С каждым шагом моя ненависть к Церкви Бесконечности росла. Вскоре спина у меня стала мокрой от пота, и мне не хотелось ничего, кроме как все бросить и лечь на ступеньки. Сосредоточься на ногах! Только на ногах! Думай только о том, чтобы делать один шаг за другим!
Я вытер текущий нос тыльной стороной ладони и смахнул пот со лба. Мои ноги были негнущимися, словно бревна.
– Давайте остановимся здесь и передохнем! – сказала Пэк Эён с лестничной площадки, отпихивая в сторону лежащий на полу мусор и комки пыли.
Нужно дойти до нее. Нам просто нужно дойти до той площадки. Мы с Син Хэряном и Со Чжихёком дважды споткнулись и чуть не упали, но вскоре добрались до цели. Мы трое долгое время двигались как единое целое и теперь разъединились, растянувшись на полу в удобных позах.
Нас не волновала ни пыль, ни мусор. Все, чего мы хотели, – это лежать. Тишину нарушало только наше тяжелое дыхание, но через несколько минут мы смогли отдышаться. На лестнице дул ветерок. Я знал, что он наверняка полон пыли и плесени, но радовался каждому порыву, который ерошил мне волосы.
Я закатал рукава и принялся дергать на себе рубашку, чтобы остудить пот. Услышав звук молнии, я повернул голову и увидел Син Хэряна, который расстегнул молнию на спине своего костюма, пытаясь охладиться.
– Разве у гидрокостюмов есть молнии?
– Это не гидрокостюм, – сказал Син Хэрян.
И замолчал. Похоже, он посчитал, что этого объяснения достаточно. Даже Со Чжихёк молчал. Изредка из темноты доносились стоны и бормотания «ох, помираю». Я смог разглядеть Ю Гыми, которая лежала возле ног Пэк Эён.
Пэк Эён была единственной, кто сидел. Фонарик у нее в руке отбрасывал косой свет на остальных. Я поймал себя на мысли, что очень рад тому, что взял с собой этот фонарик, и сказал:
– Следовало захватить из магазина несколько фонариков.
Лежа на полу лицом вниз, Син Хэрян покачал головой и сказал:
– Заметив порванную упаковку или пропавшие из магазина вещи… наблюдательные люди смогли бы догадаться, куда мы направились…
Какой… неожиданный ответ. Ничего себе. Но разве последователи культа, которые сейчас на Третьей базе, или люди, бежавшие с Четвертой базы, будут тратить время на инвентаризацию магазинчика? Разве им не нужно бежать отсюда? Спасаться?
Я слишком устал, чтобы ломать над этим голову, поэтому молча подполз к рюкзаку со змеей, который Ю Гыми положила на пол. Со Чжихёк испуганно ахнул. Я достал бутылку с водой, чтобы смочить горло, и со всех сторон раздались просьбы передать им воду.
Бутылка с водой сделала круг и, опустев, полетела вниз – Пэк Эён сбросила ее с лестницы. Прошло несколько секунд, прежде чем мы услышали, как она ударилась о землю. Нам потребовалась целая вечность, чтобы подняться наверх, а спуск занял всего лишь несколько секунд!
Пока я лежал, вытянув ноги, мимо прошмыгнул кот. Я чуть не вскрикнул, почувствовав легкое, как дуновение ветерка, прикосновение. Напугав меня, кот спокойно устроился на спине Син Хэряна. Должен ли я его согнать? Не успел я ничего предпринять, как Син Хэрян приподнялся, и кот спрыгнул сам.
Тогда Син Хэрян объявил, что пора идти дальше. Он упомянул, что прошло уже пять минут, из чего я понял, что он считал секунды. Похоже, все здесь что-то считают. Может, и мне пора начать? Пять минут передышки пролетели как одна, и мы, постанывая, поднялись на ноги.
Пэк Эён недрогнувшей рукой освещала нам путь. Откуда в ней столько сил?.. Как ей удается с такой легкостью подниматься по ступенькам? Ю Гыми возобновила подсчет ступенек. Мы с Со Чжихёком и Син Хэряном собрались, как три робота, сливающиеся в одно целое. Попытавшись сделать несколько шагов, снова сбились с ритма, и пришлось снова считать до трех, чтобы скоординировать наши движения.
Задыхаясь, Со Чжихёк сказал:
– Ха… Будь с нами медик, подъем стал бы сущим пустяком.
Медик – это транспортный робот, используемый в медицинской сфере. Обычно медик передвигается на четырех ногах, однако в тех случаях, когда требуется большая устойчивость или маневренность, он может развернуть еще четыре, и в общей сложности их становится восемь, как у паука. Если путь непроходим, то медик может передвигаться по потолку. Транспортный робот предназначен для использования в труднодоступных или опасных для человека местах, таких как горящие здания или разрушающиеся строительные площадки. Также он часто используется в больницах для эффективной транспортировки пациентов или оборудования.
По словам Со Чжихёка, в больнице на острове Тэхандо есть такие медики. Если бы мы могли одним из них воспользоваться, то Со Чжихёк поднялся бы наверх быстрее, чем Пэк Эён. Медик выдерживает более двухсот пятидесяти килограмм, а значит, девушки могли бы отправиться с ним.
Но я не из тех, кто любит предаваться бесплодным мечтаниям – в отличие от Чжихёка, – поэтому просто покачал головой.
– Давайте обойдемся двумя человеческими медиками.
– А… Я не жалуюсь. Просто переживаю, что вам двоим тяжело.
Глава 39ЛестницаЧасть 3
После этого Со Чжихёк переключил свое внимание с наших спутниц, которые поднимались по лестнице, словно феи с волшебной светящейся пыльцой, на нас, потных мужчин, помогавших ему идти. Выбор собеседников у него был ограничен, и он предпочел обращаться ко мне, который хотя бы отвечал, а не к молчаливому Син Хэряну.
В конце концов, ни один подчиненный не чувствует себя полностью уверенно в обществе своего начальника.
Со Чжихёк спросил меня:
– Значит, у вас есть младший брат, док?
Я вздрогнул, вспомнив, как этот факт стал общим достоянием, но скрывать мне было нечего, поэтому я ответил:
– Да, сейчас он учится в университете.
– У меня есть младшая сестра и младший брат. Сестра учится в универе, брат – в старшей школе, и оба совсем меня не слушаются!
– Так обычно и бывает с младшенькими, – согласился я. – Син Хэрян, а у вас есть младшие братья или сестры?
– Только старшие.
– Брат?
– Сестра.
Я попытался представить себе писаную красавицу, дочь тех же людей, что произвели на свет Син Хэряна, и, не в силах сдержать любопытство, прямо спросил:
– Она замужем?
Рядом послышался звонкий смех Со Чжихёка.
– Ха-ха-ха-ха! Все мы одинаковые. В свое время я спросил шефа о том же.
Син Хэрян не стал спрашивать, почему я интересуюсь семейным положением его сестры. Вместо этого он ответил таким тоном, будто уже устал отвечать на этот вопрос:
– Да, она замужем, и у нее двое детей.
– Когда мы выберемся отсюда, вы должны будете показать нам фотографии своих племянников и похвастаться тем, какие они милые.
– У вас есть фотографии ваших племянников, шеф?
– Не знаю.
На несколько секунд темноту заполнил только звук шагов по лестнице. После паузы Со Чжихёк снова заговорил:
– Кстати… тот сектант много чего нарассказывал… Например, что мы с шефом не представляем для них интереса. Можно сказать, нас дисквалифицировали.
– Неужели?
– Вы что-нибудь знаете об этой церкви?
Церковь Бесконечности, которая утверждает, что ей покровительствует бессмертная акула… Нет, ничего не приходит на ум. Я даже мяса акулы никогда не ел.
– В нашей семье можно исповедовать любую религию. Моя мама – буддистка, но ходит в храмы только раз в год, чтобы подвесить фонарик в день рождения Будды. Сам я не религиозен. Мой брат – тоже.
– Вот как, – отозвался Со Чжихёк, а потом спросил: – Вы помните череп перед стоматологической клиникой?
– Череп акулы?
– Я вдруг подумал, а не принадлежит ли он гренландской акуле?
– О! – вырвалось у меня.
Я напрочь забыл о нем!
– На табличке написано, что это большая белая акула, но может быть, и гренландская. Не то чтобы я мог отличить один череп от другого.
– Какой еще череп большой белой акулы? – спросил Син Хэрян, который никогда не посещал стоматологическую клинику.
Мы с Со Чжихёком принялись объяснять: перед стоматологической клиникой Deep Blue выставлен череп, под которым написано, что он принадлежит большой белой акуле. Но с учетом существования культа не может ли это быть череп гренландской акулы?
– Да и кто сможет определить вид акулы по черепу? – вздохнул я.
Со Чжихёк энергично закивал:
– Здешние ученые – извращенцы, каких поискать. Они изучают странные вещи. Например, какой ногой медузы двигают больше, что едят и когда какают. Неужели среди них не найдется чудак, который смог бы определить вид акулы, просто взглянув на череп? Верно, Гыми?
Со Чжихёк выкрикнул в темноту имя одного из упомянутых «извращенцев», и темнота взвизгнула в ответ:
– Напугали!
– Простите-простите. Позвольте спросить кое-что… Можно ли перепутать череп гренландской акулы с черепом белой акулы? Например, если бы морской биолог, находясь в здравом уме и твердой памяти, прошел мимо стоматологической клиники, он бы подумал: «Эй, этот череп похож на череп гренландской акулы, а на табличке написано, что это большая белая акула»?
– Конечно, если биолог интересуется акулами, то смог бы отличить один череп от другого. Они же совсем разные! Это как разница между лошадью и коровой!
Наверное, биолог и заметил бы разницу, но если бы мне сейчас дали кости лошади и коровы и попросили сказать, где чьи, я вряд ли справился бы. В конце концов, я не остеолог. Черт возьми, сомневаюсь, что смогу отличить череп кошки от черепа собаки!
– Тогда что скажете о черепе перед стоматологической клиникой? Он был подписан как череп белой акулы.
Из темноты донесся ответ:
– Конечно, это большая белая. Вы же видели пасть! Будь это гренландская акула, челюсти были бы гораздо у́же.
О! Я выдохнул.
– Значит, череп никак не связан с культом. Какое облегчение! Достаточно того, что меня тревожили фотографии акул с белыми глазами…
– Это и правда облегчение, – ответил Со Чжихёк и похлопал меня по плечу, разделяя мои чувства.
Вдалеке мы услышали звук шагов, спускающихся по лестнице. Это была Ю Гыми. Пэк Эён посветила фонариком вокруг ее ног, чтобы та не споткнулась.