Не желая более кода-нибудь вновь испытать боль от предательства, наследник "выстроил" между собой и миром непреодолимую стену и, придя к выводу, что снять проклятье Хикар можно лишь в том случае, если она будет отомщена, маленький принц с холодным безразличием ждал собственной смерти, всей душой желая как можно быстрее искупить грех Клая собственно кровью.
Кларин до самой своей смерти так и не узнал, что сын был свидетелем того постыдного разговора и насколько сильно его слова, сказанные в тишине тронного зала, повлияли на отношение Санэйра к жизни в целом.
Империя Ардейл.Северная Застава.Горы.
Мягко приземлившись, Тифар сделал осторожный шаг в сторону тела, лежащего неподалеку. Холодный ночной воздух разорвал глухой рык, во тьме, словно две звездочки, вспыхнули ярко- голубые глаза Волка. Застыв на месте, бывший советник склонил голову и посмотрел на пса.
Зверь лежал на острых камнях, белая шерсть, покрытая бурыми пятнами, практически сливалась с таким же белым снегом, да и темнота не способствовала более внимательному осмотру. Сделав совсем маленький шаг к лежащему на камнях наследнику Бер, Тифар смотрел на Волка, который, к его удивлению, не двигался, хотя рычать не перестал.
Подняв лицо к темному, затянутому тяжелыми облаками небу, Тифар тяжело вздохнул. После некоторых раздумий он пришел к выводу, что будет проще протащить израненного принца через расщелину, вместо того, чтобы поднимать его наверх. В конце концов, бывший советник затруднялся сказать, насколько серьезными были полученные при падении травмы, но если учесть немалую высоту, с которой принц совершил свой увлекательный и, наверняка, незабываемый, полет, можно смело предположить, что переломы, по меньшей мере, серьезные.
Кроме того, не стоит забывать и о том, что принца неплохо покидало ко камням во время падения и, судя по обломкам телеги и металлическим брусьям, валявшимся тут и там, скорее всего еще и приложило этой самой телегой. Кроме того холод, пронизывающий до самых костей мешает скорейшей регенерации.
Не будь расщелина настолько глубокой, Тифар, возможно, не стал бы входить в боевую форму, а предпочел бы спуститься так. Но, к сожалению, дорога, по которой ехал караван, мало того, что находилась на высоте, как минимум в десять лааров, так еще и гора нависала над ущельем почти вертикально. Мало кто рискнул бы карабкаться вниз, то и дело ожидая, пока на голову обрушиться лавина или пальцы, сведенные холодом разожмутся в самый неподходящий момент.
Сделав глубокий вдох, Тифар начал выходить из боевой формы. Несколько минут растянулись в бесконечность, наполненной болью, к которой Тифар вряд ли когда-нибудь сумеет привыкнуть. Упав на колени и глядя в голубые глаза волка, бывший советник улыбнулся и закрыл дрожащей рукой глаза. Маска, скрывающая лицо ото лба и до самого подбородка, казалась сплошным куском льда - такая же гладкая и такая же холодная. Крепко сцепив зубы, чтобы не застонать, Тифар упал навзничь - тело, сведенное судорогой, отказывалось подчиняться разуму, пальцы судорожно скребли покрывшийся ледяной коркой снег, дыхание со свистом вырывалось из груди.
Плата... Такова плата за возможность жить дальше. За возможность когда-нибудь искупить свой грех.
Самыми неприятными в процессе вхождения и, соответственно выхождения, из боевой формы, Тифар считал первые несколько мгновений после того, как превращение почти закончилось. Боль, до этого буквально переполнявшая каждую клеточку тела, внезапно отступала, словно и не было ее никогда. Облегчение наваливалось, словно огромное, мягкое и, почти невесомое, одеяло, рождая в душе непреодолимое желание смеяться в голос. Но длилось это всего миг - до того момента, когда отступившая боль, словно огромная волна, наваливалась с новой силой, пусть даже и длилось это недолго - два удара сердца. Но именно это мгновение могло свести с ума - слишком велик был контраст между облегчением и вновь навалившимся страданием. Таково было наказание Найрана за предательство. Род де Майен никогда не отличался особым состраданием к собственным врагам. И как Лазар такой получился? Не было бы у него рожек, что явственно говорило о том, что он - наследник Райдана, Тифар первым бы усомнился в принадлежности друга к роду Короля-Демона.
Полежав на снегу еще какое-то время и прислушиваясь к утробному рычанию Волка, Тифар в конце концов поднялся, при чем довольно бодро, особенно если учесть то, что за последний час ему пришлось пережить мучения, каких не видели, наверное, и в мире Темных. Проведя рукой по коротким волосам, бывший советник, теперь уже более внимательно рассмотрел боевого зверя принца Бер, да и глаза привыкли к окружающей тьме, хотя в боевой форме он все же видел лучше. Так или иначе, Волк, судя по довольно-таки печальному взгляду и бессильному рычанию, пошевелиться не мог - его почти полностью погребло под обломками злосчастной телеги и груза, который на ней перевозили. Наследнику повезло еще меньше - его не только обломками присыпало, но и камнями. При чем - по самый подбородок. Вероятно именно поэтому несчастный до сих пор находился без сознания, хотя времени с момента его падения прошло достаточно, глаза, во всяком случае, он уже должен был открыть.
Подойдя к Волку и присев на корточки рядом с ним, бывший советник, довольно сухо, сказал:
- Кайрин - верный Пес на службе Его Императорского Величества. Интересы твоего хозяина совпадают с моими, поэтому сейчас я пришел с миром.
Изящно склонив голову, словно бы находился на приеме в Черном Замке, Тифар продолжал пристально смотреть в глаза метиса.
Если он правильно помнил, Берские Волки мало чем отличаются от Лиров. Возможно именно это сходство и послужило тому, что при встрече ни Волки, ни Лиры агрессии к друг другу не проявляли. Естественно, если их хозяева не обнажали друг против друга оружие - в этом случае Звери, так же как и их "старшие" товарищи дрались до полной и безоговорочной победы.
В последний раз стычка между Волком и Лиром была много столетий назад - когда Долина Бер была открыта для жителей Империи и люди, наряду с Ааш'э'Сэй, беспрепятственно пересекали границы обоих государств, что повлекло за собой необходимость создания патрулей, как со стороны Ардейл, так и со стороны Бер. А патрули эти частенько сталкивались друг с другом на приграничных территориях и принимались выяснять, кто чью границу нарушил. В легенды, дошедшие до нынешних дней вошла песнь о схватке между Волком и Лиром, длилась она несколько часов и даже хозяева, успевшие выяснить отношения, с огромным трудом смогли разнять своих Зверей. Помнится в той битве так и не решилось, кто же сильнее - Лир или Волк.
Проведя рукой по осунувшемуся лицу, Тифар вернулся к проблемам насущным. Если все, что он знает о Берских Волках - правда, то представиться тому было самым верным способом заполучить его поддержку. Нет, не доверие - Волку верят только своему хозяину и никому более, но хотя бы его видимость. Посидев рядом с псом еще немного, Тифар выпрямился и направился к, лежащему неподалеку принцу - волк тяжело вздохнул и положил голову на лапы, пристально наблюдая за действиями Тифара.
Мрачновато ухмыльнувшись, бывший советник принялся разгребать несчастного принца, который столь опрометчиво появился перед повстанцами, потрясая гневно кулаком. Вообще, Тифар некоторое время сомневался, а стоит ли помогать безалаберному юнцу, раз уж ему самому жизнь не дорога, но потом передумал - раз наследник требовал от воинов Долины вернуться обратно, вероятнее всего, что Правитель Бер во всем этом не замешан, ну или просто не соизволил сообщить сыну. И в том и в другом случае принц будет козырем в руках Лазара - вряд ли Правитель Бер рискнет пожертвовать единственным отпрыском, даже если на кону стоит захват Ардейл.
Раскидывая обломки дерева и куски железа, Тифар продолжал размышлять над тем, кто заварил эту кашу и с какой целью? Во-первых, было в принципе неразумно начинать восстание с юга. Но если верить де Мору (а де Мору только полный болван не поверит, к коим Тифар себя не причислял никогда), начнется все именно там. Будь Тифар на месте заговорщиков и имей при этом поддержку Бер, он бы начал с севера - до границы недалеко, соответственно получить поддержку в виде оружия, кристаллов и военной силы намного проще, нежели гнать караваны через всю Империю, уповая на то, что в Сейне никто не заметит. Покачав головой, Тифар решил, что искать во всем этом смысл дело бесполезное, лучше уж доставить наследника Бер к Лазару и там послушать, что он скажет.
Волк внезапно поднял голову и, оскалив клыки, глухо зарычал. С трудом поднявшись на передние лапы, пес опустил голову вниз, прижав уши к голове и приготовился к прыжку. Если бы он не был основательно погребен под обломками телеги и камнями, возможно ему бы даже удалось напасть на неизвестного, медленно приближавшегося к ним. Склонив голову набок, Тифар иронично изогнул бровь и фыркнул. Незнакомец, закутанный в темный плащ остановился в нескольких шагах и замер, разглядывая Волка. Помолчав немного, мужчина, с легким смешком, произнес:
- Никогда не любил собак.
Тифар хмыкнул и, присев на корточки рядом с принцем, ответил:
- Интересно, с чего бы это Ан'Дже испытывает столь неприязненные чувства к несчастному животному?
Рэй пожал плечами и, откинув капюшон, пробормотал:
- Наверное кошачья кровь дает о себе знать.
Рассматривая тело принца, покрытое многочисленными ранами, Тифар задумчиво спросил:
- Зачем пришел?
Достав из широкого рукава конверт, скрепленный личной печатью Лазара, Рэй ответил:
- Караваном займемся мы, тебе приказано вернуться в Замок.
Посмотрев на Рэя, бывший советник протянул руку к конверту, и тихо спросил:
- Причина?
- Похоже что Правитель Бер вот-вот объявит нам войну.
Империя Ардейл.Сейн.Черный Замок.
Лазар сидел за столом, крепко сжав пальцами переносицу. Перед ним на столе лежало послание от Кларина де Мейен, Владыки Бер, в котором ясно говорилось о том, что нынешний Правитель требует отчуждения южных территорий Империи в пользу Долины. Перечитывая строки вновь и вновь. Лазар никак не мог понять в чем смысл этих требований. Границы Долины проходили на севере Империи, смысла требовать южные территории у Кларина не было - какой болван разделит свое государство на две части, между которыми будет расположены территории потенциального врага?