– Вы любите шоколад и конфеты, жуете преимущественно правой стороной, курите, подвержены стрессу и имеете привычку сжимать одну сторону челюсти.
– Вы ведь никому не расскажете, верно?
– Нет.
– Особенно руководителю нашей команды?
– Ваш руководитель – Син Хэрян, верно?
– Он ужасно вспыльчив. Если он узнает, что я не бросил курить, то мне не поздоровится.
Заручившись моим молчанием, Со Чжихёк охотно выложил все начистоту. На Подводной станции установлено множество камер видеонаблюдения, датчиков тепла, дыма и углекислого газа, поэтому найти место для курения практически невозможно. Однако если инженер зайдет в систему и укажет, что та или иная зона находится на ремонте, то датчики в ней будут временно отключены.
Он также добавил, что на станции немало заядлых курильщиков.
Я продолжил лечение, цинично размышляя о человеческой природе.
Внезапно у меня возник еще один вопрос:
– На острове Тэхандо и на территории станции не продаются ни сигареты, ни алкоголь, верно?
– Именно! Поэтому провезти их – большая удача. Здесь пачка сигарет стоит шестьдесят долларов.
Я недоверчиво рассмеялся, услышав цену. Это было в несколько раз дороже моей почасовой оплаты на суше.
– Неужели есть люди, которые покупают их по такой цене?
– И немало. Их покупают американцы, русские и некоторые китайцы, – сказал Со Чжихёк, почесывая щеку. – Некоторые бросают курить сразу же после приезда, но есть и те, кому сложно отказаться от сигарет полностью.
– Значит, руководитель Син не курит?
– Курит? У него не прольется ни капли крови, даже если ткнуть его ножом.
Затем Со Чжихёк рассказал о том, почему инженерные группы названы по буквам корейского алфавита и почему остров получил название Тэхандо. Судя по всему, во время голосования сотрудники каждой страны настаивали на том, чтобы в названии острова использовался их родной язык.
Голосование длилось в течение двух дней и проводилось в электронном виде, сотрудники авторизовались в программе Подводной станции, используя свой ID, и отдавали свой голос за тот или иной вариант. В первый же день руководитель группы Син Хэрян забрал голоса всех инженерных команд (от A до H) и всех горнодобывающих команд (тоже от A до H). В общей сложности он получил сто шестьдесят голосов, которые отдал за вариант «Тэхандо». В то время на станции находилось около ста девяноста человек, поэтому остров стал называться Тэхандо.
– Изначально руководитель Син хотел назвать остров Мингук[5].
Я разразился смехом. Эта Подводная станция была построена на средства восьми развитых стран, более половины из которых очень условно придерживались республиканской системы управления.
– Мне хотелось, чтобы некоторые страны поволновались. В то время китайцы и японцы утверждали, что тхэквондо – их национальное боевое искусство. Руководитель Син настолько разозлился, что хотел назвать остров Тхэквондо[6]. Но остальные его отговорили, и тогда он остановился на Тэхандо.
Невольно улыбнувшись, я представил руководителя Сина нетерпеливым и вредным щенком мальтийской болонки, но тут же тряхнул головой, пытаясь избавиться от этого образа.
– Как ему удалось собрать столько голосов?
– Азартные игры. Если руководитель однажды предложит вам сыграть в покер, лучше откажитесь.
Азартные игры – еще одна вещь, запрещенная на Подводной станции. Интересно, хоть кто-нибудь здесь соблюдает правила?..
– Он настолько хорошо играет?
– Ему нет равных.
Что касается меня, то я плохо играл не только в покер, но и в корейскую карточную игру Go-Stop[7]. Мне не везло ни с азартными играми, ни с деньгами. Я никогда не выигрывал даже в мгновенной лотерее.
– Почему команды названы по буквам корейского алфавита?
– Руководители ставили количество голосов из своих команд. Когда ставки закончились, они предложили поставить на названия команд.
Я расхохотался во весь голос, и Со Чжихёк ко мне присоединился. Он рассказал, что все инженеры в команде «На» были японцами, в команде «Да» – русскими. Он также рассказал о национальностях инженеров из команд «Ра» и «Ма» и из команд, чье название состоит из английских числительных, но я не смог запомнить их все. Я мысленно сетовал на свою плохую память, но утешался тем, что с тех пор, как электронные устройства получили широкое распространение, память и концентрация внимания ослабла у всех, а не только у меня. Это не слишком помогло…
Глава 7В ходе работыЧасть 3
Со Чжихёк взглянул на лежащий рядом со мной путеводитель по Подводной станции и спросил:
– Дочитали?
Я покачал головой. Мне с трудом удалось осилить страниц сорок из примерно трехсот. Я владею английским, но многие специфические термины, связанные с Подводной станцией, были мне незнакомы. В некоторых местах я даже не понимал, о чем идет речь. Зачем мне знать толщину стен или винтов? К тому же мне было сложно сконцентрироваться.
– Вижу, вы читаете на английском. У меня есть корейская версия. Хотите?
– Да, она бы мне очень пригодилась! – с энтузиазмом воскликнул я.
Со Чжихёк удивился, но тут же рассмеялся:
– Отдам вам свой экземпляр. Однако ему уже несколько лет, поэтому он может немного отличаться от последней версии. Сравнивайте их по ходу дела.
– Спасибо. На английском я далеко не ушел. Неужели есть и корейское издание?
– Ну… Мне тоже сначала дали английскую версию, но я даже не удосужился ее прочитать. И мои коллеги – тоже. Увидев наш настрой, руководитель через месяц принес корейскую версию и сказал, что если за неделю мы не выучим ее наизусть, то он нас вышвырнет. Поэтому я быстренько все прочитал. Пометил некоторые моменты маркером, но в остальном путеводитель в хорошем состоянии. Я занесу его после приема.
– Это было бы очень кстати. Мой переводчик не переводит текстовые документы.
Удивленно моргнув, Со Чжихёк уставился на переводчик, висевший у меня на ухе, как серьга. Мне стало немного неловко оттого, что переводчик ужасно устарел, но это было лучше, чем ничего.
Я поспешно добавил:
– Устройства, которые переводят текст, стоят дорого.
– Что есть, то есть.
– К вашему следующему приему я уже прочитаю всю книгу. А вы, в свою очередь, начните использовать зубную нить.
Подробно рассказав Со Чжихёку о том, как пользоваться зубной нитью, я посоветовал ему есть как можно меньше сахара и вручил упаковку зубной нити. Он ушел, через несколько минут вернулся и протянул мне брошюру, на которой огромными буквами было написано: Underwater Base Guidebook. Korean Version. Я был настолько рад увидеть книгу на корейском, что долго прижимал ее к груди.
Пациенты не валили в стоматологическую клинику толпами, но нельзя сказать, что их не было вообще. Некоторые записывались на прием из любопытства, поскольку это была первая стоматологическая клиника, открывшаяся на станции, другие откладывали запись из-за неудобного графика или предпочитали дождаться отзывов от тех, кто уже побывал на приеме.
От своих пациентов я узнавал о порядках в заграничных больницах. Например, Уильям Эриксон из горнодобывающей команды «6» резко критиковал американскую систему здравоохранения. Он пришел с зубной болью и потребовал немедленно заменить ему больные зубы на золотые. Я спросил, готов ли он с сегодняшнего дня голодать, после чего его возмущение несколько утихло. Я поставил пломбу и принялся снимать зубной камень.
Эриксон признался, что никогда раньше не делал чистку зубов. На протяжении всей процедуры он стискивал плюшевого кита с такой силой, что бедняга, казалось, вот-вот лопнет. Не успел я приступить к лечению нижних зубов, как Эриксон, извиваясь, словно кальмар на сковороде, сбежал в туалет и больше не вернулся.
Я отправил ему сообщение с напоминанием о том, что лечение не закончено, но в ответ – тишина. И только когда смятый Ноыль почти разгладился, пришло сообщение от Эриксона, что он вернется на следующей неделе. Я невольно рассмеялся над его словами о том, что в первом кругу ада наверняка есть бормашина, и предложил зайти за зубной нитью, но ответа не получил.
Руководитель команды Владимир Сергеевич Иванов, приехавший из России, действительно принес с собой алкоголь. Я не понял это, когда поприветствовал его, – решил, что у него в металлической фляжке вода, но потом с удивлением обнаружил, что там водка.
Я протянул руку, и светловолосый мужчина ростом под два метра смиренно передал мне фляжку. Закрутив крышку, я поймал на себе его странный взгляд и понял: он хотел, чтобы я выпил. Я покачал головой, попросил его почистить зубы одноразовой зубной щеткой и приготовился к процедуре. К моему удивлению, он без всяких возражений почистил зубы, прополоскал рот и улегся в стоматологическое кресло.
Состояние его зубов было совершенно уникальным: все шесть передних зубов оказались имплантатами. Мужчине немногим за тридцать, и уже столько имплантатов… Я спросил об этом.
Владимир вскинул светлые брови и сказал:
– Вам лучше не знать, док.
Я не понял, то ли мой переводчик был слишком устаревшим, то ли Иванов действительно говорил по-русски так грубо. Посмотрел на его нижний правый коренной зуб – тот был сломан, а для этого нужно очень постараться.
– Вам не больно?
– Вся жизнь – боль.
Я подумал, не причинить ли ему еще больше боли за принесенный тайком алкоголь, но решил не испытывать его терпение.
Обычно я прошу своих пациентов поднимать руку, если становится больно. Если американец активно махал обеими руками, то русский терпел стоически, словно подтверждая свое утверждение о том, что жизнь – боль. Казалось, оранжевому киту в его объятиях было гораздо приятнее, чем в объятиях предыдущего пациента.
Я было похвалил Владимира, как обычно хвалю детей, которые хорошо ведут себя во время лечения зубов, но потом спохватился, что передо мной – взрослый мужчина, который пьет водку как воду, и продолжил процедуру в молчании.