Она протянула мне несколько шоколадных конфет и без особого энтузиазма выслушала мою лекцию об использовании зубной нити, после чего отправилась в Исследовательский комплекс, оставив меня наедине со своими мыслями.
Живя под водой, легко впасть в депрессию. Глубокое море – это кромешная тьма, в которой нет света, а рыбы – не самые лучшие собеседники. Именно поэтому центр экстренной медицинской помощи находился на искусственном острове Тэхандо, а центр психологической терапии – в морских глубинах. Единственное, что облегчало постоянную депрессию, – это еда, одна из базовых потребностей человека. Сладости можно было получить почти бесплатно. Лучше уж снять стресс несколькими шоколадками и конфетами, чем устроить пожар или напасть на коллег.
Психотерапевты не зря рекомендуют пить лимонад и есть шоколад. Сладкое делает людей счастливыми. А после того как сахар прогонит грусть, в игру вступает стоматолог. Как бы хорошо вы ни чистили зубы, лучше вообще не есть сладкое. Что касается Эллиота, то его совет получать достаточно солнечного света и заниматься спортом звучал как заезженная пластинка. Под предлогом психологической терапии у него была возможность запросить дополнительные личные вещи, и он любезно предложил помочь со всем, что мне может понадобиться.
Я чуть не спросил, нельзя ли вообще запретить сладости, но не хотел терять работу, а люди склонны отчаянно желать того, что запрещено. Поэтому я сказал, что мне нужен плюшевый мишка размером со взрослого человека.
– Обязательно мишка?
– Подойдет любая игрушка, которую можно обнять.
Эллиот принес мне плюшевую акулу и плюшевого кита, которые лежали в углу у него в кабинете, и сообщил, что сам не понял, зачем купил их в сувенирном магазине морского музея. Теперь игрушки пылились и занимали место. Игрушки были около полуметра в длину и приятные на ощупь. У акулы были белые глаза и синее тело с торчащими плавниками, кит же был ярко-оранжевого цвета – то ли из-за мутации, то ли из-за загрязнения морской среды.
Оранжевый кит понравился мне больше, поскольку китов такого цвета не найти в реальности. Эллиот с улыбкой смотрел, как я обнимаюсь с игрушечным китом, проверяя, достаточно ли он большой. Должно быть, это казалось забавным – взрослый мужчина, а попросил мягкую игрушку. Увидев легкую улыбку на лице уставшего терапевта, я тоже почувствовал себя лучше.
– У него есть имя?
Небрежно пометив что-то в планшете, Эллиот сказал:
– Почему бы вам не назвать его?
– Как насчет Синевы?
– Разве он не оранжевый?
– Ну, это точно.
Я никогда не умел подбирать имена, поэтому на мгновение задумался.
– Как насчет Заката? По-корейски это произносится как «ноыль».
Выслушав переводчика, Эллиот посмотрел на оранжевого кита, а потом перевел взгляд обратно на планшет:
– Ноль. Как мило.
Я решил не исправлять его произношение.
– Я одолжу его вам, если вы вдруг соскучитесь по солнечному свету.
Эллиот слабо улыбнулся и кивнул.
Прозвонил будильник, напомнивший мне о времени.
Поднявшись, я спросил:
– Доктор, мы закончили?
Мы с Эллиотом в основном просто болтали, поэтому я не знал, можно ли это назвать полноценной консультацией.
– Вы – самый здоровый человек на этой Подводной станции, – улыбнулся Эллиот. – Я свяжусь с вами для обязательного профилактического осмотра через три месяца.
Практикующие психотерапевты всегда выглядят уставшими и осунувшимися. Это утомительно – иметь дело с людьми. Я быстро вышел из кабинета, и тяжелая автоматическая дверь плавно закрылась за мной.
Глава 6В ходе работыЧасть 2
Стоматологическая клиника на Подводной станции была создана потому, что многие люди испытывали проблемы с зубами. При изменении давления даже самая крошечная дырочка в зубе может стать источником мучений – как, например, бывает в самолете.
Но что делать, если зубная боль началась на глубине три километра, где давление в триста раз больше, чем на суше? Гораздо эффективнее посетить стоматологическую клинику, а не терпеть, глотая водку и обезболивающие в ожидании будущего лечения.
До того, как на Подводной станции появилась стоматологическая клиника, нужно было сначала записаться на прием в клинику на суше, потом подняться на центральном лифте до уровня моря. На искусственном острове Тэхандо стоматологии тоже не было, поэтому приходилось на вертолете или на катере отправляться на Гавайи, Соломоновы острова, остров Чеджу или даже в Японию.
Наименьшее время, необходимое для получения стоматологической помощи, составляло не менее пяти часов, и то лишь при совпадении ряда факторов: если у стоматолога есть запись, если не нужно ждать центральный лифт, который отправляется каждые десять минут, если погода благоприятна для взлета и полный бак топлива, если нашлось еще по меньшей мере двое человек, которым нужно уехать, если в вертолете чудесным образом появилось свободное место, если у путешествующего есть разрешение на въезд в страну приземления, а также возможность быстро найти такси или автомобиль, чтобы добраться до стоматолога к назначенному времени.
Конечно, во время рабочей смены сделать это было невозможно, поэтому приходилось дожидаться выходного или отпуска. Лечение зубов становилось серьезным неудобством в тех случаях, когда за одно посещение вылечить их не удавалось.
Так почему бы не открыть стоматологическое отделение в клинике на острове Тэхандо? Сотрудники Подводной станции единогласно заявили, что там недостаточно места, поэтому решено было устроить стоматологию на Подводной станции. Лишь позже выяснилось, что причиной спора о том, где разместить стоматологическое отделение, стало то обстоятельство, что все заведения на станции бесплатные. Исключение составляли только кафе, пекарни и круглосуточные магазины, однако плату они взимали минимальную: всего один цент за чашку кофе и триста вон за булочку.
Однако после разговора с персоналом больницы на острове Тэхандо я выяснил, что там бесплатным является только медицинское обслуживание. Лекарства – лишь те, которые выписывает стоматолог и психотерапевт. На вопрос «почему?» мне ответили, что остров Тэхандо не считается частью Подводной станции, поскольку находится над водой. Почти комичная отговорка – похожая на те, что можно услышать от страховщиков.
Благодаря тому, что стоматолог и психотерапевт, услуги которых непомерно дороги, принимают под водой, лечение может быть покрыто за счет финансирования Подводной станции. Учитывая, что сотрудники приехали сюда из разных стран мира, бесплатное стоматологическое лечение для некоторых из них – не что иное, как спасение. Именно поэтому было принято решение разместить стоматологическую клинику под водой. То, что на поверхности обходится дорого, на глубине становится бесплатным.
Воспользовавшись затишьем в работе, я принялся читать путеводитель по Подводной станции. Он был на английском языке, поэтому понять текст было непросто, однако я решил, что потом у меня не дойдут до него руки. Когда пациентов станет больше, мне будет уже не до чтения.
Если находящийся на Подводной станции сотрудник получает травму, его немедленно транспортируют на остров Тэхандо. Центральный лифт поднимается наверх только раз в десять минут, но если нажать на аварийную кнопку, то он отправится прямиком на нужный этаж, а потом без остановок поднимется на поверхность.
Первый этаж, также известный как базовая зона, обеспечивает прямой доступ к центру неотложной медицинской помощи. Получается гораздо быстрее, чем скорая помощь в больших городах, где нужно молиться о том, чтобы по дороге в больницу не было пробок, а в больнице – пациентов в более тяжелом состоянии. Для сравнения, до центра неотложной помощи можно добраться всего за десять минут, воспользовавшись лифтом.
На Подводной станции действуют строгие правила, главное из которых – никакого алкоголя и сигарет. Курильщики или люди с алкогольной зависимостью могут потворствовать своим слабостям на острове Тэхандо, однако алкоголь и сигареты там не продаются, и проносить их на Подводную станцию строго запрещено.
Воздух на Подводной станции – вопрос жизни и смерти. Система очистки воздуха позволяет даже лишенным жабр людям дышать под водой, однако станция не может позволить себе разместить курильщиков.
В двадцатистраничном контракте, который я подписал пять дней назад, было четко сказано, что алкоголь, сигареты и наркотики запрещены, а их хранение на станции влечет за собой увольнение. Тем не менее два дня назад ко мне на прием пришел инженер по имени Майкл. Стоило ему войти в кабинет, как я почувствовал резкий запах виски. Впрочем, полость рта не выдала никаких признаков того, что пациент пил, – видимо, он перед приемом тщательно почистил зубы и воспользовался ополаскивателем. И я ощутил запах сигарет, когда поздоровался в коридоре с научным сотрудником по имени Цзян Вэй, но опять же у меня не было никаких конкретных доказательств его курения.
Сейчас передо мной сидел пациент, которому не помогла ни чистка зубов, ни полоскание рта. Стоило ему сказать: «А-а-а-а», как до меня донесся горьковатый запах. Я не запомнил его имя, поэтому украдкой заглянул в его карту. Со Чжихёк, инженер команды «Ка». Я нацарапал в планшете букву Т, которую только сам и мог разобрать.
Прополоскать рот.
После того как пациент сплюнул кровь и слюну, я спросил:
– На территории станции есть место, где можно курить?
Со Чжихёк, державший в руках маленький стеклянный стаканчик, расширил глаза. Казалось, он колебался, не зная, как ответить, но потом выражение его лица изменилось, и он ответил вопросом на вопрос:
– Доктор, вы курите?
– Нет, – улыбнулся я.
Я не курил. Точнее говоря, бросил, потому что не мог себе этого позволить. Со Чжихёк улыбнулся мне в ответ. Оранжевый кит в его руках, казалось, тоже улыбался.
– И я нет.
– Ваши зубы говорят об обратном.
– Похоже, они лгут.