— О чём ты? Местный феодал мёртв. Нам же недавно сообщили.
— Ясно.
— Не, давайте не будем её трогать, а то мало ли что.
Я шагнула вперёд, и воины с авантюристами расступились.
Тогда я прошла на край обрыва… и увидела то, что осталось от моих родителей. Меня обуяла дрожь, и я разревелась.
— Не-е-е-е-е-е-е-е-е-е-ет!
Я не знаю, сколько времени прошло.
Я опомнилась уже после того, как похоронила папу и маму.
«Всегда улыбайся и дружи с остальными, хорошо?»
«Правильно. Когда улыбаешься ты, улыбаются и все вокруг тебя».
— Угу…
Мама и папа доверили мне тех людей, которых спасли ценой собственных жизней.
Поэтому… я обязательно буду следовать словам своего папы!
Если я так и буду продолжать плакать, мама и папа рассердятся.
— Больше плакать не буду… ну что, я пошла.
Я выдвинулась в сторону деревни.
— А-а-а-а-а-а…
— Папа, мама.
В деревне собрались все выжившие. Взрослых было немного, в основном дети.
— Это ты, Рафталия?
— Да…
— Твои папа и мама в порядке? — обеспокоенно спросил меня живший по соседству дедушка.
Я изо всех сил постаралась не заплакать и покачала головой.
— Ясно… прости…
Дедушка стушевался. Он подумал, что если скажет что-то ещё, то доведёт меня до слёз.
— Всё в порядке. Папа дал мне задание — он сказал, что сейчас именно то время, когда я должна подбадривать остальных.
— Ясно… ты сильная.
— Э-хе-хе.
Я что, улыбаюсь?
Вот и хорошо. Если бы я плакала, папа и мама рассердились бы.
— Ребята! — громко воскликнула я, привлекая внимание детей. — Я знаю, что вы грустите. Я тоже… но подумайте. Разве ваши папы, мамы, братья, сёстры и друзья хотели бы, чтобы вы плакали?
От моих слов скривились и дети, и взрослые.
Я положила руку на грудь и шагнула вперед.
— Я обращаюсь и к тем, кто до сих пор не верит в то, что их близкие умерли. Что они скажут, когда вернутся и увидят деревню в таком состоянии?
Да. Эта деревня — наш дом. Сейчас её состояние не могло устроить никого.
И мой отец, и правитель-сама говорили, что деревня — это наша общая семья.
— Я знаю, вы очень горюете. Но я считаю, что именно поэтому мы, выжившие, должны отстроить всё заново. Ведь все мы — одна семья.
Да, мой отец всегда говорил, что каждый житель деревни ему дорог, словно родственник.
Поэтому я тоже хочу жить его словами и ценить всех жителей деревни.
— Хорошо? Пожалуйста, — сказала я им, улыбаясь изо всех сил.
— Рафталия-тян…
— Рафталия-тян, ты что, не грустишь?!
— Как ты можешь улыбаться, когда твои родители погибли?!
От этих слов моя улыбка немного угасла.
Но я не буду плакать. Ведь если я начну, то уже не смогу остановиться.
— Да… мне вовсе не… грустно.
Мне нельзя плакать. Ведь если начну я, то не остановится уже никто.
— П-понятно.
— Смотрите — эта маленькая девочка старается изо всех сил! Народ! Так может, и мы напряжёмся и попробуем пережить это?!
— Ага!
— Да!
— Правильно! Рафталия-тян! Мы тоже не сдадимся! — воскликнул Кил-кун, который до того был готов вот-вот разреветься.
— Хорошо!
А затем прямо перед нами на землю спланировал символ нашей деревни, подаренный нам правителем-самой — флаг.
Он словно подтверждал, что мы сказали правильные слова.
Да, это будто… награда от следящих за нами папы и мамы.
Я взяла флаг в руки, затем взрослые нашли длинную палку, и я привязала его к ней.
— Это знак с небес! Ну что, народ! Отремонтируем наш дом?!
— Да!
После этого все в едином порыве начали изо всех сил работать над восстановлением деревни.
— Не-е-е-е-е-е-е-ет!
Я резко вскочила. Я… внутри палатки, служившей нам временным кровом.
Мой дом сгорел дотла, и я спала вместе с остальными.
Кажется, я видела сон.
— Ч-что это сейчас был за крик? — спросил меня подбежавший дедушка.
— Что?
— Ты ведь сейчас дико кричала, Рафталия?
— Правда?
Я должна улыбаться, иначе испорчу всем настроение.
— Все хорошо! Просто сон нехороший попался.
— Л-ладно, если так. Береги себя, не мучайся понапрасну.
— Берегу-берегу, не переживайте так!
Папа. Мама.
Я буду стараться. Изо всех сил…
На следующее утро.
Решив оставить пока выгоревшие и обвалившиеся дома, мы сконцентрировались на ремонте тех, в которых ещё можно было жить.
А ещё… мы выделили людей для того, чтобы они похоронили тех жителей деревни, чьи трупы прибило к берегу.
Взрослые самозабвенно восстанавливали деревню.
Дети тоже работали, стараясь помогать им.
Но запасы еды вызывали беспокойство.
Сначала мы собирались рыбачить и есть улов, но море бушевало, и эту мысль пришлось оставить.
— Остается только…
Мы пересчитали выживших.
От населения деревни осталась лишь четверть.
И всё же дедушка призывал думать о тех, кто ещё жив.
— Но мы всё ещё живы. Всё как ты и сказала, Рафталия-тян.
— Угу!
Тогда… я ещё не знала, что все наши усилия будут безжалостно растоптаны.
— А! Что вы делаете?!
На деревню набежали враждебно выглядящие люди и начали первым делом рубить всех взрослых.
— И-и?!
— К-кто вы такие?!
— Ха-ха-ха, похоже слухи о том, что полулюди выжили, оказались правдивыми.
— Ага, и теперь их никто не защищает, а значит на них можно неплохо заработать.
— Во-во! Получай!
Дедушка шагнул вперед и гневно воскликнул:
— Правитель-сама ни за что не простит вам этого! Здесь неподалеку всё ещё находятся солдаты из замка!
В ответ на эти слова плохие люди дружно расхохотались.
— Мёртвым правителем ты нас не запугаешь. А кроме того…
Это случилось за мгновение. Я была так напугана, что не успела понять, что произошло.
Из живота дедушки торчал меч плохого человека.
— Э?..
— Кха-а…
— Ты хоть знаешь, что мы и есть те солдаты, о которых ты говоришь?
— Да ничего они не знают.
— Я уж понял.
— Ха-ха-ха-ха-ха-ха!
Дедушка повалился на землю, отплевываясь кровью… и вскоре окоченел.
Под моими ногами растекалась красная лужа…
— А, а-а-а-а-а-а-а-а-а!
Меня охватила паника. Не понимая, что ещё делать, я пустилась бежать.
— Не упустите её! Убивайте всех стариков! Женщин и детей можно продать, их брать живыми!
Что случилось после этого, я помню плохо.
— Не-е-е-ет!
— Заткнись! Получай!
— А, ух…
Кажется, кто-то схватил меня за волосы, а потом изо всех сил ударил.
Прошла неделя. Каждую ночь я видела в своих кошмарах последние мгновения жизни моих папы и мамы.
В тот самый день меня поймали и продали как рабыню.
Сначала мне попался довольно добрый человек. Кажется, он хотел сделать из меня служанку. Но… по неизвестной причине продал меня назад.
А затем…
— Н-н-на!
— Кх…
Почему? Почему он делает такие ужасные вещи?
Толстый неприятный мужчина. Он посадил меня в темницу под каким-то большим особняком в неизвестном мне городе.
И вместе со мной он… нет, чуть раньше меня он купил и Лифану-тян.
И каждый день, когда у него появлялось настроение, он подвешивал нас на цепях и хлестал кнутом.
Он бил нас, не переставая. Мы истекали кровью, а он всё продолжал неистовствовать.
Если мы пытались хоть немного возмущаться или жаловаться, то к ударам кнута добавлялись мучения от странного рисунка на груди, называвшегося Печатью Раба, и боль эта была почти невыносимой.
Но я не сдавалась.
Будь на моём месте папа или мама, они бы выдержали.
Поэтому я ни за что не сдамся.
— Рафталия-тян… кхе.
— Не волнуйся. Мы обязательно, обязательно вернёмся в нашу деревню!
Когда мы воссоединились здесь с Лифаной-тян, она уже была простужена. Но мужчина всё продолжал хлестать её кнутом.
— Да… ты пра… ва.
Что этот мужчина хочет от нас? Что такого весёлого он находит в том… что хлещет нас кнутом?
— Ха! Опять вы там о чём-то мечтаете?!
Удар — и из раны на моей спине хлынула кровь.
От боли из глаз тут же хлынули слезы.
— Реви, реви громче!
— У-у, гху!
В тот день мои пытки были особенно жестокими.
Когда он, наконец, отпустил меня, и моё истерзанное тело вновь почувствовало под собой грязный пол, я на четвереньках подползла к больной Лифане-тян, чтобы как-то помочь за ней.
Все, что мы сегодня ели, — мерзкий, вонючий суп, похожий на грязную воду.
— Ха-а… ха-а…
Я помогла Лифане-тян выпить его, чтобы продлить ей жизнь.
Ничего, мы обязательно вернёмся в деревню. Ведь… там нас уже заждались.
— Потерпи, я обязательно спасу нас.
Я осторожно, чтобы не создавать лишнего шума, подтачивала камешком прутья решетки, собираясь потом сломать её. Выбравшись из клетки, мы смогли бы скрыться. А затем — и сбежать!
— С… па… сибо…
— Ага! Все ждут нас!
Мои папа и мама оставили деревню на меня.
И её жители наверняка помогут нам.
Наверняка скоро сюда придет Садина-тян с остальными. Нам нужно лишь дожить до этого.
— А-а… я вспоминаю… тот день. Помнишь? Раф… тали… я? — лежавшая на спине Лифана-тян протянула к потолку дрожащую руку. — Помнишь?.. Флаг… правителя… самы… помнишь?
— Да… да, — я крепко сжала протянутую ладонь Лифаны-тян в своих руках.
Я хорошо помню тот флаг, что придал жителям сил.
Это был прекрасный, мирный момент, тогда можно было позабыть о невзгодах.
Но его уже не вернуть.
Поэтому я должна вернуть спокойствие того дня своими собственными руками…
— Кхе! Кхе…
День третий…
Послышались звуки шагов того мужчины.
— Лифана-тян! Кхе!
Снова пришло время адских мук. Я заразилась простудой от Лифаны-тян. Но это ничего.
Я прикрыла наполовину сломанные прутья клетки соломой.
— …
Лифана-тян ничего не ответила.