-"Боже правый..." – мысль пробилась сквозь грохот, кислая. – "Век звездолётов. А в грязных норах – кидаем живых парней. Дешёвое мясо".
-"Дроиды? Платформы? Генно-уроды?" – мозг колотил молотком, – "Эффективно. Дорого. А на Фронтире... Дешевле нанять отбросов. Дать ржавое железо. Кинуть в топку. Их страх – строчка в отчёте. Жизни – расходник. Дроиды? Для Империи. Для жирных котов Мирта. У нас... только кровь. И счёта за гробы".
На экране:
«Гамма-7»: Кто-то швырнул гранату. Ослепительная вспышка! На миг осветила бойню: стены в кроваво-красном и фиолетовом, тела в невесомости, твари на потолке. Взрыв рванул двух монстров. Осколки – по своим. Крик: —За что, сука?! – оборвался. Хлюп. Мандибулы в спину.
«Дельта-12»: Лидер схватил труп как щит. Пополз. Очередь из щели – прошила тело навылет. Шлем слетел. Лицо – маска ужаса. Ещё очередь... Башка – кровавый туман. Алые фигуры двинулись вперёд. Вымораживающе холодно. Добивали раненых. Роботы во плоти.
Слюна во рту Аманды стала вязкой. Желудок скрутило. Горло перехватило. Сглотнула. Желчь и дешёвый кофе. Пальцы впились в джойстик «Громовержца» – этой махины, что режет крейсера. На карте вспыхнула цель. Секция корпуса над «Дельтой». Там гибли остатки «Клыка»... и восставшие зеки. Сердце ёкнуло. Холодный ком в горле.
— Орудие к бою! – голос сорвался, как ржавая петля, – Цель: «Дельта-12», координаты Альфа-Гольф-Семь! Бронебойно-фугасный! Огонь по готовности!
Оператор орудия дёрнулся, будто током: — Капитан... там же наши... наёмники... зеки...
Аманда повернула голову. Глаза – стальные бритвы: — Там уже нет «наших», лейтенант. Там – тотальный раздрай. И цель. Заряжай. Или я найду того, кто сможет.
Парень побелел. Застучал по консоли. Где-то внизу, во чреве корабля, заурчало, заскрежетало – «Громовержец» пожирал чудовищный заряд. На экране перекрестие намертво впилось в уродливый выступ станции.
Аманда смотрела накрест. Видела не голограмму:
Лицо со шрамом, искажённое ужасом.
Зеков в камерах, задыхающихся от тьмы, —Дешевле... – прошипела она про себя, джойстик в руке – гиря из свинца.
— «Громовержец» заряжен! Цель захвачена! – оператор доложил глухо, будто хоронил кого-то.
На экране трансляции: девчонка с ирокезом отчаянно лупит прикладом по броне. Очередь кинетических – тык-тык-тык – срезала пополам. Аманда не моргнула. Палец лёг на спуск. Пластмасса жгла кожу. — Огонь.
Глухой стон накопителей. Вой разгоняющейся плазмы. Весь корабль завибрировал! Крепления взвыли. Пыль посыпалась с потолка, как пепел. За визором – ослепительная белая вспышка! Столб энергии рванул к «Карнаку», как копьё разъярённого бога.
В «Дельте-12» потолок, стены, баррикады – всё залило белым адом. Металл испарился. Ударная волна смяла всё: охрану, наёмников, тварей – в плазменную кашу.
На обшивке станции броня вздулась пузырём, лопнула. Чёрная язва зияла на станции, изрыгая снопы искр, обломков, газа.
На мостике «Дитя Грома» голограмма «Карнака» дёрнулась. Сектор «Дельта-12» исчез. Заменён пульсирующей язвой света: «КРИТИЧЕСКОЕ РАЗРУШЕНИЕ». Алые и синие метки – погасли. Всё. Звук выстрела донёсся позже – глухой удар, будто гигантский молот врезал в корпус.
Аманда отпустила джойстик. Рука дрожала. В горле – ком. Холодный. Тяжёлый. Шлак. Она смотрела на пульсирующую язву на карте. Там только что кипели жизни, страх, ярость. Теперь – вакуум. Пепел. Ничего.
Оператор сидел мертвенно-серый, как стена. Пилот вцепился в штурвал, костяшки выбелили. Весь мостик – окаменел. Шок. Мощь и... ледяная пустота.
Аманда поднялась. Сапоги гулко бухнули о металл. Подошла к главному визору. За бронестеклом «Карнак» дымил пульсирующей язвой разрушения. Из разлома медленно вытекали обломки, замерзающий газ – похоронный шлейф сектора.
Тишина. Густая. Давящая. Только гул двигателей да шипение кондеев. Она не видела:
Лица со шрамом, сгоревшего в белом свете.
Зеков, чьи последние вздохи растворились в плазме.
Видела только зияющую черноту. И чувствовала привкус желчи. Горечь расчёта. Цену «дешевизны». Шага к Мирту. Дешевле, – пронеслось со степенью абсолютного нуля ясностью. Всегда дешевле.
Повернулась к экипажу. Голос – пробитый, но твёрдый, как броня: — Следующая цель. Сектор «Омега». Координаты...
***
Тишину рвали гудение аварийных генераторов, шипение консоли и далёкие взрывы-конвульсии, сотрясавшие станцию. На разбитом главном экране, похожем на паутину треснувшего льда, плясали тени боя. Гасли метки жизней. Алым ядом горели три точки – штурмовые торпеды «Дитя Грома». Неслись. Быстро. Как осы на мёд.
Скорпио стоял у консоли, опёршись о край стола. Пальцы побелели на чёрном металле. Его мутные глаза – речная вода подо льдом – впились в алые метки.
-"Упрямая, Харон..." – мысль скользнула, вымораживающе усталая и холодная, – "Бьёшь в те же ворота... Надеешься, что стена рухнет?"
Торпеды врезались. Не в броню. В отмеченные слабые зоны над «Омегой» и «Сигмой». Ни рёва плазмы десанта. Ни сияния прорыва.
Вместо – яростные белые вспышки! Слепящие! Как молнии в лицо.
Экраны ослепли на миг. Мостик заходил ходуном – глухие удары били по каркасу станции, как кувалды по гробу. Обшивка над целями вздулась чудовищными пузырями, лопнула. Выплюнула в космос фонтанчики раскалённого металла, искр, газа. Внутри секторов полыхнуло. Ударные волны прокатились по коридорам, сметая всё: баррикады, технику, людей. Голограмма захлебнулась белым шумом смерти. Сигналы кадетов Стражи гасли пачками. Как свечи на сквозняке.
Скорпио отшатнулся, инстинктивно прикрыв глаза. Толстые губы дрогнули, растянувшись всухую, беззвучную усмешку. Без радости. С привкусом горечи.
-"...кончились боеприпасы?" – мысль ударила с ледяной иронией, -"Или просто отчаяние? Швыряешься взрывчаткой, как дитя петардами? Дорогая ирония, Аманда", - он представил заключённых «Омеги», вырвавшихся в разрушенные коридоры. Зеков «Сигмы», раздавленных плитами. Беспорядок. Финал хаоса. Но... контролируемый. Его хаос.
На экранах замигали новые метки. Ещё три торпеды. Неслись к другим секторам – глухим, техническим. Отвлекающий манёвр. Грубый. Как удар топором.
Скорпио вскинул руку. Голос – резкий, как щелчок взведённого курка: — Всем группам у целей! Торпеды – фугасные! Не приближаться к зонам удара! Укройтесь за основными конструкциями! Ждать разгерметизации и задымления! Повторяю: не приближаться!
Он понимал. Харон создавала крах. Отвлекала. Возможно, прятала настоящий удар. Предсказуемо. Но больно.
Шум за дверью мостика. Глухие шаги. Скрип брони о раму. Приглушённые голоса. Дверь с шипящим выдохом открылась.
Вошедшие – три фигуры в «Костяных Панцирях» Стражи. Броня – исцарапана, в саже, в тёмных, липких подтёках. Между ними, почти волоча ноги – фигура в разбитой, почерневшей броне «Бульдог». Руки – за спиной в тяжёлых мандалор-наручниках. Голова опущена. Короткие, выгоревшие волосы слиплись на лице, залитом кровью и грязью. Но спина – прямая. Несломленная. Тара Бейли.
***
Командир Стражи с шипастыми наплечниками, багровый шеврон, толкнул Тару вперёд. Женщина споткнулась о порог, едва удержалась. Подняла голову. Кровь запеклась на скуле. Левый глаз заплыл, синий. Но правый... горел. Ледяным, непокорным пламенем. Её взгляд встретился с мутными глазами Скорпио. Напряжённая тишина сгустилась, нарушаемая лишь далёким гулом агонии станции.
Скорпио медленно обвёл взглядом пленницу. Разбитая броня. Окровавленные наручники. Гордая, хоть и измотанная, поза. Тонкие губы дрогнули. Растянулись в узнаваемой, печальной улыбке. Без радости. Со странным... признанием.
— Коммандер Тара Бейли, – голос прозвучал тише, хрипло, почти... тепло? На фоне ада, – Лучший рейнджер Вельтрианской Конфедерации. Операция «Снежный барс»... Сигма Драконис II. Помните? – Шагнул навстречу. Багровый свет скользнул по его бледному лицу, – Ты вытащила мой взвод из той степени абсолютного нуля ловушки... когда штаб уже списало нас в расход. А после ты попала ко мне под командование. Жаль... что встречаемся так. В этих... обстоятельствах.
Тара молчала секунду. Воздух трещал от напряжения. Потом она плюнула. Кровь и слизь шлёпнулись на зеркально-чёрный пол. Звук – неприлично громкий в гробовой тишине мостика. Когда она заговорила, голос был низким, рвущимся от дыма и боли, но ровным. Как заточенная сталь: — Я больше не рейнджер Конфедерации, Скорпио. Как и ты, — ледяной взгляд не дрогнул, — А прошлое... сдохло. Особенно сейчас. Не раскапывай кости.
Скорпио замер. Печальная улыбка испарилась. Словно её сдуло ледяным сквозняком. В мутных глазах мелькнуло что-то – разочарование? Досада? – и тут же погасло, сменившись привычной маской усталой отрешённости. Кивнул, едва заметно. Рука приподнялась – сигнал увести пленницу...
Тара резко кивнула. Не ему. Командиру Стражи за её спиной.
Всё рухнуло в хаос за миг.
Командир Стражи сорвал шлем. Вместо ожидаемого лица – молодой, исхудавший хищник со шрамом через бровь. На виске – выцветшая тату: «Пики». «Жало» вскинулось – не на Тару. На Скорпио. ФШИИЬ! Багровый сгусток плазмы чиркнул по виску Скорпио, выжигая полоску плоти и волос до черноты. Запах палёного мяса ударил в нос.
Скорпио вскрикнул – коротко, зверино – кувыркнулся за консоль. Пальцы забились по интерфейсу – силовое поле? Газ? Экран погас, захлебнувшись предупреждениями о повреждении. Защита мертва.
Второй «боец Стражи» слева развернулся молниеносно. Его «Мандибула» с пронзительным визгом вонзилась в горло настоящего стража справа. ХРУСТ! Пластина броневоротника – вдребезги. Фонтан крови. Настоящий страж рухнул, захлёбываясь алым пузырями.
Третий «боец», ведущий Тару, рванул свой шлем – под ним женщина с ирокезом. Резко дёрнула Тару вниз и вбок, одновременно выпустив очередь из спрятанного кинетического пистолета-пулемёта по охране у дверей. Тра-та-та! Глухие хлопки. Крики. Тела как мешки.
Мостик превратился в ад:
«Плут-1» (ирокез) поливала охрану огнём, прикрывая Тару. Очереди – короткие, смертоносные. Тык-тык-тык!