Благо что здравый рассудок не позволил это сделать, ещё и напугал:
«Всё, дружок! Или, иначе говоря: алкоголик ярый, силу воли потерявший и опустившийся! Пора тебе посещать психотерапевта и наркологический диспансер. Лечение по максимуму. Самыми кардинальными мерами!» Совесть тоже проснулась: «Не стыдно только алкоголем проблемы решать? Что, других способов не существует?»
Возражать ей, что в нирване хмельных угаров жить весело и беззаботно, я не стал, всё равно не поймёт. Зато осознал, что надо срочно, жестко загрузить себя работой. Или немедля отправляться на Дно. Иначе хандра заест. Чего-то я в здешней обстановке и в отношении ко мне недопонимал, что-то важное упустил. Не мог свести подспудные догадки в кучу, как ни напрягался, а потому и злился в первую очередь на самого себя.
Ещё и это распоряжение наглое, отдать оба неиспользуемых пока пояса кандидатам в Светозарные. Откуда такая уверенность, что я распоряжение выполню? Изначально груаны предназначались мною родителям и деду Назару. Итак пришлось третий отдать Грозовой.
«Так что теперь всё равно придётся на охоту с вимлачом отправляться. По сути, эту пару можно, и в самом деле отдать, пусть пользу приносят. Но неужели попросить нельзя было? У-у-у, наглая овца!..»
Но ругайся, не ругайся, а старая подруга права. И я бросился по дворцу, развив активную деятельность по своим прямым обязанностям, а попутно присматриваясь и прикидывая, кого из списка инициировать первым.
Попался мне для этого Юлиан Некрут. Главный воевода эйтранов, как раз отправлялся на фронт с небольшим отрядом, и с ним находился один из офицеров, внесённых в список. Случай мне представился самым удачным, и я обоих, отведя на полчасика в подвалы, наградил поясами, инициировал и прочитал краткую инструкцию о появившихся у рыцарей возможностях. Сказать, что они были ошарашены и счастливы – это значит ничего не сказать. Поэтому мне чудом удалось взять с них клятву не говорить об инициации остальным коллегам по рангу. Даже от Апаши Грозовой это пока временно скрыть.
На что Юлиан мне многозначительно пообещал:
– Раз она от меня скрывала значение своего пояса до сих пор, значит, и я промолчу. Тем более что ближайшие дни мы с ней не увидимся.
– Тогда удачи, побед над врагами, и в добрый путь!
Отряд умчался на боевые подвиги, а я продолжил наводить шорох по всему дворцовому комплексу. Всё-таки кое-какие порядки следовало внести, кое-где сделать косметический ремонт, некоторые крылья, где размещались самые удобные порталы – перекрыть наглухо. Да и проконтролировать подготовку гостевых покоев.
Была бы просто делегация, так фиг с ней, лягут, где им постелят. А тут сама Ваташа Дивная, крупнейшая фигура всего мира Трёх Щитов прибывала. И хоть хитрющая, зараза, да непредсказуемая, но мы вроде с ней общались довольно дружески, с взаимным уважением. Да и родственники мои живут на окраине Рушатрона, под самым носом у императрицы поморов. Так что портить с ней отношения не хотелось и не следовало.
Но именно эти рассуждения в какой-то момент заставили меня замереть на месте и задуматься:
«Тоже странно! Родители мои в Рушатроне, с Машкой я вроде рассорился окончательно и семьи у меня с ней не получится. Жить в империи Герчери, скорее всего, я не стану. Порталы в иные миры я могу отыскать и в иных местах. Тогда спрашивается: почему я так стараюсь и лезу из кожи для блага здешнего государства? Неужели мне настолько понравилось быть у власти и чувствовать себя настолько уважаемым экселенсом? Или я подспудно ещё надеюсь, что Машка всё-таки одумается и примет меня под настоящим именем Бориса в свои объятия? Но тогда получается, что я в эту разгульную сучку влюблён без ума и готов на всё ради близости с ней?..»
О, как сложно оказалось разобраться в самом себе! И посоветоваться толком не с кем. Да и вообще, я почувствовал, что долго скрывать своё инкогнито не смогу. Хотелось уже окончательно определиться, выяснить отношение других, расставить, как говорится, все точки над «i». А потому дал себе твёрдое слово:
«Решено! Сегодня, в крайнем случае завтра с утра, перед уходом к когуярам в Иярту раскрываю девчонкам своё настоящее имя! Хватит цирк устраивать!.. Тем более что волосы у меня на голове уже немного отросли…»
Как только определился с этим, сразу задышалось легко, свободно, и я с повышенным рвением продолжил выполнять свои хлопотные обязанности коменданта.
И заработался так, что даже ужин в общей столовой пропустил. Зато всех поднял на ноги, поставил к выполнению задачи и довольно легко обеспечил всем необходимым подчинённых мне людей, а также временно прикомандированных.
Всё-таки наступил момент, когда терзающий голод заставил отбросить все дела и выдвигаться в сторону кухни. Потому что если бороться с жизненными неурядицами я ещё как-то мог с помощью силы воли, то с оголодавшими симбионтами моя воля оказывалась до смешного бессильна.
Я, как любое живое существо, уже представляющее себе негу насыщения, ощутил раздражение при виде несущейся в мою сторону Юлы. Интуиция мне шепнула:
«Что-то очень плохое или неприятное! И лицо у неё перекошенное!»
– Платон! – издалека стала орать мой порученец, словно её за одно место щипали: – Быстрей к императрице! Срочный вызов! Дело исключительной государственной важности!
Если бы она мне тихо подошла и сказала, я бы всё равно зашёл на кухню и хоть наскоро утолил свой голод. При этом стал бы добрым, покладистым и смиренным. Но, увы, нас услышало и увидело человек сорок, и подавать им плохой пример неподчинения высшему руководству – недостойно человека на такой должности, как моя.
Поэтому, раздражаясь ещё больше, я двинулся навстречу юной девице:
– Ну и чего ты так орёшь? Куда идти надо?
– В главный тронный зал! – частила она словами, пытаясь при этом ухватить меня за руку и волочь за собой на буксире: – Быстрей! Ну пожалуйста, давай быстрей! Иначе меня сильно накажут!
Руку я успел выдернуть, но всё больше озадачиваясь и переживая, шаг таки ускорил. Возмущение тоже проснулось:
– Кто это тебя собрался наказывать? Такое право только мне дано!
– Лично её величество! Сказала, что если я не приведу тебя через пятнадцать минут, она лишит меня…
Тут она осеклась на полуслове, жалостливо оглянулась и чуть ли не всхлипнула. Чем напрягла меня ещё больше:
– Что там творится? – стараясь не терять последние капли солидности, почти перешёл на бег. – И чего тебя лишать собрались? Жизни?..
– Если бы! – простонала малолетка. – Если бы только жизни! А то… – но мы уже подбежали к главному входу в большой тронный зал, и два гвардейца, завидев нас издалека, поспешно распахнули перед нами богато украшенные, широкие двери.
Порученец замерла перед порогом, не пропущенная внутрь, и только успела шепнуть мне в спину:
– Мне пригрозили, что лишат меня Басси… Уф, успели!
Что такое, кто такой или кто такая Басси, я не имел ни малейшего понятия. Мне в тот момент показалось, что разговор идёт либо о матери девочки, либо о младшенькой, горячо любимой сестрёнке. Сама мысль выглядела совсем несуразно, но взвинтила моё нервное состояние до максимума.
Хотелось рявкнуть: «Что за безобразие?!» Но вроде как обстановка не позволяла во время подобной аудиенции. Да и факт, что успели, снимал угрозу лишения какой-то Басси.
А в том, что здесь происходила некая, очень странная аудиенция, сомневаться не приходилось. Потому что в огромном зале оказалось невероятно много людей, тайланцев и белых кречи. А пред ясны очи императрицы вызвали только меня в единственном экземпляре.
По два солидных, матёрых Трёхщитных стояли в начале ступенек, ведущих на возвышение к трону. Ещё по два по бокам от её величества. За её спиной виднелись рога сразу пяти мудрецов из числа белых кречей, да шляпы двух знатных тайланцев. За ними, фактически с трудом, просматривались лица двух самых доверенных фрейлин и личного ординарца Ани. Недалеко стояла и парочка секретарей, держащих в руках папки с бумагами. Ну и в виде этакого широкого коридора к трону стояло два десятка здоровенных эйтранов. Кстати, чуть ли не все они были в списке тех, кого требовалось сделать Светозарными.
Иначе говоря, вокруг трона скопились самые верные, лояльные подданные императрицы. Для чего, спрашивается? Или против кого? И всё это в огромном-преогромном зале, могущем вместить до трёх тысяч человек.
Мало того, я прекрасно знал, что Мария не любит стоящий на возвышении трон, которым пользовались зроаки, и давно заказала новый, который обещали доставить во дворец со дня на день. Да и сейчас она восседала на нём в нарядной тоге, застелив сиденье, подлокотники и высоченную спинку подобием красивой леопардовой шкуры. И как величественно, красиво восседала! Когда я это рассмотрел, то понял окончательно: всё-таки больше всех остальных женщин во всём мироздании я люблю именно Марию!
Но как этого не показать?! Как сдержаться?! Как продолжить мщение?
Распорядителя церемоний не было, меня никто не представил, да и говорила только сама носительница главной короны:
– Платон Когуярский, подойди к подножию трона! – потребовала она. И что-то у меня внутри оборвалось в плохом предчувствии. Так что пока шёл к трону, твердил про себя: «…главное, не сорваться, не показать, как я её люблю! Если она меня раскусит, издевательств опять не оберёшься!» Когда дошёл до первой ступеньки лестницы, услышал: – Сейчас ты должен доказать свою высшую лояльность империи Герчери!
– Ой, как торжественно! – попытался я снизить накал обстановки и свой высокий уровень противоречивых эмоций. – И разве я не доказал своё лояльное отношение удачными делами на благо империи?
– Доказал. Но сейчас самый важный и решающий этап. Дело в том, что в дни пребывания здесь императрицы Ваташи состоится и моя помолвка с будущим консортом империи Герчери. И по нашим законам каждый высокопоставленный чиновник или представитель высшей знати обязан письменно одобрить мой предстоящий брак и согласиться с именем моего будущего супруга. Это делается для того, чтобы все приказы консорта выполнялись так же беспрекословно, как и мои. Потому что…