Казармы рядового состава Полный раздрай. Настоящий, беспорядочный ад. Спящие охранники срывались с коек, спотыкаясь в полутьме, натыкаясь друг на друга.
-ТРЕВОГА! – кто-то орал, голос сорванный, — ШЛЮЗ «ДЕЛЬТА» ПРОРВАН! ВСЕМ В БРОНЮ! К ОРУЖИЮ!– прорезал эфир хриплый командный рык.
Стеллажи с оружием опустели за секунды – хватали что попало. Лязг магазинов (вставляли криво, роняя патроны), скрежет прикладов о металле, мат – сплошная какофония паники.
Молодые рекруты... Бедняги. Глаза как блюдца, полные чистого, неразбавленного ужаса. Суетились, путались под ногами, роняя снаряжение. Кислый, липкий запах их страха висел в воздухе плотнее дыма. Потные ладони скользили по холодному металлу винтовок. Стальные двери казарм распахнулись с грохотом.
Поток не отряд, именно поток – вооружённых людей в алой броне хлынул в коридоры. Сержанты орали, пытаясь навести подобие порядка, строя их в нестройные, дрожащие колонны. Тыкали пальцами в сторону «Дельты»: — Быстро, черти! Бегом, бегом! Сука, не толкайся!
Броня лязгала, сапоги грохотали по решётчатому полу. Лица под забралами... бледные. Восковые. Адреналин и абсолютное недоумение читалось в каждом взгляде. Кто? Кто осмелился атаковать «Карнак»? Как? Как они прорвались сквозь внешние рубежи? Вопросы висели в воздухе, смешиваясь со смрадом страха. Отряды растекались по узлам обороны. Тяжёлые пулемётные расчёты, пыхтя, тащили свои «Скорпионы» к блокпостам – станины скрежетали по полу. Снайперы метались: "Здесь видимости ноль!", «Ищи другое!». Инженеры долбили кулаками по кнопкам, пытаясь задраить шлюзы – Заклинило! Чёрт, заклинило!
Гул герметизирующих кое-где дверей добавлял низких, угрожающих басов к этой симфонии неразберихи. Воздух свистел через щели в не до конца закрытых шлюзах, неся с собой едкую мглу пороха и страха. Везде царила запоздалая, отчаянная суета. Словно муравейник, в который ткнули палкой. Слишком поздно.
Сектор «Омега» Глубоко в недрах. Гораздо глубже. Здесь... было иначе. Совсем. Коридор перед казармой «Черепной Стражи» тонул в полумраке. Стены – не серый сплав, а полированный чёрный камень – поглощали свет редких синих светильников, похожих на мёртвые, невидящие глаза. Воздух – ледяной. Стерильный. Пахло озоном и холодом пустоты. Тишину нарушало лишь ровное, низкое жужжание силовых полей на дверях и... монотонный, неумолимый ритм шагов. Тук. Тук. Тук. Как маятник Судьбы.
Дверь в казарму – массивная, чёрная, безликая, лишь выгравированный символ скорпиона блестел тускло – бесшумно раздвинулась. Не скрипнула. Не стукнула. Просто... растворилась. Из мрака вышли фигуры. Не солдаты. Орудия. Орудия смерти, облачённые в кошмар.
Броня: «Костяной Панцирь». Глянцево-чёрный хитин, натянутый на титановый каркас, будто вторая кожа адского насекомого. Стыки светились тусклым багровым – не светом, а жаром, как раскалённые швы в кузнечном горне. Наплечники? Стилизованные клешни. Острые. Угрожающие. Шлемы... Безликие. Гладкие, как полированный обсидиан. Ни щели, ни решётки – только узкие прорези визоров. И оттуда – холодный, бездушный красный свет. Не горел – излучал угрозу. На груди у каждого – инкрустация. Рубиновая. Скорпион. Капля застывшей крови.
Оружие: Висело не как снаряжение, как продолжение их тел. «Жала» — тяжёлые плазменные карабины, длинные, с гранёными стволами. Батареи гудели тихо, зловеще. «Хвосты» — микро-дроны, притаившиеся на предплечьях. Тонкие, как иглы шприцев. С нейротоксином. Тихие убийцы. «Мандибулы» — виброклинки на бёдрах. Не просто ножи – жужжащие, дрожащие от нетерпения лезвия. Готовые рвать плоть.
Движение: Абсолютная синхронность. Десять пар тяжёлых сапог ударяли по холодному полу – мерный стук. Раз. И ещё раз. Ни звука, кроме этого. Ни жеста лишнего. Ни поворота головы. Плавно. Не как люди, как тени. С уверенностью хищников, знающих, что добыча уже в ловушке. Красные визоры скользили по стенам, по потолку, сканируя пространство. Холодно. Расчётливо. Машинально. От них веяло... космической пустотой. Тем холодом, что выжигает душу. И жестокостью. Жестокостью испытаний, стёрших всё человеческое. Воздух вокруг них казался ледяным; багровые стыки брони светились, как угли в кромешной тьме. Их походка... это был неумолимый отсчёт секунд до казни.
Лидер: Впереди. Один. Выше. Шире в плечах. Его броня – не просто чёрная. Она была тьмой, поглощающей свет. Хитин казался... живым. Дышащим. На спине – усиленный каркас, как горб, для чего-то тяжёлого, пока невидимого. В руке – не «Жало». Длинный, искривлённый посох из чёрного металла. Увенчанный пульсирующим кристаллом. Темно-багровым. «Нейронный Бич». От него шёл едва уловимый гул, отзывавшийся тупой болью в висках. Шлем... Сплошная чёрная маска. Без щели. Без визора. Просто... гладкая, непроницаемая поверхность. Излучающая немую, всесокрушающую угрозу.
Они прошли по коридору. Игнорировали панику, доносившуюся из громкоговорителей: «...отступаем!... нужны подкрепления в «Гамму»!...» – как назойливый фоновый шум. Красные огни тревоги, мигающие на стенах, отражались в их визорах (и в непроницаемой маске Скорпио) как отблески далёкого, неинтересного пожара. Они не спешили. Зачем? Они знали. Враг уже здесь. Внутри. И этот враг... будет сломлен. Их холодная, абсолютная уверенность была осязаемой. Даже закалённые техники Сектора «Омега», мелькнувшие в боковом тоннеле, отпрянули к стенкам, прижавшись спинами к холодному камню, опустив взгляд. Не дыша.
«Черепная Стража» выдвигалась на охоту. Ангар «Дельта» с его шумным, грязным хаосом? Всего лишь первая клетка в их бесконечном лабиринте смерти.
***
Сектор «Гамма» Контраст? Огромный. После стерильных тюремных блоков – здесь было... жалкое подобие жизни. Узкие коридоры с дверьми в каморки-модули, жалкие кафешки с выцветшими вывесками («Звёздная Пыль» – горькая ирония!), офисчики надзирателей – всё серое, унылое, пропахшее бедностью и страхом. Блёклый сплав стен покрыт выцветшими постерами – правила станции, пропаганда Империи с лицом Мирта, уже облупившимся по углам. Освещение? Тусклое. Мерцающее. Лампа то гаснет, то вспыхивает. Воздух тяжёлый, удушливый – пыль, едкий дым от тлеющей где-то проводки, вонь дешёвой еды, пота... и свежей крови. Очень свежей. Повсюду следы только что отгремевшего боя: опрокинутые столы и стулья в кафе, разбитые панели управления, вырванные провода, свисающие, как кишки, из потолка, тёмные, липкие брызги на стенах и полу. Гул боя из соседних секторов и вой сирен, глухо били в грудь, отдаваясь в висках. Дышать было тяжело.
Наёмники «Золотого Клыка» вкатились в «Гамму»... Нет, ворвались. Как селевой поток из грязи, огня и ярости. Десятки озверевших боевиков – настоящий тайфун! – залили коридоры. Врывались в помещения, сметая жалкие очаги сопротивления грубой силой, огневой мощью и диким рёвом. Лязг «Бульдогов» оглушал! Тяжёлые очереди крошили двери и консоли. Тра-та-та! Дребезг, искры, щепки от пластика. Гранатомётчики орали нечленораздельно, швыряя осколочно-фугасные «подарочки» – БУМ! – в забаррикадированные двери офисов надзирателей. Выстрелы. Смех. Дикие, гортанные боевые кличи, – «За Клык!», «Рви их!» – заполняли пространство, давя даже вой сирен. Вакханалия разрушения была их стихией.
В разбитом кафе «Звёздная Пыль» за опрокинутым барным стойком, притаилась Лекс, закусив до крови нижнюю губу. Сердце колотилось, как бешеное. Пальцы – тонкие, быстрые, с облупленным чёрным лаком – летали по клавишам портативного терминала, соединённого кабелем с оголённым узлом в стене. Провода торчали, как нервные окончания.
-Вхожу... в систему внутреннего оповещения... – голос хриплый, сдавленный, но сосредоточенный. На экране мелькали строки кода, предупреждения, символы доступа.
-...Передаю ложные координаты... атака якобы в Секторе «Бета»... Отключаю камеры... на их пути... Взламываю замки... сервисных тоннелей за ними...— каждый её успех – тихий триумф в этом аду. Открывал наёмникам лазейки. Сбивал с толку оборону. Заставлял алых охранников бежать не туда, где били «Клыки», а в пустоту. Игра в кошки-мышки. Только ставки – жизнь.
Имперские охранники откатывались. Беспорядочно. Как тараканы от света. Молодые рекруты в алой броне гибли пачками – застигнутые врасплох в узких коридорах-ловушках, накрытые шквальным огнём на перекрёстках. Сержанты, красные от натуги, орали, пытаясь организовать хоть какую-то оборону у ключевых шлюзов. Но наёмники... Ведомые волчьей интуицией старых бойцов и подсказками Лекс, просачивавшимися в их комлинки, они обходили укрепления. Появлялись с тыла – откуда не ждали! – или сверху, вываливаясь из вентиляции, как злые духи. Трупы в алой броне устилали пол ковром. Паника росла. Заразительная, липкая. Даже ветераны начинали оглядываться. Казалось, ничто не остановит этот неудержимый, разрушительный вал. «Гамма» падёт. Сейчас.
Но на центральной площади «Гаммы» натиск «Клыка» споткнулся. Внезапно. Жёстко. Словно наткнулся на невидимую, но абсолютную стену. Они ворвались на центральную площадь сектора – открытое пространство перед главным командным узлом. Когда-то здесь висели потрёпанные голограммы Мирта – теперь только исковерканные проекторы торчали из стен. И здесь... их встретила не стрельба. Не крики. Тишина. Мёртвая. Гнетущая. Пустота. Разбитые консоли, опрокинутые скамьи... но ни души. Ни одного защитника. Воздух висел тяжёлым, наэлектризованным полотном. Даже грохот боя в соседних коридорах казался приглушённым, далёким. Наёмники замедлились. Инстинктивно. Сбились в более плотные группы, прижимаясь спинами друг к другу. Их дикий рёв сменился настороженным, низким рычанием. Глаза метались. Что-то было не так. Слишком тихо. Слишком... чисто. Слишком ожидающе. Как в пасти хищника.
Она пришла. Из тьмы. Из тишины. Сверху. Снизу. Из тех самых вентиляционных решёток, которые Лекс взломала для них. Без предупреждения. Без боевого клича. Только тонкое, едва слышное шипение.
Иглы. Тонкие, как волос, микро-дроны «Хвостов» выстрелили из внезапно сгустившихся клубов дыма (откуда дым?!). Впивались в шеи, в лица, в стыки брони наёмников. Не взрывы – тихие, жуткие «пшики». И мгновенный эффект.