаге.
Понятно. В конце концов, в проекте участвуют восемь стран.
Прия показала подписанную компанией копию договора, оцифровала ее и отправила на мою электронную почту. Мой телефон незамедлительно оповестил о том, что письмо успешно получено.
– Спасибо за помощь.
– Вам спасибо. Добро пожаловать на Подводную станцию.
Я глубоко вздохнул и откинулся на спинку стула. По крайней мере, с самым неотложным делом я разобрался. Прия порылась в ящике и передала мне синий электронный планшет размером с ладонь. Я заметил, что у нее на столе лежит такой же планшет, украшенный миленькими наклейками с дельфинами.
После того как я убрал брошюру и планшет, Прия протянула мне руководство для начинающих по Подводной станции. Оно тоже было в бумажном виде. Развернув руководство, я увидел, что оно полностью на английском, но бесстрастно кивнул и положил его в рюкзак.
Вот получу зарплату и первым же делом куплю новейший переводчик. Иначе сойду тут с ума.
Глава 3В центральном лифте
– Я только приехал и не знаю, с чего начать. Не могли бы вы порекомендовать какие-нибудь места?
– В пекарне на Третьей подводной базе очень вкусные пирожные макароны, – сказала Прия. – Если вы любите сладкое, то вам понравится.
Я равнодушно кивнул. По правде говоря, я почти полностью исключил сладости из своего рациона. Никакого кариеса – но и потери веса тоже. Удивительно, но отказ от сладостей не делает жизнь невыносимой. Просто со временем начинаешь предпочитать более горькую еду и напитки. В моем случае это кофе.
– Где можно найти хороший кофе?
– На Четвертой базе есть две кофейни, в них готовят кофе из разных зерен. Лично я предпочитаю «Красный коралл». Там используют арабику.
Должно быть, «Красный коралл» – это название кофейни. Или, возможно, здесь перемалывают кораллы и добавляют их в напиток. В любом случае лишь бы на вкус был кофе как кофе.
– Спасибо. Как-нибудь угощу вас чашечкой.
– Кроме того, обязательно посетите пляж, посмотрите аквариум на Второй базе и прокатитесь на канатной дороге. Пляж был создан во время строительства острова, он довольно благоустроен. Ночью он еще красивее, чем днем. В начале следующего года Первая и Вторая базы будут открыты для туристов, поэтому поторопитесь.
– Хорошо. Не подскажете, где найти центральный лифт?
В кабине лифта я увидел надпись: «Ecce extendit circum se lumen suum et fundamenta maris texit».
Это не английский. Что здесь написано? Может, инструкция по эксплуатации? Сообщение, что спуск займет более двадцати минут? И что это за язык? Испанский? Латынь? Скорее всего, латынь.
Новейшие переводчики переводили с тридцати шести языков, причем как речь, так и текст. Они состояли из устройства, надеваемого на зубы, наушников, которые накладывались возле барабанных перепонок, и линз для глаз.
Старый переводчик моей матери, которому более десяти лет, нужно было вставлять в уши, как серьги. Он не распознавал текст и мог переводить только с десяти языков в ограниченном объеме. Кроме того, он бросался в глаза из-за своего ярко-красного цвета. Но у меня не было денег на покупку нового. Переводчик, способный переводить на все языки мира, стоил столько же, сколько новая машина, пусть даже самая дешевая.
После оплаты обучения младшего брата у меня не было особого выбора.
Старые переводчики тоже нужно было прикреплять к зубам – или губам. Второй вариант мне не нравился, поэтому я попросил друга закрепить переводчик размером с четверть мизинца у меня на нижних зубах. Наушник был слишком велик, чтобы установить в барабанную перепонку, поэтому приходилось носить его как серьгу.
Я возился с устройством, болтавшимся у меня в ухе, когда услышал голос, и резко повернул голову.
– «Он распространяет над ним свет Свой и покрывает дно моря», – произнес мужчина европейского вида.
К счастью, он говорил на одном из десяти языков, которые поддерживает мой переводчик. Мама просила не волноваться и уверяла, что переводчик будет работать. Тот факт, что разговор с Прией Кумари был прекрасно переведен, обнадеживал, но столкновение с таким количеством иностранных языков заставляло меня нервничать.
Должно быть, фраза была написана на латыни.
– Это из Библии? – предположил я.
Я помнил только несколько фраз, которые выучил, когда ходил с другом в церковь, чтобы перекусить. Возлюби ближнего своего. Брось камень. Что-то в этом роде.
Неужто речь о том, что свет Божий распространяется даже до морских глубин? Разве это не убьет их обитателей?
– Из Книги Иова. Его любовь освещает даже самые темные глубины океана.
Вот бы хоть частичка этой великой любви была дарована мне… Нет, если следовать толкованию, эта любовь излилась и на меня, поэтому я здесь.
Подавив скепсис и отвращение к религии, я первым протянул руку незнакомцу:
– Меня зовут Пак Мухён. Я дантист.
Тот крепко пожал мне руку:
– Майкл Лоакер, главный инженер по глубоководным операциям. Вы направляетесь в стоматологическую клинику?
– Да. Хочу посмотреть место, где буду работать.
В следующую секунду я потерял дар речи, потому что лифт, в котором мы находились, погрузился прямо в море. Меня заворожил вид, открывшийся из прозрачной кабины. Взяв себя в руки, я оглянулся на Майкла. Тот, видимо, понял мою реакцию:
– Удивительно, не правда ли? Большинство людей, которые оказываются здесь впервые, реагируют так же.
– Прошу прощения, – сказал я дрожащим от благоговения голосом.
Я почти никогда не бывал в аквариуме, и это зрелище для меня в новинку.
По мере того как прозрачный лифт опускался вниз, у меня перед глазами расстилалось бесконечное полотно сапфирово-синих вод, оживленное мерцанием рыб.
Неужели это акула?
Несколько человек, ехавших со мной в лифте, усмехнулись, видя, как я зачарованно уставился на море.
– Вы устанете от этого уже через три месяца, – с улыбкой сказал Майкл. – Увидимся позже в стоматологической клинике.
Не успел я опомниться, как мы приехали на Вторую подводную базу и дверь лифта открылась. Майкл вышел. Большинство людей последовало за ним, и я остался в лифте один. Серебряная наклейка на стене лифта у базы указывала глубину, на которой она находится: минус двести метров.
По пути ко Второй подводной базе я был настолько очарован множеством рыб и лазурным морем, что потерял счет времени. Однако когда мы спустились ниже, смотреть стало не на что. Поначалу я наслаждался созерцанием подводного мира, но по мере снижения мой энтузиазм угасал.
За стеклом стало совершенно темно. Ничего не видно. Только густая чернота. Чтобы пассажиры не пугались внезапной темноты, на стенах лифта были размещены светящиеся голографические наклейки. На наклейках было написано, что на этой глубине обитают такие существа, как гигантские кальмары, поэтому я старательно не смотрел наружу. Я не боялся морских обитателей, но из-за темноты и одиночества чувствовал, что у меня вот-вот появится страх перед морскими глубинами.
Поначалу бескрайняя темнота меня обескуражила, однако она не проникала в кабину лифта – здесь было светло, как днем, поэтому вскоре я взял себя в руки. И все равно поездка казалась бесконечной. В лифте время всегда как будто замедляется, но когда я в одиночестве, в огромном лифте, который мог бы легко вместить сотню человек, опускался в черное как смоль море, мне казалось, что оно и вовсе остановилось.
Всю дорогу от Второй базы я думал: «Когда я уже доберусь до Третьей?» Наконец сигнал оповестил меня о том, что мы на месте.
Двери раздвинулись, и в лифт вошла женщина. Она внесла с собой ослепительный свет и всепоглощающий запах свежего хлеба. Каштановые волосы, рост около метра семидесяти, в руках – пакет с выпечкой.
– О, мы раньше не встречались! Привет!
Я быстро поздоровался в ответ:
– Здравствуйте. Я Пак Мухён, новый дантист.
– Приятно познакомиться. Меня зовут Ю Гыми. Я работаю в Исследовательском комплексе. Говорят, стоматологическая клиника откроется уже завтра?
– Я ничего об этом не слышал.
Я недоверчиво покачал головой. Почему стоматолог, который там работает (причем единственный!), ничего не знает?!
Заметив мою реакцию, Ю Гыми рассмеялась:
– Тогда вам, возможно, придется отменить записи или обновить уведомление. Для этого нужно будет зайти в программу Подводной станции и внести изменения. Вы прибыли сегодня?