инять.
– Ты предлагаешь грохнуть сто человек, которые у вас здесь, в вашей этой реальности, считаются чуть ли не столпами общества. Самые сильные знатки, как ты сказал. А потом говоришь, что это вынужденная услов ность.
Да пойми ты, город закрылся, они уже мертвы. Все. Так работает защита. – Кот развел лапами. – Тебе надо не допустить повторения истории, как с душой, которую обидела Стража. Ей не помогли, она обозлилась, и вот к чему это привело. Так-то я могу уговорить столетниц, они схлопнут город – и все, нет ни всяких-разных, ни прокаженных душ. Но от них останутся фантомы, которые принесут куда больше бед.
Знат молчал. В чашке остывал чай.
Он никак не планировал оставаться в этом мире и помогать. Дома ждал незавершенный проект, проблемы с новыми планами и вообще спокойная привычная жизнь, без всяких домовых и говорящих котов.
– То есть мне надо сделать вид, что я их спасаю таким образом?
– Да. – Кот купал лапу в заварке.
– А по-другому я никак не могу им это показать?
– Для вас смерть в Явном мире – это все, смерть. Здесь мы не умираем в том смысле, в каком ты привык это видеть. У нас у каждого есть своя роща, поле, полянка, куда уходит душа, чтобы потом вернуться в новом виде. В этом сила Ладного мира.
– Я все равно ничего не понял.
– Да что ж такое! Просто сделай так, как я тебя прошу! Тебе сложно, что ли?
Знат истерично засмеялся, уронил кружку и пролил остатки чая.
– Убить?! Да ты что, каждый день по утрам так развлекаюсь.
Кот иронию не оценил.
– Это условность. Мы живем благодаря условностям, правила меняются, меняются условности, – серьезно заметил он.
– Знаешь, как это выглядит?
– Ну?
– Что тебе лень придумывать причину и ты прикрываешься условностями.
– Если бы ты родился здесь, а не в своем мире, то смотрел бы на это другими глазами. Чтобы тебе было спокойно, скажи каждому из сотни, что это условность.
– Я скоро потеряю смысл этого слова.
Кот перестал купать лапу и отпил чифирной бурды с шерстью.
– Я вернусь домой? – спросил Знат.
Кот грустно посмотрел на молодого человека и отрицательно покачал головой.
– Ну то есть у меня просто выхода нет. Если бы еще цель была.
– Цель – спасти оба мира, – сказал кот. – Зараза Лихо угрожает всем мирам.
Знат ничего не ответил, налил новую чашку чая и взял пирожок. Вытащил из него рыжую шерсть и молча съел его. Одно дело – убивать персонажей в игре, когда следуешь букве кода и не ассоциируешь это с жизнью. Другое дело – заняться этим вживую. Пусть в другом мире, пусть с теми, кто относится к смерти не так.
– Тебе надо показать, что ты их спасаешь, – заговорил кот. – Чтобы они поверили, что вынуждены прервать свой круг, потому что другого выхода нет. И этот выход верный.
– И думаешь, мне поверят? – усомнился Знат. – Я же ничего не знаю про ваш мир.
– Вот именно поэтому тебе и поверят, – заявил кот. – Стража уже напортачила. Первая в запамятов превратилась.
Знат снова замолчал и задумался. Если относиться ко всему этому как к симуляции, то в целом можно попробовать.
– Ты будешь помогать? – решил он уточнить на всякий случай.
– Я научу тебя пользоваться силой, – кивнул кот.
– Хорошо, раз у меня другого выхода нет, то давай выполним твой странный план.
Гл. 14
– Мне кажется, синоним всему, что здесь происходит, – слово «странный». – Нора стояла на улице и смотрела, как пробивается через пролом в асфальте крона дуба.
– Даже для Ладного мира это ненор-рмально, – согласился рогатый ворон.
Рядом Лев обсуждал с Яком дальнейший план действий. Стас высматривал всяких-разных.
– А вы слышали крик? – спросил он. – В той стороне, куда знак выводит. Мне показалось, кто-то кричал.
Все покачали головами.
Центр напоминал пустыню. Даже если представить, что все люди сидели по домам и не смели выглянуть на улицу, в городе все равно должно было ощущаться хоть какое-то присутствие человека: тряпки, бумажки, консервные банки, бутылки, пластиковые пакеты – обычный бытовой мусор, который генерится словно сам собой.
Но улицы были пустые и идеально чистые. Окна черные, никакого движения, зажженной лампочки или свечи – пусто и темно. И тихо.
– Непохоже, чтобы тут жили, – заметил Стас, когда Лев раскидал своих людей по ближайшим улицам.
– А здесь и не живут, – холодно ответила Нора.
– И как давно ты это знаешь? – поинтересовался Стас.
Нора промолчала, рогатый ворон сделал вид, что не услышал вопроса. Новость о пустом центре не удивила только Яка. Он стоял посреди дороги и смотрел прямо перед собой, Стас посмотрел в том же направлении, но ничего не заметил. Як видел больше и дальше, сказывалось его прошлое.
– Хорошо, если в центре никого нет, – снова подал голос Стас, – то куда делись все люди? Я же помню, как гвардейцы выгоняли всех из домов. И куча листовок по всему городу летала. А какой вой стоял! Матрона Михайловна тогда чуть жизни не лишилась, так не хотела с домовым расставаться. Но самое яркое воспоминание – листовки, они буквально ковром все покрыли.
– Ага, и потом резко все исчезли, – сказал Як. – Как и гвардейцы. Ты когда их последний раз видел?
Стас пожал плечами и перевел взгляд на Льва, который все это время стоял рядом и слушал.
– Я видел, когда Юру убивали, – проговорил Лев. – Никуда не делись ваши гвардейцы. И люди никуда не делись. Надо ближе к центру идти, мы еще Садовое не пересекли.
– А ты уверен, что Ратник там? – уточнила Нора. – Будь сражение, мы наверняка его бы услышали.
– Ну Стас же что-то услышал, – парировал Лев.
– В другой стороне, – неуверенно заметил тот.
– Не нр-равится мне все это, – проворчал рогатый ворон.
– Если нам надо ближе к центру, – сказал Як, – то на кой черт ты сейчас отправил всех своих людей по соседним улицам?
Лев молчал. Як ждал ответа, Стас нервничал.
– Нам надо было проверить, что здесь, – наконец бросил Лев. – Сейчас они проверят и вернутся. Вы бы тоже полезным делом занялись, какой прок от столетниц, если они ничего не делают, да еще и мешают!
Лев многозначительно поднял брови и отошел в сторону. Нора разозлилась:
– То есть не надо было тебя с того света доставать, так? – уточнила она. – Столетницы помогали бы лучше, если бы вы не пытались сделать только хуже! Ты ведь так и не сказал, что именно хотел Ратник, почему южное сопротивление оказалось так далеко от своей базы. Это же не один час пути! Ратник ведь принципиально знаками Яка не пользуется.
– Я не обязан отчитываться перед вами! – закричал Лев. – Нас позвали на помощь, мы пришли, или ты хочешь, чтобы людей в городе вообще не осталось?
– У меня дурное предчувствие, срочно свяжитесь с Матроной Михайловной! – перебила его Нора.
– Как? – не меняя тона, спросил Лев. – Мы им раций не оставили.
– Через чашку! – рыкнула столетница.
– Ты думаешь, я ее всегда ношу с собой? – упрямился Лев.
– Я ношу. – Як вытащил из объемного кармана маленькую металлическую кружку.
Вода нашлась у Стаса.
Нора поставила кружку на асфальт, налила до середины воды и сказала:
– Вода – это связь.
Колесо повернулось, следуя воле столетницы, но ничего не произошло. Кружка гудела от напряжения, бугрилась эмаль по краям. В ответ была лишь тишина.
– Ну же, Матрона Михайловна, ответьте! – Нора барабанила пальцами по асфальту.
Чашка не выдержала и растеклась металлической лужей, выплюнув вверх воду гейзером и чуть не ошпарив девушке лицо, Як вовремя успел дернуть ее в сторону.
– Срочно возвращаемся!
Нору трясло, на лице проступали лишние глаза.
– Где Лев? – удивленно спросил Стас.
С соседней улицы послышался вопль, полный ужаса.
– А это еще что такое? – Як нарисовал в воздухе знак и буквально из ниоткуда вытащил топор на длинной рукояти.
Нора испуганно посмотрела на оружие.
– Это плохой знак, – озвучил ее мысли ворон.
– Очень, – согласился Як.
Из-за угла дома вышло уродливое человекоподобное существо. На голове у него росли рога с металлическими концами, а на тех рогах висело обмякшее тело одного из бойцов северного сопротивления.
– Это что за чудовище? – Голос Стаса дрожал.
– Смесь сразу нескольких, – холодно сказал Як. – Город плодит новые сущности.
– Гор-род болен! – Ворон резко взмыл в воздух. – Они на каждой улице!
– Нора, чем болен город, в котором люди превращаются в чудовищ? – Як опустил топор, готовый атаковать или отбиваться.
Монстр выжидал.
– Почему собрали в одном теле сто душ? – Нора стояла рядом, лицо расчертили две пары ровных, одинаковых шрамов. – Это Лихо. Яна знала, что поселилось в городе.
Ворон резко приземлился возле Стаса, чем напугал лысого-конопатого.
– Чертова птица! Так и поседеть можно!
– У тебя нечему седеть, – заметил ворон. – Значит, в гор-роде Лихо? И давно?
– Достаточно, – сказал Як. – Раз ему удалось построить тут свою империю. А почему Великое древо ничего не делает?
– Делает, надо найти Яну!
– Надо выяснить, как в городе вообще появилось Лихо, – затараторил Стас. – Колесо вроде защищает Лад от такой беды.
Чудовище заворчало и двинулось вперед. Его конечности двигались под странными углами, голову дергало, отчего человеческое тело постоянно моталось туда-сюда.
– Стоим и ждем, – скомандовал Як.
Чудовище не дошло до них нескольких метров, вытянуло вперед голову, открыло рот. Из самой черной глотки на бойцов сопротивления смотрело бледное девичье лицо с грустными глазами.
– Привет, я – Зоя Зной.
Як резко махнул топором, голова чудовища полетела на землю, тело бойца, неестественно вывернувшись, соскользнуло с рогов. Все вокруг залило черной жижей вперемешку с алой человеческой кровью. Немного жижи попало на Стаса, обожгло конопатую кожу. Стас вскрикнул, смахивая с себя дрянь.
– Всех остальных ждет эта же участь. – Як коснулся мертвого тела.