Последний вопрос волновал меня невероятно. Вот его я и пожелал выяснить как можно быстрее и как можно подробнее. Но именно мои пожелания никак не хотели укладываться в сознании Грозовой:
– То есть ты хочешь начать постоянные рейды в тыл врага с целью поимки ценных, много знающих пленников?
– Делать мне больше нечего, чем бессмысленно рисковать нашими воинами. Сведения нам будут поставлять… – Я сделал должную паузу, попутно не забывая при этом закусить. – Сами зроаки!
Моя собеседница отличалась умом и способностями к анализу. Несмотря на изрядное количество выпитого, сразу догадалась:
– Ты хочешь заставить работать на нас пленных? Отпустив их за линию фронта, – получив мой кивок, замотала головой: – И не думай! Тебе никто не позволит совершить такого кощунства, как отпустить людоедов живыми!
Сразу возражать я не стал. Минуты две отдавал дань внимания вкусной пище, дожидаясь, пока гнев главнокомандующего немного рассосётся. Затем назидательно продолжил:
– Выгода подобных агентов десятикратно превышает риск вновь встретиться с ними в бою. Ну и самое главное: ни я, ни ты не собираемся спрашивать о подобных действиях кого-либо. Эйтраны – основная часть твоей армии – не питают той врождённой ненависти к зроакам, поэтому выполнят любое наше приказание.
– Но есть ещё принцессы с императрицей! Уж они-то ненавидят людоедов от всей души!
– Согласен… Ненавидят… Но с ними мы этот вопрос утрясём. Если вообще решим поставить их в известность. Потому что подобные операции – непререкаемая прерогатива именно разведки.
Мягко говоря, мои инициативы и предложения не вызвали у Апаши должного понимания. Тем более – восторженного энтузиазма. Она сильно спорила, ещё сильней ругалась, но, в конце концов, согласилась попробовать. После того как чуть проспимся, мы договорились лично обработать самых перспективных пленных, а потом и разработать план по их переброске через линию фронта. Попутно я сам должен был отправиться к одному из городков и попытаться там уничтожить центр подготовки армии летающих кречей. Именно там оказались сосредоточены основные запасы а́кехерсов и прочих кругляшей из железа, которые сатиры пытались использовать против нас в предыдущих атаках с воздуха.
А когда пришли к общему знаменателю, поняли: напиваться как-то расхотелось. Предстоял весьма насыщенный день, и лишняя сила, потраченная на борьбу с похмельем, никак не укладывалась в графу «оправданные расходы». Вот мы и отправились спать, только чуточку поддатые. Иначе говоря, расслабленные, умиротворённые и готовые ко сну в гордом одиночестве.
Хотя и не факт, что Грозовая спала сама. Ведь вчера во дворец явился Юлиан Некрут, и у них там что-то складывалось в делах амурных. А мне и незавидно. Почти… Как говорится: шуйвы им в помощь!
Глава 28Неоднозначный рейд
Следующее утро началось обилием хлопот.
С пленными, годными для вербовки, дела пошли более чем хорошо. Если раньше зроаков добивали на месте, в лучшем случае только изредка перед тем допросив, то сейчас тюремные камеры Лордина оказались переполнены. И среди сотен кандидатов, годных к полному сотрудничеству, предателей было предостаточно. Жить хотят даже людоеды. Тем более что у большинства имелись семьи, многочисленные дети, старые родственники на иждивении и прочее, прочее, прочее…
Естественно, мы не сомневались, что восемьдесят процентов наших агентов немедленно сдадутся своему командованию и подробно доложат о попытке их завербовать. Было бы глупо понадеяться на лояльность таких уродов, только за один факт спасения их жизни. Но мы действовали комплексно. Отбирали каждую кандидатуру. Не говоря ему про остальных и не допуская малейшего сношения между ними. Взвешивали все факты, учитывали множественные нюансы и не гнушались воспользоваться банальной жадностью. Кто-то получал мелкий драгоценный камешек, кто – древнее золотое украшение, кто – ценное оружие. Причём в будущем оплата обещалась десятикратно большая. А за доставку нужных сведений – и пятидесятикратная.
И что характерно: чем более высшей пробы попадались людоеды, чем более главенствующую роль они занимали в обществе, тем быстрей соглашались на полное сотрудничество. А некоторые так вообще проявляли инициативу, предлагая тотчас ценные сведения, которые они раньше утаили при допросах. Понятно, что к таким у нас сразу возникали определённые, очень деловые предложения. Иначе говоря, они нами незамедлительно готовились в резиденты.
Ну и что поразило всех следователей, разведчиков, да и самого главнокомандующего – это открывающиеся перспективы и невероятный размах затеянного. Никто раньше в митре Трёх Щитов не догадался действовать против зроаков руками самих зроаков, потому что это казалось невозможным в принципе. А оно оказалось совершенно иначе! Хотя и тут факт начала развала империи людоедов тоже сыграл несомненную роль: запахло жареным, и крысы стали сбегать с корабля, кусая при этом друг друга чуть ли не насмерть. Одни мечтали спасти свои семьи любой ценой, и очень многие понимали: если люди данного мира навалятся единовременно со всех сторон, империя Гадуни будет стёрта напрочь в течение неполного месяца.
Мало того, особо перспективным резидентам давались обещания спасти их с любым количеством родственников или приближённых, отправив в мир, пустой от иных разумных, но с приемлемыми условиями для выживания. А если кто не верил, приоткрывались некие тайны проникновения в мир Трёх Щитов остатков цивилизации Эйтранов. Подобные намёки и оговорки оказывались наиболее действенными.
Также не забыли пустить в разработку контакт с княгиней Верски и с членами ложи «Возвращение». Заминка у меня только получилась с передачей пароля, о котором я условился с княгиней. Как-то я опасался, что Апаша свяжет имя в пароле со мной, и начнутся ненужные вопросы.
Но главнокомандующий только фыркнула, когда прочитала вслух написанное мною на бумажке:
– «Посланник передаст Верски привет от Цезаря и вручит листок с нарисованным цветком»… Хм! А какой цветок?
– Любой. Но пусть будет ромашка. И это… не хотелось бы, чтобы наши знали, от кого такие контакты, – попытался я деликатно отмежеваться от имени Цезарь.
– Не переживай! Скажу, что это данные, полученные по моим агентурным каналам, – заверила меня Грозовая и умчалась действовать дальше.
Ну а я к тому времени (почти полдень!) понял, что мне пора прекращать лично участвовать в вербовке агентов и самому отправляться к линии фронта. Тогда как навербованных перебежчиков без меня, ближе к ночи, а то и к утру, поодиночке отправят в стан врага.
Оставалось встретиться с теми, кто мог мне помочь непосредственно в самом рейде. Причём речь шла не о людях, которые будут только мешать в моих передвижениях. И не о тайланцах, которым людоеды в последние дни перестали совершенно доверять, отведя в глубокие свои тылы, разоружив там и используя на самых непрестижных работах. Мне очень пригодились бы белые кречи, точнее говоря, только одна парочка или воин-одиночка, обеспечивающие разведку и прикрытие с воздуха.
Вся сложность заключалась в том, что белые сатиры, или, как их стали называть в последнее время, «мудрецы», изначально отказались от полётов на территорию врага. Это было одно из их главных условий при вступлении в империю Герчери. Поэтому оставалось надеяться лишь на добровольцев да на добрую волю старейшин. Ещё утром я высказал свои соображения по сопровождающим, и кречи обещали подумать. Но при этом так кривили своими мордочками рогатыми, что возникала почти стопроцентная уверенность: никого они не выделят, да и вряд ли кто согласится добровольцем. А сразу не отказали лишь по причине безмерного уважения ко мне как к экселенсу и атрегуту-коменданту.
Действительность меня приятно поразила. На месте условленной встречи, помимо нескольких стариков-мудрецов, меня ждали и четыре молодые особи, уже готовые к полёту. Одна женского рода и три – мужского. Мало того, мне тотчас бросился в глаза их окрас, изменившийся на чёрный. А вот запах остался прежний, никоим образом не напоминающий удушливую вонь чёрных сатиров.
По этому поводу мне и дали первые объяснения:
– Чёрный цвет может продержаться не более двух суток. Но с близкого расстояния нас сразу могут разоблачить из-за запаха, его никак изменить не получается, совсем иной уклад жизни и разное питание.
– Тогда и рисковать не стоит всем четверым, – решил я. – Мне хватит только двоих, а то и одного. Да и в случае опасности мне одиночку будет легче прикрыть ударами с земли. Выбирайте сами, кто из вас самый быстрый в полёте.
Добровольцы оказались настроены более чем решительно, каждый желал оказаться у меня в сопровождающих. Но после короткого спора между ними и нескольких реплик со стороны старших победил кандидат, отвечающий моему условию: скорости полёта. Вернее, кандидатка. Особь женского рода с удивительным именем Синцерра. Ей, может, не хватало ударной массы тела или общей мускульной силы, но, по всеобщему признанию, она считалась уникальной в плане скорости, потолка полёта и общей продолжительности пребывания в воздухе.
А иного мне и не требовалось. И уже наедине с союзницей я в течение получаса оговаривал разные условные знаки, которыми нам следовало обмениваться во время рейда. Синцерра оказалась быстрой не только в полете, но и в учёбе, схватывала всё на лету и запоминала любые инструкции без повторения. И хоть я никак не мог избавиться от подспудной ненависти к кречам, нашим общением я остался вполне доволен: с такой помощницей у меня опасная вылазка превратится в лёгкую прогулку.
Свою метку Иггельда я повесил на крашеную кречи. Будет мне видна издалека, и уж никак не перепутаю с врагами, окажись она вдруг в их гуще.
Окончательно собравшись и наскоро пообедав, мы отправились в путь.
Единственное, что меня несколько раздражало и нервировало, так это навязанная мне опека. К линии фронта меня решила проводить лично принцесса Вера Ивлаева-Герчери, возглавившая отряд из пятидесяти всадников. На мои высказывания, что это лишнее, её высочество заявило: