Полные истуканы дают наглядное понятие об одежде самого народа и отчасти об его наружности. Голова мужчины большею частию покрыта круглою, остроконечною и невысокою шапкою или шлемом, из-под которого спускаются на спину волосы, заплетенные в три косы и концами связанные накрест. Передняя половина головы и виски, по-видимому, бритые, подбородок также без волос. Тело облечено в узкий кафтан, или кожух, длиною ниже колен, перетянутый поясом, с которого спускаются разные привески; между последними иногда заметны очертания оружия, именно колчан со стрелами, лук и сабля. На верхних частях груди и спины видны какие-то бляхи, соединенные наплечными полосами, может быть, указание на броню. Ноги одеты в узкие порты, иногда обуты в сапоги с довольно высокими, остроконечными напереди голенищами. Женские истуканы значительно многочисленнее мужских; откуда и произошло их общее название «каменными бабами». Изображение полной груди всегда отличает женские статуи, хотя бы покрытые одеждой. У них находим такие же узкие кафтаны, как и у мужчин; края кафтана оторочены; пояс также с привесками или кистями; на шее почти всегда ожерелье из бус в один или более рядов, иногда с привесками, спускающимися на грудь; а на голове шапочки, то низкие, то высокие с полями. Под шапочкой на лбу нередко видна узорчатая бахрома, а на затылок и шею спускается кусок чего-то раздвоенного на два конца. Мужчины и женщины большею частию имеют серьги в ушах. Руки почти у всех сложены на поясе и держат какой-то сосуд. Последний, вероятно, употреблялся для возлияний богам, т. е. имел жертвенное значение. Что касается физиогномии, то при всей грубости работы и при всем разнообразии в чертах перед нами являются плоские, татарские лица, почти круглые или с узким подбородком{38}.
Широкая Половецкая степь отделяла древнюю Русь от Черного и Азовского морей, а следовательно, и от соседства с главным источником русской гражданственности, т. е. с Греческим миром. Уже Печенежская орда сильно затруднила судоходные сношения с этим миром; а после прибытия половцев они сократились еще более. За исключением Галицкого княжества, южные пределы которого сходились с Дунайской Болгарией, почти единственным путем для сношений Руси с Византией и Таврическим Херсонесом оставался Днепр. По этому пути еще продолжали ходить судовые караваны в Грецию и обратно. Суда, приходившие из Черного моря, поднимались вверх по Днепру до того места, где дальнейшее плавание затруднялось близостью порогов. Здесь товары выгружались и отправлялись далее сухопутьем мимо порогов; потому они нагружались на новые суда и следовали до Киева.
На том месте, где суда, шедшие с юга, приставали не доходя порогов, находился торговый город Олешье, который и служил складочным пунктом для гречников и залозников. Первые привозили товары из Греции, а вторые — из Тавриды и Приазовья; последнее называлось тогда «Залозьем»; отсюда, между прочим, доставлялись морская рыба и соль, добываемая в таврических озерах. (С другой стороны соль приходила в Приднепровье из галицких копей.) Товары эти отчасти сухопутьем шли на Олешье, где переправлялись на правую сторону Днепра; здесь, таким образом, скрещивалось движение водное и сухопутное. В Олешье кроме купцов русских и греческих проживали также итальянские, которые принимали тогда деятельное участие в черноморской торговле и начали распространять свои фактории на берегах Черного и Азовского морей. Этот город, очевидно, находился под непосредственным покровительством великих киевских князей, и, вероятно, они содержали там сторожевую дружину для обороны от хищных кочевников. Некоторые летописные известия (выше приведенные) свидетельствуют о заботливости великих князей обезопасить от половцев важный для России Греческий путь. Обыкновенно они высылали военные отряды к Олешью, чтобы провожать торговцев, послов и приходившее из Греции духовенство до безопасного места, конечно, до их пересадки на новые суда. Когда же в степи было очень беспокойно и варвары угрожали нападением в больших силах, то великие князья выводили в поле соединенное русское ополчение. Главная его часть останавливалась у Канева, т. е. на рубеже Киевской земли; отсюда князья, вероятно, высылали конные отряды в степь для прикрытия караванов; а сами угрожали двинуться на половецкие вежи и разгромить их в случае нападения на купцов.
Не одни кочевники мешали торговле своими грабежами; то же делала иногда русская вольница, и даже под начальством князей, особенно безудельных. Так, известный Давид Игоревич напал на Олешье и ограбил там гречников в 1084 г., т. е. в эпоху неурядиц при Всеволоде I. Этот великий князь не нашел другого средства отвратить Давида от подобных подвигов, как дать ему в удел Дорогобуж Волынский. А в княжение Ростислава Мстиславича Олешье подверглось нападению южнорусской вольницы, известной под именем Берладников, которые приходили на судах и, по всей вероятности, ворвались в город со стороны пристани. Дружина, отправленная великим князем в насадах, как известно, догнала Берладников, побила их и отняла все награбленное.
Схватка с ними произошла у берегов Болгарии, именно около впадения речки Децины в Черное море.
При всей своей хищности Половцы не прерывали окончательно торговых сношений не только великим водным путем, но и сухопутьем через степи. Известно, как в 1184 г. русские князья, шедшие против Кончака, встретили гостей и узнали от них, что Половцы стоят на берегах Хорола у пограничного вала. Эти гости, или купцы, без сомнения, прошли степь со своим караваном и везли восточные товары в Киев и Чернигов, может быть, с Дона из города Таны, которая находилась поблизости от того места, где когда-то процветала древняя греческая колония Танаис. В конце XII века Тана сделалась важным складочным пунктом мировой торговли: она лежала на великом торговом пути, который шел из Средней Азии чрез Каспийское море и нижнюю. Волгу в Дон, Азовское и Черное моря. Купеческие караваны проходили тогда степь Половецкую, конечно, так же, как в наше время они странствовали по степям туркмен и киргизов, т. е. нанимали проводников и охранные отряды из самих Половцев; кроме того, подарками приобретали покровительство ближних ханов; что в свою очередь не избавляло их от опасности быть разграбленными при первом удобном случае. Те же Половцы доставляли купцам коней и вьючных верблюдов и сами пользовались этою торговлею для обмена своего скота, кож и пленников на товары русские, греческие и среднеазийские. Предприимчивые русские гости не только проходили с своими товарами сквозь Половецкую степь и преодолевали опасности от соседних хищников; они умели проникать и в гораздо более отдаленные страны, азиатские и африканские. Так, мы имеем известия, что русские купцы встречались на юге не в одном Константинополе, но и в египетской Александрии, и на востоке в городе Орначе, который лежал в земле сарацин-бесерменов, т. е. мусульман-хивинцев.
Половецкая орда распространялась и на степную, или северо-западную, часть Тавриды, где она заняла кочевья своих предшественников Печенегов. Здесь Половцы вошли в столкновение с византийскими владениями юго-восточной, или гористой, части полуострова и нередко заставляли их платить дань, т. е. деньгами и товарами откупаться от своих грабежей. Наиболее известные византийские города и замки в той стороне были: Херсон, Сугдея, Феодосия, Символов (Балаклава), Инкерман, Мангуп, Алустон, Горсувит. Там мешались весьма разнообразные племена, обрывки разных народностей, а именно: греки, остатки готов, болгар, хазар, или черкесов, кроме того, евреи и армяне. Последние явились счастливыми соперниками греков в торговле; но в свою очередь должны были уступить первенство итальянцам, которые в течение XII века постепенно забирали в свои руки черноморскую торговлю и начали основывать свои поселения, или фактории, на восточном берегу полуострова; между прочим, Феодосия, или Кафа, подпала в особенности влияния генуэзцев. А с начала XIII века, т. е. со времени основания Латинской империи, на Черном и Азовском море, стали преобладать соперники генуэзцев, венециане, которые особенно утвердились в упомянутой выше Тане.
Любопытны за это время, но, к сожалению, темны для нас, судьбы Корчева и Тмутаракани, которые в течение X и XI веков составляли самое южное владение русских князей. Окружающее море и близкое соседство с греческими городами сообщили этому краю важное значение, и князья Черниговские дорожили своим Тмутараканским уделом. Но с появлением половцев их связи с отдаленным владением постепенно ослабевают. После 1094 г., когда Олег Святославич перешел отсюда в Чернигов, летописи не упоминают более о Тмутаракани. Только 90 лет спустя удалые внуки Олега, Игорь Северский и Всеволод Трубчевский, пытаются мечом проложить дорогу сквозь Половецкую орду в свой родовой удел, но попадают в плен на берегах Каялы. Преградою, которую воздвигли Половцы между Черниговскою землею и Тмутараканским краем, воспользовалась ловкая византийская политика Комненов: она поспешила восстановить свое владычество над этим краем, когда-то составлявшим владение Византийской империи. По крайней мере император Мануил Комнен в 1170 году заключил договор с генуэзцами, по которому открыл им доступ во все свои черноморские порты, за исключением Русии и Матархи; следовательно он не допускал их в Азовское море. Матарха, или Таматарха, есть то же, что Тмутаракань; а под именем Русии разумеется Корчево (Керчь). Уже одно это имя свидетельствует о том, что на берегах Боспора Киммерийского долгое время господствовала Русь и существовали значительные русские поселения.
Завоевание Константинополя латинами повлекло за собою образование нескольких феодальных и самостоятельных владений на месте Византийской империи, основанных отчасти крестоносцами, отчасти греками. Кроме собственно Латинской империи, крестоносцы основали королевство в Фессалонике, герцогства в Афинах, Фивах, Морее и на островах; греки удержали за собою деспотство Эпирское в Европе, а в Малой Азии основали две империи, Никейскую и Трапезундскую. Во главе последней явился Алексей Комнен, внук помянутого выше императора Андроника I, умерщвленного конс