Тело дернулось, повернуло голову, открыло черные глаза и сказало девичьим голосом:
– Привет, я – Зоя Зной.
– Они меня просто бросили, решили, что я не важна. Что уничтожить анафида важнее, чем спасти душу. МОЮ ДУШУ!
– Ужасная история, а я тут при чем?
Мужчина почесал щетину на подбородке и зевнул. Существо рядом молчало. Это был первый человек, который согласился выслушать его историю. На ночной смене было очень скучно, ничего не происходило. Кому вообще нужен пустой склад? Что здесь охранять?
– Им же все равно на нас, – гнуло свое существо, – мы же все равно начнем все сначала. Толку пытаться спасти.
– Погоди, это ты про тот случай на площади? Когда Колесо поворачивалось и Стража тогда что-то наваяла, ярмарку снесло.
– Наваяла, – злобно прошипело существо. – Меня они разваяли своей разрыв-травой!
– Жуть, – согласился мужчина. – Я помню этот день, мне как раз отказали в собеседовании в Стражу, пришлось охранником устраиваться.
Они опять замолчали. Пустой склад навевал уныние, мужчина опять зевнул.
– Отчего жизнь такая несправедливая, – проворчал он. – Почему одним все, а другим ничего?
– Почему одних спасают, а других бросают? – вторило ему существо.
Заскрипели новые петли, мужчина поморщился. Вроде двери только поставили, а смазать не смазали. Видимо, не новые, раз скрипят.
– Гаврила? – окликнул его напарник, пришедший на смену. – Не спишь?
– За сон на смене знаешь, что бывает? – усмехнулся Гаврила. – Нет, развлекают меня тут всякие-разные.
– Шутишь? – удивился напарник. – Склад же только поставили, откуда им тут взяться?
Гаврила кивнул на темное существо в углу, только глаза светились, да пахло от него сточной канавой.
– Гаврила, – голос напарника разом сел, – ты знаешь, что это такое?
– Какой-то бес, жаловался на жизнь сидел, – пожал плечами Гаврила.
– Вот вроде твоя бабка была из знатков, а так ничему ты у нее не научился. Это не бес, это фантом.
Существо напряглось и защелкало.
– Фантомов не существует, – махнул рукой Гаврила. – Все души уходят в поле.
– Но не те, которых обидели, – прошелестел фантом и бросился на напарника.
– Аа! – заорал Гаврила и попытался оторвать желейную массу от человека.
Руки погрузились сначала в желе, а потом и в тело мужчины, Гаврила охнул и сел.
Фантом сполз на пол, вытянулся вверх, и теперь перед Гаврилой стояла девушка, полностью закутанная в черный балахон. Только огромные глаза на бледном лице светились злобой.
– Давай, Гаврила Ратников, вместе изменим этот мир?
Гаврила ошалело смотрел на тело коллеги и не мог поднять глаза. Напарник лежал неподвижно, словно спал, да только у него не было лица. Гаврила пересел поближе, положил руки ему на грудь и постарался вспомнить все, чему его учила бабка.
– Тело живет, душа живет, – запинаясь, произнес он.
Фантом с интересом смотрел на происходящее.
Человек вздохнул и сел, Гаврила сначала обрадовался, что получилось, но внимательно посмотрел на напарника и чуть не заорал. У того все так же не было лица.
Человек без лица встал и вышел со склада.
– Ну так что, Гаврила Ратников, изменим этот мир?
Гаврила посмотрел на фантома. Внутри проснулись все прошлые амбиции, желание пойти в Стражу, обида на начальство, напарник, который собирался подсидеть, а теперь ушел без лица. Проснулись и так же быстро заснули. Гаврила Ратников не был революционером.
Фантом развернулся и пошел в глубь пустого складского зала.
Гаврилу мучил вопрос, зачем посреди леса решили построить бесполезную металлическую коробку. Да еще и окружили ее знаками защиты. Лесные твари сюда не совались, а новые еще не завелись.
– Гаврила Ратников, – звенел голос фантома под сводами склада. – Держал бы ты глаза шире, видел бы, что охраняешь.
Гаврила двинулся вслед за фантомом, на ходу наклоняя голову так и эдак, чтобы поменять угол обзора, но так и не мог понять, что имело в виду странное существо.
А фантом стоял в самом центре склада, на его лице появилось подобие улыбки.
– Как хорошо, что ты решил меня выслушать, – шелестел фантом. – Единственный из всех.
Гаврила не понимал.
В центре зала он стал ощущать чужую злую волю, запах тяжелых дешевых сигарет и спиртного. В груди стало давить, словно что-то схватило за самые ребра и сжимало их все сильнее и сильнее. Скоро кости не выдержат, и тогда придет конец Гавриле Ратникову.
– Я простой человек, – засипел он. – Простой охранник, мне много не надо.
– Много не надо, – звучал голос фантома. – Всего лишь все.
Гаврила опустился на колени и поднял голову вверх. Теперь-то он увидел сгусток злой воли, концентрацию людской злобы, вокруг которой наворачивал круги фантом.
– Представь, если это выпустить, – радостно говорил он. – Концентрация беды и злобы в Ладном мире обретет небывалые масштабы.
– Это же Лихо, – с ужасом проговорил Гаврила.
Он вспомнил старые бабкины сказки, где Лихо было самым большим злом, от которого невозможно скрыться. Вот что охраняли в пустом складе те, кому отказали в службе в Страже.
Фантом приблизился к Гавриле и обнял своим желейным телом. Мужчина почувствовал, как его накрывает чужой болью, страхом, яростью. Слышал голоса людей, которые могли помочь и обещали помочь, но которые врали. Чувствовал, как тело разрывается от демона, засевшего внутри и мечтающего получить власть и силу.
Чувствовал силу.
Силу, способную повернуть Колесо не только для какого-то одного человека, а для всего мира. Чувствовал, как после этого поворота гниет и разваливается Великий дуб, сливаются Ладный мир и Явный и все становится неважным. Потому что теперь одна душа владеет всеми.
– Гаврила Ратников, давай изменим этот мир?
– Изменим, Зоя Зной. – Голос Гаврилы звучал иначе, он больше не боялся. – И я знаю, с чего нам надо начать.
Нора сидела возле тела Матроны Михайловны и что-то тихо шептала.
Они еле выбрались из окружения чудовищ, по пути увидев не одно изуродованное тело. Не нашли только Льва и не дозвались Ратника. Северное сопротивление было уничтожено.
– Яны здесь тоже нет! – крикнул с верхнего этажа Стас. – Здесь вообще весь дом перевернут.
Он спустился по лестнице, держа в руках рацию.
– Не знаю, что они искали, но явно не нашли. – Он протянул рацию Яку. – Это было в комнате Льва.
– С такой ходил Ратник. – Як повертел прибор в руках. – Говорил, что оставил у себя еще со времен своей работы в охране.
– Что здесь делал Ратник? – возмутился Стас.
– Хозяйничал, пока нас всех не было, – горько сказала Нора. – Надо отнести тело в лес.
Она встала, подошла к двери в кухню, закрыла ее, глубоко вздохнула.
– Иду туда, куда не звали. – И опустила ручку вниз.
Дверь открылась в заснеженный лес. Снежинки влетели в дом и легли совсем рядом с Матроной Михайловной.
– Ладный лес простит тебе два месяца, душа моя. – Голос Норы дрогнул. – Пусть путь твой будет легок. Да хранит тебя Великий дуб.
– Да хранит твою душу Великий дуб, – эхом отозвались Як, Стас и рогатый ворон.
Рой снежинок ворвался в комнату, завился вокруг Матроны Михайловны, все плотнее и плотнее обнимая ее. Вокруг все залепило снегом: он покрыл ковры, лестницу, рога ворона, Янин рюкзак, а потом собрался в кучу и ринулся прочь через дверь, ведущую в кухню.
Дверь захлопнулась, тела Матроны Михайловны не было, снега тоже не было. Только густой запах смородины говорил о том, что Ладный лес забрал что-то, что принадлежит ему.
Нора сползла по стенке на пол и шмыгнула носом. Стас молчал. Як вертел в руках рацию и что-то пытался вспомнить.
– Они все говорили: «Меня зовут Зоя Зной», – думал вслух Як. – Когда я ушел из Стражи, было дело, которое испортило всю репутацию конторе.
– О, я его помню! – подхватил рогатый ворон. – Благодар-ря этому человеку вообще много р-репутаций было попор-рчено.
Нора согласно покивала.
– О чем речь? – не понял Стас.
– Не новость, что всякие-разные вселяются в тела, – начал Як. – Хотят почувствовать себя живыми.
– Да, у нас в театре такое было, – согласился Стас. – В актера одного вселились, еле спасли. Все тело покорежило!
– Такая же история. Но случилась она под Самайн.
– Ой, – поморщился Стас. – Это же сразу надо было что-то делать.
– Да, – подтвердил Як. – Но не сделали. Чем руководствовался этот человек, лучше вообще не задумываться.
– Этот человек только своими амбициями руководствовался, – отметила Нора.
Она уже справилась с эмоциями и заваривала на кухне чай. На столе лежали пирожки, последнее напоминание о Матроне Михайловне.
– Смысл в том, – продолжил Як, – что они обещали пострадавшей одно, а на деле провернули другое, использовали разрыв-траву.
– Она же запрещена! – воскликнул Стас. – Как они сумели ее применить? Только корневая часть Лада может пользоваться таким оружием.
– А вот, – развел руками Як. – Я не успел вмешаться. Да мне и не дали это сделать.
– Ты вообще со скандалом уходил, – заметил рогатый ворон. – Устроил там погр-ром.
Як улыбнулся.
– Так что это говорило? – спросил Стас. – Разве разрыв-трава не уничтожает все, вплоть до души?
– Иногда душа так сильно хочет жить, что от нее остается фантом. Идея самой души, очень злобная идея.
– И эта идея добралась до Лихо, – подытожила Нора. – Вот город и закрылся.
– А зачем тогда Ратнику Яна? – Стас тоже решил сделать себе чай и захватил пирожок со стола.
– Найдем ее и выясним. – Нора сполоснула чашку и убрала ее в шкаф. – Заводите свою машину, через знаки мы не напрыгаемся сейчас.
На «Патриоте» оказались прокушены колеса. Из одной шины буквально выгрызли кусок.
– Хуже крыс, – ругнулся Як и пошел искать запаску в бесконечных складах северного сопротивления.
– Вот так уходишь, а на твое место приходят всякие-разные и хозяйничают, – философски заметил Стас.