Решив, что от расклеившегося короля никому лучше не станет, Дроздов записал все, что только смог придумать для Рони о помощи Лансе, и направился ко дворцу. Ему захотелось пройтись по освещенным светляками улочкам, вдыхая запах осени и костров. Где-то играли дети, громко выкрикивая и смеясь.
Казалось, его даже не узнают здесь. Дроздов был без слуг, без стражи, даже без Бальфура, горой возвышавшегося над юным королём. В солдатской форме, с тростью и хромотой, сейчас Лукас не походил на монарха, так что неудивительно, что люди проходили мимо.
По прибытию его войска с победой, народ учинил настоящий праздник. Они ликовали, наслаждаясь тем, что больше можно не бояться гнета немагов. Да, в своей голове Дроздов поправлял их, что они лишь на время прогнали врага, но, видимо, маги были не из тех, кто сильно одерживал победы. Так что уже это стало поводом для праздника.
Главная площадь так вообще была похожа на какой-то фестиваль. Уличные музыканты объединились, играя одну мелодию, что заливала все вокруг. Маги танцевали, кто-то в парах, кто-то сам с собой. Всюду сверкали яркие платья, звучал смех, а в воздухе витала беззаботность.
Дроздов присел на ступени, на которых сидел, когда погибла Лилия. Ничего не меняется, он все ещё испытывает тупую боль в груди и больше не чувствует в себе прежней силы. Кое-как вытянув ногу вперед, он помассировал занывшее колено, как вдруг на тыльную сторону ладони упала полоска пепла.
«Пускают салют», — с улыбкой подумал он, в мгновение осознавая, что нет в мире меча и магии никакой пиротехники, а он её пока не изобретал здесь!
Встав и подняв голову, Дроздов вдруг увидел, что все небо исчерчено алыми огнями, что куполом нависали над столицей.
С пару секунд он тупо пялился на них, пытаясь сообразить, что это вообще может быть. Страх сковал все тело, вместе с осознанием, что если у противника бомбы, то им нечего противопоставить. Но он стоял, а огни сгорали, превращаясь в пепел и усыпая им всю столицу. Люди тоже это заметили, перестав танцевать и веселиться, они выставляли руки, ловя рассыпающуюся материю.
Это не прекращалось, казалось, минут семь, пока все не покрылось серым пухом. Перед глазами встали города, сожженные немагами, принося с собой новое осознание. Пусть у него есть огнестрельное оружие, а остальные королевства лишены подобной мощи, это не умаляет ужасности происходящего.
Он здесь чужой, он не знает, на что способны их противники в плане военной мощи. Но он точно может быть уверен в том, что они кровожадны и беспощадны. И глупо проявлять свою человечность и гуманность, думать о их народе и страданиях, что он может им принести. Лучше повергнуть врага быстро, содрав этот пластырь, в конце концов, нужно заботиться о своих.
Он сжал трость, направляясь в замок. Первым делом он узнает, что за чертовщина с этим пеплом, затем разберется со скопившимися делами. Следующим же шагом он вернется в госпиталь, откуда лично заберет пленников, чтобы их доспросить. Он узнает все, о случившимся в приграничных городах. Он достанет из них всю правду, которая только может быть ему нужна.
— Ваше Величество! — министр обороны запыхался, повисая на руке Дроздова. Бедный старичок бежал, оттого и едва дышал.
— Что стряслось? — король помогал тому устоять.
— Этот пепел, — министр утер пот с лица, — это объявление войны от северного королевства!
Глава 16
Обсуждение планов затянулось на много часов. Дроздов качал здоровой ногой от нервов, вслушиваясь в монотонную речь советников, что спорили о целях королевства. Хотелось встать и заткнуть их, сказать, что их мнение ничего не изменит. Но пока королю лучше было держать себя в руках, постепенно выясняя, что за причины послужили объявлению войны. Все-таки, насколько бы аполитичным человеком он не был в своей прошлой жизни, Дроздов понимал, что просто так это не делают.
Пока складывалось так, что королевство Церел было жестоким и холодным, как и его правители. Народ держали в ежовых рукавицах, хотя, конечно, никого не убивали, жили мирно, в основном за счет торговли. Зима у них была суровая, начинающаяся ещё в последний месяц осени. И за пять месяцев непрекращающихся морозов, земля промерзала так, что на ней практически ничего не росло. Продовольствие они получали, торгуя как раз с южными королевствами, которым Церел поставлял ткани и нити.
Голубые шелкопряды размножались только в холоде, поэтому в остальных местах их было тяжело искусственно содержать. Но… времена изменились, и Дроздов изобрел ткацкий станок, совершенно не думая, что это приведет к войне. Церелу стало не за что покупать продовольствие, ведь торговля тканями активно началась с его королевством, в виду их дешевизны и доступности.
Дроздову даже принесли заказную книгу, где работа ткачих была расписана даже не на месяцы, а на годы вперед. Одновременно это вызывало и гордость и осознание, что такой, казалось, незначительный момент, оставил целое королевство голодать. Но с другой стороны: должен ли он, как король, думать о других? Ему бы со своими делами справиться, у него погибла сестра, нянечка при смерти, вечные нападения дикарей, так ещё и задание от богини.
Церел мог бы наладить импорт, понизить цены, все-таки это же шелкопряды создают ткани, там не нужно платить им деньгами! Неужели им проще потратиться на войну, причем ведь никто не гарантирует Церелу победу. Его королевство Люценс — больше, в нем всегда была сильная армия, пусть правительство и отличалось не конфликтностью. Неужели северяне думают, что сумею на одном лишь этом выехать и отобрать себе единоличное право на ткани?
— Ваше Величество? — громче повторил один из советников. — Вы слушаете?
— М? — Дроздов вынырнул из своих мыслей, глядя на людей за круглым столом. — Да, конечно.
— Мы пришли к тому, что нам не стоит вступать в эту войну, — встал секретарь, зачитывая бумаги. — Мы откажемся от торговли с южанами.
Глаза Дроздова, казалось, вот-вот на лоб полезут.
— С чего бы нам сдавать свои позиции?
— Вы не слушали, Ваше Величество, — хмыкнул министр обороны. — Церел прислал свои требования, мы должны ответить им в течении сегодняшней ночи, иначе они начнут боевые действия.
— Это я прекрасно слышал, — хмыкнул Дроздов, нагло солгав. — Это никак не отвечает на мой вопрос.
— Нам куда проще отказаться от ткани, у нас достаточно золота на торговлю с северянами, — протянул казначей. — Да и город Либрамен, который они требуют им отдать, когда-то в самом деле принадлежал северянам.
Дроздов встал, подлетел к столу и грозно стукнул по нему кулаком, даже позабыв про свою трость, гулко соскользнувшую на пол. Его глаза на миг вспыхнули синим, а из-за вложенной в удар магии — по столешнице поползли уродливые трещины.
— Ещё хоть раз я услышу подобные слова — вы немедленно покинете совет. И дворец и столицу. Отправитесь с автоматом на границу, стрелять по дикарям! — казалось, король вот-вот наброситься на советников с кулаками. — У нас такая мощь в армии, да мы должны идти до конца!
— Но ведь мы не можем воевать на все фронта, — покачал головой министр обороны. — За ночь мы не сможем достаточно подготовиться!
— Вы правы, — понизил голос Дроздов, вернувшись к трону. Он сел, подняв воинственно горящие глаза на совет. — Но мы уже готовы. Люди обучены, у нас десятки тысяч стрелков, а магов и того сотни тысяч! Записывайте, секретари, мы принимаем эту войну и ни в чем не уступим. Мы свергнем монархов Церела и захватим их территорию. Тогда у нас будут и станки и шелкопряды.
Министр едва не задохнулся от возмущения:
— Вы, сопляк, как можете подвергать свой народ таким опасностям?! Неужели в вас уже не осталось ничего, что воспитывал в своих сыновьях великий род Драммонд?! Я не стану участвовать в резне! Продолжайте этот цирк без меня!
— Что ж, — Дроздов щелкнул пальцами, и возле дверей показались четверо стражников, — я давно задумывался, почему это пограничные города так беззащитны. Просто среди нас был тот, кто допускал весь гнет от соседних королевств. Поверьте, министр, мы ещё узнаем, зачем все это было вам нужно.
Старик, казалось, прирос к полу, в полнейшем шоке глядя на короля.
— В-ваше Величество, я верой и п-правдой служил своему народу…
— Уведите, — бросил страже Дроздов, а затем подозвал служку, шепнув ему, чтобы позвал сюда Адама. — Продолжим. Есть ещё несогласные?
Под окинутым взором никто не шелохнулся. Секретари во всю писали приказ, как единственный верный. Кивнув, Дроздов слегка успокоился. Министра он просто напугал, хотя дела его проверят, мало ли… Но на особые наказания можно было не рассчитывать, Лукас все-таки не тиран. Хотя давно надо было припугнуть всех, а то порасслаблялись. Ну да, не знает он как положено вести себя королю, но это не значит, что он станет это все терпеть.
— И, нежели мы справимся с помощью одного лишь нового оружия? — тихо спросил секретарь, продолжая записывать. — Как же быть с невинными людьми?
— Для этого мы с вами здесь и сидим, — Дроздов перевел глаза на казначея. — Выделите тысячу золотых. За остатки времени мы должны переселить фронтовую линию подальше. Пока не холодно, мы можем сделать полевые лагеря, я позже поговорю с новым министром и все ему лично поясню. А за оружие… Я уже решил, что мы нанесем первый массивный удар. Но не по людям. Отправьте ответную бумагу, что мы вступаем в войну. Даем им время эвакуировать приграничные города. Три дня. И ни минутой больше.
— А… — едва не задохнулся секретарь, понимая, насколько все серьезно. — А если Церел все-таки начнет на рассвете?
— Тогда у нас не будет выбора, — Дроздов встал, махнув полями солдатской куртки. — Расходимся.
Первым делом мужчина схватил в коридоре пробегающего мимо парня эльфа. Он был в потертых штанах, с синяком на острой скуле и со стертыми ладонями. Дроздов буквально на лету того остановил, тут же спрашивая:
— А ты чей?
— Сэра Билгеля, Ваше Величество… — пропищал парнишка, пытаясь сжаться в комок.