Бойцы «Клыка» вздрагивали. Словно от удара током. Хватались за горло, за лицо. Глаза расширялись в немой, леденящей агонии. Зрачки – чёрные дыры ужаса. Рты открывались в беззвучных криках. Мышцы... сковало. Не просто паралич – свернуло судорогой. Нейротоксин. Жгучий, как раскалённая игла в позвоночнике. Невыносимая боль рвала нервы на части. Они падали. Не как подкошенные – как марионетки с перерезанными нитями. Задыхались, корчась на холодном полу. Десятки. За секунды. Тихие "пшики" смерти.
Из дыма. Из-за опрокинутых столов. Из зияющих чернотой сервисных тоннелей – вышли.
«Черепная Стража».
Не бегом. Не рывком. Плавным, неумолимым шагом. Их чёрные хитиновые фигуры сливались с тенями; лишь багровые визоры горели в полумраке, как глаза голодных пауков из кошмара. Абсолютная тишина. Только... ритмичный грохот сапог по металлу. Раз. Два. Три. И низкое, вибрирующее жужжание. Виброклинки «Мандибулы» на бёдрах. Включённые. Дрожащие. Готовые. Звук проникал в кости, вызывая тошноту.
«Стража» не стреляла наугад. Не тратила патроны. Они работали. Как отлаженный механизм смерти. Три шага вперёд – короткий, прицельный залп из «Жал». Фью-фью-фью! Кроваво-красные сгустки плазмы прожигали броню «Клыка» насквозь. Не оставляя шанса. Внутренности вскипали. Ещё три шага – новый залп. Холодная точность.
Наёмники, не задетые токсином, пытались отреагировать. Поднять оружие. Залечь. Отползти. Бесполезно. Плазма настигала их раньше, чем палец успевал сжать спусковой крючок. Тех, кто оказывался слишком близко, встречали «Мандибулы». Жужжащие клинки взвизгивали, проходя сквозь броню и кость, как сквозь масло. Вжжж-хруст! Влажный, отвратительный звук. Краткий визг режущегося металла. Крики наёмников превращались в предсмертные хрипы, полные чистого, животного ужаса. Кислый смрад страха смешивался с гарью, озоном и железным духом крови.
«Золотой Клык», ещё минуту назад – неудержимый, яростный поток, превратился в отступающую, разбитую лавину. Рык сменился визгом. Паникой. Бойцы спотыкались о трупы товарищей, давили друг друга в узких проходах, пытаясь укрыться за жалкими баррикадами из разбитых консолей и опрокинутых столов. Пулемётные очереди стали беспорядочными, истеричными; пули рикошетили от хитиновой брони «Стражи», оставляя лишь чёрные подпалины. Гранаты взрывались впустую в клубах дыма, не причиняя вреда плавно двигающимся теням. Хаос, бывший их союзником, стал могилой.
За барной стойкой кафе «Звёздная Пыль» Лекс застыла. Ледяной пот стекал по вискам, смешиваясь с копотью. На экране портативного терминала дико прыгали предупреждения, заливая экран кроваво-красным: ВНЕШНЕЕ ВМЕШАТЕЛЬСТВО! СИСТЕМА «ЦЕРБЕР» ПЕРЕОПРЕДЕЛЕНА! УРОВЕНЬ УГРОЗЫ: КРИТИЧЕСКИЙ
Пальцы онемели. Стали ватными, — Они контролируют сети. Мои взломы... ведут прямиком к ним. Я... провела их сюда, — шёпотом произнесла девушка.
Багровые вспышки выстрелов «Жал» отражались в широких, за стёклами светофильтров, глазах. Как отсветы ада. -Нет...» – шёпот сорвался с пересохших, потрескавшихся губ. Голос – тонкий, срывающийся, — Нет-нет-нет!
Трое охранников ворвались в кафе через разбитый вход. Первый – высокий, с обожжённым, дымящимся наплечником – мгновенно нацелил плазменную винтовку прямо на неё, за барной стойкой, — Хакерша! Живая! Держи!
Лекс рванулась влево, сбивая со стола осколки стекла. «Пчелиный Рой» в её руках взревел! Короткая, слепая очередь прошила воздух над головами, заставив охранника отпрянуть за опрокинутый стол. Тра-та-та! Она кувыркнулась вперёд, под свист ответных багровых сгустков плазмы, прожигающих стойку рядом. Ещё одна очередь – второй охранник, пытавшийся зайти с фланга, вскрикнул, хватаясь за пробитое, дымящееся бедро. «А-а-аргх!»
Но третий... Третий был хладнокровен. Старый волк. Винтовка высунулась из-за покорёженного холодильника как приманка. Ловушка. Когда Лекс, отстреливаясь, перенесла вес, чтобы сменить позицию – багровый сгусток вырвался слева, из-за разбитой витрины! Плазма чиркнула по левому плечу.
Адская боль! Будто впился раскалённый нож и повернул в ране. Резкий, обжигающий запах палёной плоти и ткани. Крик. Непроизвольный, дикий, вырвавшийся из самого горла. Рука дёрнулась, пальцы разжались. «Пчелиный Рой» звякнул о пол, откатившись под разбитую стойку. Потеряла. Всё.
Девушка рухнула на спину, ударившись головой о металл. Звёзды в глазах. Липкое тепло крови растекалось по рубашке под бронежилетом. Тошнота. Голова кружилась. Боль пылала.
Охранник вышел из-за холодильника. Медленно. Спокойно. Победитель. Его шаги гулко отдавались во внезапной тишине кафе. Забрало поднято – лицо изрезано шрамами, холодные глаза без капли жалости смотрели на неё сверху вниз. Винтовка – длинная, смертоносная – была направлена прямо в грудь. Палец лежал на спуске. Легко. Уверенно.
— Конец игры, червяк. Голос был плоским, как лезвие. Без злости. Без торжества. Просто констатация факта.
Лекс впилась пальцами в терминал, валявшийся рядом. Боль в плече пылала, но адреналин гнал мысль сквозь туман. Одна кнопка. Последняя. Взгляд упал на мигающее предупреждение: ЦЕРБЕР: РУЧНОЙ ПРОТОКОЛ АКТИВАЦИИ? Y/N . Искра боли ударила в висок. Из ноздри потекла тонкая струйка крови. Она вдавила клавишу Y окровавленным пальцем.
-ЦЕРБЕР... АКТИВИРУЙСЯ! – хрип вырвался из пересохшего горла. Не приказ. Мольба. Терминал взвыл пронзительным визгом, обжигая пальцы, но она держала его мёртвой хваткой.
Сектор «Гамма» взорвался. Не огнём – хаосом системного сбоя. Турели — скрытые лазерные установки на стенах и потолке ожили с воем сирены. Не плавно – дёргаясь, как в припадке. Ядовито-зелёные лучи – резкие, точные – ударили не в «Клык», а точно в спину алой охраны! Охранник перед Лекс вздрогнул – луч прошёл сквозь забрало, оставив аккуратную дыру. Он рухнул, как мешок. Хлюп.
Шлюзы на выходах из площади захлопнулись с грохотом, что задрожали стены. БУМ! Отрезав подкрепление. Сервисные тоннели, откуда только что выходила «Стража», заблокировались массивными засовами. Щёлк-скрежет! Ловушка захлопнулась для ловцов.
Красные аварийные огни погасли. На секунду воцарилась абсолютная, давящая тьма. Затем – ослепительные белые прожектора ударили с потолка! Прямо по позициям «Черепной Стражи»! Их багровые визоры заслепило, заставив замереть на миг. Не шаг назад, но зловещая заминка. Как у машин с перегоревшим предохранителем. Синхронный строй дрогнул. Командир отделения едва заметно повернул чёрную маску в сторону заглушённых тоннелей. Пульсация «Нейронного Бича» участилась. Заставила воздух вокруг вибрировать с болезненной частотой.
Над всем этим громче сирен, раздался механический, лишённый эмоций гул: ПРОТОКОЛ «ЛИСИЦА» АКТИВИРОВАН. УГРОЗА: ОХРАНА СЕКТОРА ГАММА. ПОДАВЛЕНИЕ РАЗРЕШЕНО. ПРИОРИТЕТ: ЗАЩИТА АКТИВАТОРА. Голос Лекс, записанный ею же восемь часов назад, звучал жутко отчуждённо.
Из клубов дыма и хаоса у входа ворвались две массивные фигуры.
Тара Бейли шла первой. Её броня «Бульдог» была иссечена следами плазмы и кинетики. Шлем снят – лицо в саже, порез на щеке, но ярость в глазах горела холодным, нечеловеческим пламенем. «Шторм-2» в руках взревел! Залп тяжёлой дроби – БА-БАХ! – снёс голову второму охраннику, который только поднимал винтовку из-за стойки. Кровавый туман.
Второй боец («Горн», судя по нашивке с рогом изобилия) швырнул гранату – не осколочную, а дымовую с перцовым наполнителем – в группу алых фигур, пытавшихся перегруппироваться у входа. Пффф-БУМ! Взрыв едкого, удушающего белого дыма! Как туман ада. Алые фигуры закашлялись, захлёбываясь, слепые и беспомощные. «Горн» уже вскинул свой дробовик – Бам! – добивая ближайшего.
Тара шагнула к Лекс, переступая через тело охранника с дырой в забрале. Не бежала – шагнула. Тяжело. Тень накрыла девушку. На миг мир поплыл перед глазами Лекс, заполненный бешеным мельтешением чужих кодов, но она удержалась. Боль в виске и плече слилась в один огненный шквал.
— Ты... — Голос Тары хриплый, пробивающийся сквозь грохот, но без привычной ярости. Скорее... оценка. Взгляд – острый, как скальпель – скользнул по обожжённому плечу Лекс, по крови на полу, потом упал на терминал. Тот всё ещё трещал, залитый красными отчётами: ТУРЕЛИ СЕКТОРА ГАММА: АКТИВИРОВАНЫ. ЦЕЛИ: АЛАЯ ОХРАНА. УНИЧТОЖЕНО: 17... 18...
— Активировала его? Доползла. Успела, — с едва уловимой похвалой произнесла Тара. Лекс кивнула, не в силах говорить. Слёзы – горячие, солёные – катились по грязным щекам. Боль в плече пульсировала.
Тара не стала ждать ответа. Рывком вытащила аптечку с пояса. Движения резкие, но точные. — Держись, червяк. — В голосе сквозь привычную жёсткость пробилась тень чего-то, что могло быть благодарностью. Шприц с обезболивающим – чпок! – в мышцу бедра. Холодная волна разлилась, притупляя адский огонь в плече. Потом – давящая повязка на ожог. Ткань впилась в рану – Лекс вскрикнула.
— Терпи, — голос Тары не допускал возражений. Это не забота. Подготовка оружия к бою.
Поднявшись во весь рост, Тара вырвала терминал из ослабевших пальцев Лекс. Взгляд скользнул по экрану, где «Цербер» методично докладывал: ШЛЮЗЫ СЕКТОРА ГАММА: ЗАПЕРТЫ. ПОДКРЕПЛЕНИЕ ОТСЕЧЕНО. СЕРВИСНЫЕ ТОННЕЛИ: ЗАБЛОКИРОВАНЫ. Холодная, почти нечеловеческая тень улыбки тронула её перепачканные сажей губы. — Вирус работает. — Она бросила взгляд на «Горна», прикрывавшего вход в кафе огнём. — Системы – наши.
Пальцы сжали терминал так, что пластик затрещал. Глаза нашли, Лекс. В них горело нечто древнее и страшное. — Ты сделала своё. Теперь...
Она повернулась к дыму и хаосу площади. Туда, где багровые визоры «Стражи» всё ещё слепо метались в ослепительном свете прожекторов, а остатки «Клыка» отчаянно отстреливались. Голос Тары прозвучал как скрежет титановых пластин, как приговор: — ...наш черёд. «Молот»!
Глава 12. "Нулевой Свет".
Цифровой склеп. Мозг тюрьмы. Представь череп гиганта. Вот ровно так. Сферическая пустота. Купол — непроглядная темень. Стены? Матово-чёрные. Пожирают любой лучик. Светят только голограммы. Десятки. Висят в пустоте. Плюются на переборки холодной синью. Ядовитой зеленью. Адским багрянцем. Тени пляшут призраками. Воздух... пахнет озоном после грозы. Стерильной пылью заброшенной лаборатории. И... чем-то ещё. Слащаво-горьким. Миндаль? Или ржавчина на языке? Тишина... не совсем. Глухой гул серверов — кости станции скрипят. Писк. Шипение вентиляции — последние вздохи. В центре — консоль. Массивная. Чёрная. U-образная. Стекло темнее ночи. Пол — зеркало. Отражает мерцание экранов. Как звёзды в луже мазута.