– Вам нужно прийти снова на следующей неделе. До этого не ешьте твердую пищу и не жуйте правой стороной. Тщательно чистите зубы. И, пожалуйста, воздержитесь от алкоголя.
Владимир взял флягу, которую я положил на стол, и сунул ее в карман. Я засомневался в том, что он прислушается к моему совету. Когда он уходил, я по привычке бросил ему упаковку зубной нити. Он поймал ее на лету, нахмурился и ушел.
С тех пор, как я обнаружил коробку, полную зубных нитей, моей миссией стало заставить всех на Подводной станции пользоваться ими. У меня фиксированная зарплата, так не лучше ли обойтись меньшим количеством пациентов?
Инициатива началась именно с таким намерением, но, судя по состоянию зубов тех, кто посетил стоматологию за эти два дня, почти никто из них не пользовался зубной нитью.
Но я не оставлял надежду. Рано отчаиваться, пусть клинику не посетило и десяти человек. Хотелось верить, что со временем зубная нить здесь приживется. В противном случае на Подводной станции появится легенда о дантисте, который угрожает своим пациентам, что если не пользоваться зубной нитью, то можно остаться без зубов. В конце концов, люди не акулы, в три ряда зубы у нас не растут.
Как бы старательно человек ни чистил зубы, как бы тщательно ни пользовался зубной нитью, как бы мало сахара ни употреблял и как бы хорошо ни полоскал рот, от физической травмы лекарства не существует. За это время у меня было пять пациентов с уникальными случаями: сколами, трещинами, расшатанными от сильного удара зубами…
Все пятеро были горнодобытчиками и инженерами. После вопроса о том, как их зубы оказались в таком состоянии, следовал поток причудливых объяснений: споткнулся на лестнице, упал с кровати, проснулся и обнаружил, что зубы сломаны.
С какой стороны ни посмотри, было ясно, что эти травмы – результат удара кулаком. Судя по состоянию пациентов, их противник был высоким и бил правой рукой. Пациенты кипели от ярости и негодования, и это указывало на то, что они испытали горечь поражения, возможно, не раз.
Поначалу я лечил старые, запущенные раны и травмы, а потом в клинике стали появляться недавние жертвы насилия. У вчерашнего пациента был сломан нижний коренной зуб. Осмотрев его, я со вздохом заметил:
– Похоже, у этого парня тяжелая рука.
На Подводной станции насилие недопустимо. Где же они устраивают эти драки? После моих слов Тайлер из инженерной команды «А» разразился возбужденной тирадой:
– Этот псих замахнулся первым! Но я, конечно же, ударил его сильнее. Подождите-подождите! Я позабочусь о том, что он станет беззубым, как медуза! Будет суп лакать до конца жизни!
Размышляя, стоит ли попытаться собрать сломанный зуб, как в тетрисе, или просто выдернуть его, я услышал знакомое ругательство:
– Тощий ублюдок!
– Это сделал руководитель инженерной команды «Ка»?
Увидев во мне человека, который готов выслушать его обиды, Тайлер принялся проклинать своего противника, используя все известные ему ругательства. Я слышал, что инженерная команда «А» состоит из канадцев, которых я всегда считал миролюбивым народом – за пределами хоккея, конечно же, – и очень удивился, что канадец так страстно желает кому-то зла.
Я услышал, что инженерная команда «Ка» никогда не идет на компромисс, даже по самым незначительным вопросам. Более того, их руководитель Син Хэрян вечно провоцирует ссоры. Я вполуха слушал рассказ этого бедняги, который на все лады проклинал всю инженерную команду «Ка».
Благодаря этому я невольно запомнил имена всех семи членов инженерной команды «Ка», с которыми еще не был знаком, а знаком я был только с Со Чжихёком.
– Должно быть, вам пришлось нелегко. Вы хорошо держитесь.
Любой, кто оказывает какую-либо услугу другим, становится работником сферы обслуживания.
Я бездушно произнес несколько шаблонных фраз, которые должны были его успокоить, а потом сказал, что скоро придет следующий пациент, поэтому нам нужно продолжить лечение.
Кабинет заполнили нечленораздельные звуки. Когда лечение подошло к концу, Тайлер поднялся с кресла, морщась от боли. Мне удалось спасти его коренной зуб, но Ноыль у него в руках был совершенно смят.
– Прополощите рот и можете идти. Увидимся на следующей неделе.
– Ноги моей здесь больше не будет, – мрачно пробормотал Тайлер.
Я ободряюще похлопал его по спине за то, что он выдержал лечение, и вручил ему зубную нить. Сотрудники станции, которые занимаются ремонтом оборудования и добычей полезных ископаемых, – люди довольно крупные и выглядят грубовато, но, что удивительно, все послушно брали зубную нить. Возможно, они еще не пришли в себя после лечения и поэтому машинально брали все, что ни вручи.
Люди часто теряют мужество, даже просто записавшись на прием к стоматологу. Я старался как можно чаще подбадривать и хвалить тех, кто приходил в клинику. В конце концов, одно то, что они не убегают от проблемы и приходят к врачу, – само по себе достижение.
Глава 8В ходе работыЧасть 4
После Тайлера меня посетил один человек из инженерной команды и один – из горнодобывающей. Были пациенты и с кариесом, но статистика посещений за три дня показала, что количество людей, которые пришли ко мне из-за Син Хэряна, перевалило за десяток.
Я подумал, что если удастся найти подход к главе инженерной группы «Ка», то работы у меня убавится. Если нет – работать придется бесконечно.
Взяв планшет, я поискал Син Хэряна в системе Подводной станции.
Руководитель инженерной группы «Ка» Син Хэрян *на перерыве*.
В системе была функция чата, и я хотел было написать, но колебался, размышляя, уместно ли беспокоить человека, который отдыхает после рабочего дня. Пока я думал, смелость меня покинула.
Что я мог написать?
«Господин Син Хэрян, здравствуйте. Я Пак Мухён, дантист, приехал на Подводную станцию три дня назад. Говорят, вы оставляете без зубов инженеров и шахтеров. Это правда? Что? Говорите, никогда не делали ничего подобного? Я ошибаюсь? Приношу свои извинения. А? Предлагаете встретиться в подворотне? Они здесь есть? Я – единственный дантист в радиусе тридцати километров, поэтому если будете бить, то можно не по лицу?»
Представив себе этот разговор, я покачал головой и усмехнулся. Когда-нибудь мы встретимся.
Я набрал в строке поиска все имена, которые слышал за последние три дня.
Инженер команды «Ка» Кан Сучжон *на перерыве*.
Немного поколебавшись, я решил воспользоваться чат-приложением.
Здравствуйте! Спасибо, что помогли с багажом. Благодаря вам он благополучно добрался до моей комнаты. С меня угощение. Хорошего вам вечера!
После этого я просмотрел доску объявлений Подводной станции и меню ресторана, после чего проверил записи и вызвал следующего пациента.
Как правило, у женщин зубы намного лучше, чем у мужчин. У подростков обоего пола с зубами беда, но после двадцати разница становится очевидной. Это объясняется тем, что многие мужчины употребляют алкоголь, курят и пренебрегают гигиеной полости рта. Как ни странно, сотрудники станции заботились о зубах независимо от пола.
В этом был смысл. Окажись я в космосе, тоже старательно чистил бы зубы. Кому хочется, чтобы к и без того тяжелым условиям пребывания на космическом корабле добавилась головная боль от кариеса. В изоляции станции сложно быстро получить медицинскую помощь, поэтому многие бережно относились к своему здоровью. Но, конечно, нашлись и те, кто этого не делал.
Мужчина по фамилии Сато относился к первым. Сато Рёсуке, инженер из команды «На», оказался одним из немногих людей на этой Подводной станции, кто умел пользоваться зубной нитью. Причина была проста: у этого пациента было два кривых зуба, которые не брала зубная щетка, поэтому без нити на них быстро накапливался налет.
– Вы занимаетесь ортодонтией?
– Хотите выпрямить зубы?
– Да. Это возможно?
– Пока у нас нет четких правил. Я уже сделал запрос, но разработка инструкций займет около месяца. Я сообщу, как только что-то прояснится. Как вы, возможно, знаете, ортодонтическое лечение длится не менее двух-трех лет и может быть довольно неприятным и болезненным.
Сато было около тридцати лет, и он страдал от неправильного прикуса, из-за которого ему, возможно, придется ставить винты в десны. Лечение растянется на два-три года. Я объяснил ему основные этапы лечения, упомянув, что оно предполагает удаление здоровых зубов и ограничения в еде.
Меня смущала сама идея ортодонтического лечения для человека, который работает на Подводной станции. После установки брекетов придется соблюдать массу предосторожностей и особенно – избегать драк.
Услышав это, японец лишь усмехнулся.
– Если бы не Син Хэрян, на Подводной станции не было бы никаких драк.
– Вы говорите о руководителе инженерной группы «Ка»?
– Вы знакомы?
– Нет. Только слышал его имя.
Сато что-то пробормотал – возможно, желал Син Хэряну долгих лет жизни. Он говорил так быстро, что мой переводчик не успевал за ним.
– Кто он такой?
Я ожидал услышать, что он фермер, выращивающий кукурузу под водой, или подводный боксер, но ответ Сато оказался простым:
– Руководитель команды корейских инженеров, и характер у него несколько своеобразный.
Мой переводчик странно растянул слово «своеобразный», произнесенное на японском языке. Я хотел было спросить, что в Син Хэряне такого «своеобразного», но передумал. В Сато бурлила ненависть, похожая на застоявшийся бензин. Людям вроде меня, которые привыкли жить с ненавистью, легко ее распознать. Но Сато не скрывал своих чувств, отчего мне стало не по себе.
Я невольно отвел взгляд.
– Полагаю, у него здоровые зубы.
Сато улыбнулся, его тонкие губы изогнулись, обнажая кривые зубы. Повертев в руках оранжевого кита, он спросил:
– Вы приехали из Китая? Или из Соединенных Штатов?
Просмотрев базу сотрудников, я узнал, что там не указана информация о национальности, возрасте, расе или поле. Теоретически это должно было создать свободу от дискриминации и предрассудков, но на практике люди одной национальности все равно сбивались в команды. Большинство руководителей носили мужские имена, и, похоже, на станции существовало немало хитроумных схем, например, для изменения заданий в зависимости от возраста.