Я крепко схватил Син Хэряна за плечо, чтобы привлечь его внимание, и спросил:
– Какой будет сигнал к началу?
– Как услышите выстрел, так и начинайте. Думайте о том, что нужно убить всех.
– Если не выстрелите, вас убьют, – добавила Пэк Эён. – Не умирайте!
– Берегите себя.
После этих слов Син Хэрян и Пэк Эён, вооруженные автоматами, быстро спрятались за другие камни и двинулись вперед. Сектанты уже направлялись в их сторону. Я сосредоточился на том, чтобы крепко сжать пистолет, который, казалось, вот-вот выскользнет из моих потных рук. Спины Син Хэряна и Пэк Эён вскоре исчезли из моего поля зрения. Прошло несколько минут, а затем раздались выстрелы. Бах! Бах! За ними последовали крики: «А-а-а!», «Помогите!», «Кх!» – все это эхом разнеслось по залу.
Двое безоружных сектантов – беловолосая женщина и черноволосый мужчина – вдруг выбежали в центр выставочного зала. Женщина была в сверкающих белых драгоценностях – серьгах, ожерелье, браслетах, кольцах, поясе и тиаре, словно модель с фотосессии для ювелирного каталога. Все ее украшения были из бриллиантов.
Черноволосый мужчина был в зеленых драгоценностях – пояс и ожерелье из темно-зеленых камней. Я прятался за синим камнем, целясь из своего пистолета, но они все еще не замечали меня. Если я собирался стрелять, то сейчас было самое время. Но в голове вихрем проносились тысячи мыслей.
А что, если они невиновны?
Вдруг они такие же заложники, как те, кого я видел снаружи?
Что, если из-за меня они погибнут несправедливо и бессмысленно?
Может, они, как та женщина по имени Браун, просто позволят нам уйти?
Что, если эта секта на самом деле не убивает людей, а кровь у лифта – это просто краска?
А вдруг все вокруг лгут?
Как я смогу жить с тем, что убил двух невинных людей?
А что, если их родные – родители, дети, близкие – захотят отомстить моей семье за их смерть?
Вдруг их мертвые лица будут преследовать меня в кошмарах?
Что, если каждый день я буду сожалеть о своем поступке, обуреваемый чувством вины и раскаянием?
В долю секунды, когда все эти мысли промелькнули у меня в голове, я вдруг осознал, что мой разум отчаянно ищет оправдания, чтобы не нажимать на спусковой крючок. Я не хотел стрелять. Я просто не мог. Почему я должен это делать? Почему я должен убивать людей? Я стоматолог, а не убийца! Я избавляю людей от кариеса, а не от жизни!
«Думайте о том, что нужно убить всех», – всплыли в памяти слова Син Хэряна.
И тогда я, словно в оцепенении, несколько раз нажал на спусковой крючок. Ощущения были как в тумане, как будто пальцы перестали мне принадлежать. Я не ожидал, что спусковой крючок окажется таким тяжелым. Нужно было приложить гораздо больше усилий, чем я думал. Выстрелы оглушили меня – только когда в ушах прогремело: бах! – я понял, что выстрелил.
Когда я наконец осознал, что произошло, стало ясно, что я попал в обоих. Женщина с белыми, возможно, серебристыми волосами лежала на полу лицом вниз и не шевелилась, а черноволосый мужчина был ранен в ногу. Женщина выглядела так, будто была не человеком, а манекеном, лежащим на земле.
Мужчина с простреленной ногой пытался подняться, но с каждым движением на пол вытекало все больше крови. Его крики эхом разносились по залу, а я, заметив, что у него нет оружия ни в руках, ни на поясе, как завороженный смотрел на него. Но через несколько секунд инстинкты взяли верх, и я пополз в укрытие – за огромный розовый камень, стоявший неподалеку.
Через мгновение кто-то начал стрелять в мою сторону. Бах! Бах! Бах! Пули рикошетили от камня. Я вскрикнул и пригнулся еще ниже, чувствуя, как сердце бешено колотится в груди. Мне велели стрелять и снова прятаться, но я не мог найти подходящего момента, чтобы выстрелить. Пули продолжали свистеть без остановки, и казалось, что поднять голову означало мгновенно получить пулю в лоб. Звуки выстрелов оглушали, уши заложило.
Пули не прекращали свистеть, как будто стреляли прямо в мое укрытие. Я не мог поднять голову, опасаясь, что тут же буду убит. Как я вообще смогу выстрелить, если противник беспрерывно палит по мне? Бах! Бах! Бах! Звуки выстрелов становились все громче и оглушительнее.
– Элизабет! Бет! Бет! Очнись! Бет! Вставай!
Раненый мужчина продолжал звать женщину по имени Элизабет, которая не двигалась. Он кричал: «Бет! Приди в себя! Вставай!» – его голос сливался с раздающимися повсюду выстрелами и криками других людей.
Если память меня не подводит, я выстрелил в нее трижды – два раза в грудь и один раз в плечо – и дважды в мужчину. Она бежала впереди, и я сначала сбил ее, а потом мужчину, который был позади. Кажется, только один из двух выстрелов попал ему в ногу. Что теперь? Убедиться, что женщина действительно мертва? Если нет, может быть, ее еще можно спасти, оказав первую помощь? А что делать с мужчиной, который все еще жив? И что делать со мной? Я прячусь здесь, дрожу от страха, а время идет.
Глава 56Выставочный залЧасть 6
Выстрелы продолжались, но огонь по моему укрытию прекратился, и я решился действовать. Хотел было выстрелить вслепую, просто высунув руку с пистолетом из-за камня, но тут же передумал – мне пришло в голову, что, если высуну руку, ее могут прострелить. Тогда я лишь слегка высунул ствол оружия и наугад выстрелил два раза. Бах! Бах! Криков после моих выстрелов не последовало. Похоже, я никого не задел.
Я тяжело дышал, чувствуя, как холодный пот стекает по шее и подбородку.
«Не хочу стрелять в людей! – повторял я про себя. – Это слишком страшно! Я просто хочу выбраться отсюда! Я не знал, каково это – стрелять в людей…»
Пока я размышлял о том, действительно ли хочу выжить в подобной ситуации или все же смогу спасти женщину и мужчину, оказав им первую помощь, звуки выстрелов стали отдаляться. Теперь стрельба доносилась не с моей стороны, а со стороны выхода из выставочного зала.
Я решил рискнуть и осторожно высунул руку с пистолетом из-за камня. Стрельбы не последовало. Видимо, тот, кто вел огонь по моему укрытию, уже ушел. Тогда я медленно и почти ползком выбрался из-за укрытия, внимательно осматриваясь. Обогнув камень, я наконец увидел его название – розовый турмалин. На всякий случай я двигался тихо, готовясь снова спрятаться, если потребуется. Оглядевшись, я увидел только женщину с серебристыми волосами, лежавшую на полу. Подстреленный мужчина исчез. Место, где он лежал, было отмечено кровавыми пятнами, но самого его нигде не было. Видимо, его кто-то забрал. Крепко сжимая пистолет дрожащими руками, опасаясь, что получу пулю в голову, и стараясь держаться как можно ниже, я осторожно подполз к лежащей женщине.
С трудом сдерживая приступы отчаяния и слезы, я ругал себя за то, что произошло. Крови было слишком много – она была повсюду. Я осторожно перевернул женщину на спину, чтобы проверить, жива ли она, и нащупал пульс. Ничего. Она была мертва.
Я закрыл ее приоткрытые глаза ладонью, и это прикосновение – холодное, неживое – заставило меня содрогнуться. Ощущение ее ресниц и кожи на моих пальцах вызвало во мне ледяной ужас, который я больше никогда не хотел испытывать. Я собирался оставить ее здесь и уйти, но вдруг меня охватил страх – а что, если она откроет глаза, когда я отвернусь? Эта мысль нагнала на меня такую жуть, что я не посмел повернуться к женщине спиной. Продолжая дрожать, медленно начал двигаться в ту сторону, откуда доносились выстрелы. Выстрелы означали, что сражение продолжается.
«Я должен помочь, – думал я. – Нужно что-то сделать».
Перебирался от одного камня к другому, используя их как укрытие. Ноги окончательно отказали, и я больше не мог идти. Я уже потерял счет тому, сколько прополз, но, увидев впереди лицо сектанта, осознал, что подошел слишком близко к зоне перестрелки.
Прячась за огромным камнем, он стрелял в сторону зеленого булыжника, от которого его отделял выставочный стенд. Я оказался за ним, совсем рядом, чуть левее.
В фильмах герой часто успевает облизать губы и сказать что-то эффектное вроде «Асталависта», но в реальности все иначе – времени на такие вещи просто нет. Я был настолько напуган, что едва дышал. Почти лежа, я прицелился и выстрелил. Я понял, что попал, когда на его спине начало расползаться кровавое пятно.
Мужчина повернулся ко мне, и в этот момент страх, что он меня заметит, заставил меня выстрелить еще раз – на этот раз в голову. Пуля прошла через его щеку, и он рухнул. Я лег на землю, ожидая ответного выстрела, но ничего не произошло.
Ползком, прижимаясь к полу, я забрался за очередной выставочный стенд и затаился в его тени. Оставался неподвижен, слыша, как выстрелы отдаляются и теперь доносятся снаружи, у выхода. Вдруг кто-то коснулся моего плеча.
Вздрогнув, я хотел было поднять оружие, но услышал голос Син Хэряна:
– Это я.
– А где остальные?
Син Хэрян ответил не сразу, вместо этого снял автомат с убитого мной мужчины. Потом пояснил:
– Со Чжихёк и Ю Гыми прячутся за тем красным камнем. Приведите их.
– А вы?
– Я помогу Пэк Эён, – коротко бросил он и, не теряя времени, открыл огонь.
Судя по всему, это был скорее отвлекающий огонь, чтобы создать иллюзию продолжающейся перестрелки, чем попытка кого-то убить.
Я, почувствовав уверенность от его решительных действий, снова пополз в сторону красного камня. По пути заметил, что мои ладони ободраны, но почему раньше не чувствовал боли? Сейчас не было времени думать об этом. Я продолжал ползти, миновал камни с табличками «Иолит» и «Циркон» и наконец добрался до красного камня, на табличке которого было написано: «Андезин».
Когда я подполз, Со Чжихёк сначала навел на меня пистолет, но, узнав, тут же опустил оружие. Он лежал на спине, держа пистолет наготове, а рядом с ним сидела Ю Гыми, прислонившись спиной к выставочному камню. Казалось, она спала. Один ее глаз был закрыт, и мне вдруг вспомнилась женщина, которую я недавно убил.
– Гыми? Почему… почему вы спите? – запинаясь, спросил я.