Кейл кинул взор на кофемашину. Из неё сочилась тёмная, маслянистая жижа, воняя палёной пластмассой и безнадёгой. Его челюсть напряглась на микросекунду, взгляд скользнул по подтёку на полу, — Пасиб, господин Броунд, но внутренности берегу. Особенно перед совместной работой.
Алексей хрипло крякнул – звук, похожий на предсмертный хрип. Потёр переносицу, оставив новое чернильное пятно на мертвенно-бледной коже. Закрыл глаза на долю секунды, глубоко вдохнув, — Трезво. Значит, к делу. — Отпихнув пару планшетов, потянулся к другому, движения медленные, тягучие, как у зомби.
— Пока шишки… — ещё один глоток кофе, гримаса боли — ...делят космос или грызут глотки друг другу… — многозначительный взгляд на портрет хмурой Тары Бейли (её изображение казалось ещё более презрительным в тусклом свете), — …нам с вами впаяли присматривать за этим цирком уродов. Замечательная перспектива, а? Особенно если учесть, что половина ПСР свалила с Бейли, а вторая половина — он махнул рукой в сторону коридора, откуда донёсся очередной тупой удар и рык — ...смотрит на меня, как на крысу, потому что, не рвусь мочить всех под лозунгом «За Фронтир!».
Кейл не шелохнулся. Лишь в стальных глазах мелькнула тень понимания, — Порядок – понятие растяжимое, господин Броунд. Особенно здесь. Главное – не дать станции развалиться до возвращения… шишек. И не позволить ей сожрать себя изнутри. — Голос ровный, но слово «сожрать» прогрохотало зловеще.
Броунд осклабился, глаза-лезвия блеснули: — «Сожрать»… Метко. Вот, к примеру, — ткнул исчерпанным пальцем в мигающий планшет. На экране – толпа под триста голов в доке, размахивающая баллонами с горючкой и самодельными щитами из обшивки. Текст поверх: «Кричат: «Где наши кредиты?! Долой ксеносов-кровососов!»», «Уже кидаются камнями в камеры наблюдения! Уровень агрессии: КРИТ».
— Док-7. Там сейчас не то митинг, не то подготовка к погрому. Сволочь утилизаторов из «Дельты» против… кого? Да против всех! Против конторы, что зажимает бабки. Против ксеносов-торгашей, отбивающих их хлеб. Против ребят из отдела правоприменения… — он кивнул на оперативника в коридоре, чья кроваво-красная нашивка «Кувалда» с грубо вышитым кузнечным молотом блеснула в мигающем свете — **...что слишком рьяно разнимали драку на днях. И, конечно, против жизни вообще. Пороховая бочка. Искра – и полдока взлетит к чертям.
Алексей поднял усталые глаза на Кейла. Взгляд – просьба и вызов, — Ваши уже там? Или благородные оруженосцы не мараются в доках?
Кейл едва кивнул, броня тихо скрипнула. Его взгляд на миг скользнул в сторону допросной, откуда снова донёсся приглушённый стон и довольное рычание «Кувалды» – оперативник в жилетке с той же кровавой эмблемой вытирал кулак, — Двое моих на месте. Следят. Вычисляют заводил, слабые точки, пути отхода. — Пауза, острее ножа. — Ввалят только по моей команде. Или вашей. Ваши где?
Броунд вздохнул, ковыряя бумаги свинцовыми пальцами. — Теоретически. Пара салаг прячется за углом, боясь высунуться. Бывалые… — Он махнул рукой в сторону рычания — ...заняты. «Обрабатывают» типа вора топлива. Приоритеты, сержант. Вечные приоритеты.
— Тогда давайте их пересмотрим, — Кейл оттолкнулся от стены. Голос не громче, но стальнее, — Отзовите ваших «обработчиков». Швырните их в Док-7. Пусть просто стоят. Массовка в бронежилетах. Мои войдут первыми. Поговорят, — В тяжёлом взгляде мелькнуло что-то – опыт? Расчёт? Холодная уверенность? — Утилизаторы не фанатики. Мозги есть. Им нужны бабки, а не кровь. Покажите кулак, но дайте шанс сохранить рожу. И выплаты. — Кейл впился глазами в Броунда, — Ваше слово здесь – закон. Прикажите – задержки выплат не было. Скажите, глюк системы. Что, лично разберётесь. И что «Кувалды» сегодня... сдержат прыть.
Броунд замер. Усталые, язвительные глаза въелись в Кейла. Свистнул сквозь зубы, — Ого. «Поговорят». — Покачал головой, но во взгляде-лезвии блеснуло уважение, смешанное с облегчением, — Лорд отправил не просто тень, а... переговорщика с пушкой. Ладно, сержант, — зам схватил свою жестяную кружку, залпом допил мерзкий кофе до дна, не моргнув, словно приняв яд.
Швырнул пустую кружку в угол, где она с грохотом покатилась по полу, — Попробуем, по-вашему. Меньше крови – меньше писанины, — Резко шлёпнул ладонью по кнопке вызова на коммуникаторе. — Эй, Шилов! Немедленно отозвать всех «Кувалд» из допроса. Всем – на Док-7. Стоять. Не отсвечивать. Не трогать никого, пока сержант не скажет. Понял? Иначе сниму кожу лично и сделаю абажур. Броунд – конец связи.
Он откинулся в кресле, его спина впервые за сцену с глухим стуком коснулась кресла. Глубокий выдох, будто сбросил стотонную плиту, — Ну, сержант? Ваш ход. Не подведите. Мне этот абажур в кабинете совсем не нужен.
***
Мостик «Дитя Грома» – старая волчица космических драк. Консоли – в шрамах и кофейных пятнах, похабные наклейки, облезлый пластик. Провода лезут из щелей, как гнёзда технозмей, кое-где перетянуты изолентой. Главный экран плюётся картинкой «Карнака» – цель.
Станция – колючий железный паук в паутине гравиякорей и сенсорных вышек. Рядом – криво наляпанный от руки план: «Шлюз Бета – ВЗЛОМ!», «Блок А – Политзэки», «ЦКС – БАШКА СКОРПИО (ДОБИТЬ! ЛЮБИТ КОСТИ ЛОМАТЬ!)». Воздух – адская смесь: озон, палёное железо, дешёвый вискарь и пороховая гарь (от недопыленного ствола). Свет – придушенный синий, маскирует убитые приборы. На кресле Аманды – брошена её прожжённая куртка Дравари. Последняя голограмма – схемы вентеляционных шахт Блока А – погасла с хрипом.
Тара Бейли швырнулась в кресло оператора, протёрла лицо лапой, оставив чёрную полосу под впалыми глазами. Броня «Бульдог» распахнута, серая майка мокра от пота. Рядом Аманда Харон развалилась в капитанском кресле, швырнув сапоги на мёртвый экран. Крутила пустую бутылку «Solstice Bolt», ледяные глаза прикованы к зловещему пауку «Карнака». Тишину резал только грохот движков и треск статики. Напряжение висело киселём.
— Слишком много вариантов развития событий, — выдавила Тара, не отрывая тяжёлого взгляда от станции, — Слишком много «а вдруг». Вдруг гарнизон не сдрейфит. Вдруг системы подавления не врубятся раньше срока. Вдруг наёмники не взбесятся на заходе…
Аманда хмыкнула, допив остатки. Бутылка грохнулась об пол, и где-то в системе вентиляции завыл предупредительный клапан.
— Зато цель проста, Бейли. Не захватывать станцию. Не удерживать. Просто вломиться, выдернуть нужных зэков и смыться до подкреп Мирта, — повернула голову, девушка оскалилась как голодная акула, — Прям как старые налёты на конвои. Только тюрьма вместо грузовика, а зэки – вместо ящиков с огненной водой.
Тара не улыбнулась. Лицо – каменный барельеф, — «Просто», — протянула слово с ледяной усмешкой, — В это «просто» входит проломить турели «Стингер», отыскать в коридорном аду трёх особо важных политзеков, что являются авторитетами среди заключённых. И которых, может, уже прикончили, и заодно отстрелить башку самому Скорпио. Палачу Мирта, отрезавшему Кириллу язык за стихи! Да, очень «просто».
Аманда издала смешок – резкий, как выстрел. — Ах, уж этот Скорпио! Его башка – вишенка на дерьме! Бонус для духа. Чтоб следующий палач Мирта обосрался, пытать наших, — Глаза сверкнули холодным адом, — А ещё это шаг. Крупный. К Мирту. Каждая операция… дырка в его броне. Скоро докопаемся и до сердца.
Тара медленно покачала головой, взгляд – свинцовый, выгоревшийЭ — Не лети в звёзды, Харон. Это не наш шаг к Мирту. А его, — Ткнула пальцем в сторону «Фронтира», — Дмитрия Харканса. Пока интересы сошлись: навалять Дравари. Выдернуть тех, кто им насолит. Завалить Скорпио. Но это его войнушка, его месть. Мы… инструмент. Опасный, дорогой, но инструмент.
Аманда прищурилась, сканируя Тару. Игривость испарилась, — Чего ты, Бейли? Он тебе кость в глотке? Или кровь? Аристократская. Отчего их всех на дух не выносишь?
Тара замерла. Кулак медленно сжался на подлокотнике. Жилы на висках вздулись, пульсируя бешено. Голос – тихий, прожжённый горечью лет: — Он… смахивает на них. — Голос сорвался. Хриплый. Полной желчи. — Выкормышей Конфедерации! Проклятых выблядков! — ее голос рвался, слюна брызгала на консоль, оставляя мелкие тёмные точки, — Их роскошь, интриги, пиры на костях... — она задыхалась, дрожь пробежала по плечам, видимая даже через броню, — Пока враг ломился в ворота! А они... свалили! Бросили нас гнить в дерьме! — слеза ярости смешалась с чёрной полосой грязи на щеке.
Голос Тары – низкий, налитый ядом старой измены. Пальцы впились в пластик, будто душат невидимого врага, подлокотник затрещал под напором, — Думали о спасении шкуры, а не государстве. О сокровищах, а не о людях. И этот… Харканс, — Тара швырнула взгляд в иллюминатор, туда, где маячил «Фронтир», словно Дмитрий стоял за стеклом, — Из той же гнилой породы. Откормлен в шелках, пока мы выгрызали жизнь на окраинах. А теперь корчит из себя «спасителя Фронтира»? «Своего парня из трущоб»?
Тара резко вскочила. Кресло откатилось со скрежетом. Где-то в глубинах корпуса ответно скрипнула переборка. Она зашагала по тесному мостику, движения резкие, как у зверя в клетке, — Этот фарс бесит пуще всего! Его попытки ляпать наш сленг! Строить «правильный» взгляд! Швырять окровавленный китель после боя, будто это стирает пропасть! — остановилась, врезав кулаки в консоль, спина – тетива, — Он не знает, каково спать с пистолетом под подушкой десять лет! Не нюхал, как пахнет горелая плоть друга в развороченном шлюзе! Припёрся с компасом и амбициями, топча нашу боль, гнев, как дрова для своей мести Мирту! А мы, как лохи, ведёмся!
Аманда наблюдала. Бледные глаза не мигали. Не перебивала, давая яду выплеснуться. Когда Тара замолчала, задыхаясь, Аманда медленно поднялась. Движения плавные, хищные. Подошла вплотную, не вторгаясь, но не отступая.
— Права, — тихо произнесла Харон. Тон сбросил издёвку, стал плоским, как нож, — Он не наш. Не знает грязи под ногтями, лома в костях. Аристократ. Играет в опасные игры нашими жизнями, — Пауза. Её взор скользнул к алой метке «центр командования станции – ГОЛОВА СКОРПИО», вспомнив слухи про его коллекции засушенных глаз в кабинете, — Но, Бейли, включи мозги. Он дал мне «Железную Решимость». Дал тебе шанс вырвать из пасти Мирта тех, кто тебе дорог. Снёс «Чёрное Солнце». И ненавидит Мирта так же люто, как мы. Может, злее.