Нора приподнялась на ветках дуба, тяжело вздохнула, развела руки, словно для хлопка. Все шесть глаз почернели, а сквозь русые волосы проступили аккуратные козьи рожки. Рядом сидел рогатый ворон с закрытыми глазами и делился с ней своим опытом. Подул ветер, коснулся щеки столетницы, убирая мешающие волосы.
Мир замер. Листья, колосья – все прекратило свое движение.
И пространство схлопнулось. Оно было словно шарик для пинг-понга, который превратился в маленькую точку и исчез.
Содрогнулась крона дуба, полетели на землю сухие листья и гнилые желуди. Гнилая ветка с хрустом отвалилась и рухнула вниз. Тяжело вздохнуло золотое поле, а с ним и та сила, что держит этот мир. Она волной прошла через дуб, через меня в Нору.
Она снова нарушила правила, но не чувствовала сожаления. Словно смирилась с тем, что она неправильная столетница. Не идеальная.
Дуб вздохнул свободно, быстро затянул чистой корой голый кусок древесины и выпустил в том месте новый побег.
Я почувствовала удовлетворение и расслабилась. Души покидали меня сами, разлетались, чтобы начать новый круг. Гладили по щекам, говорили добрые слова, кто-то скорбел вместе со мной по потерянной жизни и радовался, что для других этого кошмара не будет. Я почувствовала самого первого знающего, которого забрал Знат. Старик с седой бородой поклонился мне. Сказал, что бабушка гордится такой внучкой. Мимо пролетел звонким шмелем Стас и исчез, что-то крикнув на прощание.
А меня звало поле, а в том поле стоял Знат. Он был доволен.
У нас получилось.
Гл. 20
Нopa сидела в корнях дуба и смотрела на золотистое поле. Рядом собирал желуди рогатый ворон. Лишние глаза столетницы закрылись, рожки исчезли: возле дуба сидела обычная девушка, очень уставшая и пыльная, словно с дальней дороги.
Она наблюдала, как по полю шли двое. Высокий парень в светлом свитере и маленькая хрупкая девушка в простом синем платье. Они не держались за руки, но Нора чувствовала, что им это было не нужно. Две души шли рядом и просто наслаждались обществом друг друга. Золото колосьев сменилось на нежную зеленую траву и трепетные цветочки. Где-то закричал аука, передразнивая чужой смех, пели птицы.
С дуба к Норе спустился толстый рыжий кот.
– Почему Яка так не вовремя забрали? – спросила Нора, глядя, как толстое рыжее тело сползает с корня, цепляясь за него острыми когтями.
– Почему не вовремя? – уточнил кот. – Он сделал свою работу, помог вам с запамятами, довел дело до конца. А то, что его уход совпал со словами Лихо, так это просто у Стражи такое дурное чувство юмора.
– Не только у Стр-ражи, – прокомментировал ворон. – У вас всех тут дур-рная манера шутить.
– Какая есть, – не стал реагировать на колкость кот и двинулся в сторону Норы. Уселся на подол ее длинного плаща, смахнул что-то языком с хвоста и закрыл глаза.
– Кот, – сказала Нора. – У тебя мир почти загнулся.
– Не в первый и не в последний раз, – ответил тот и, подобрав под себя лапы, уютно устроился рядом со столетницей.
– То есть тебе нормально?
Кот поднял голову и посмотрел на девушку огромными желтыми глазами.
– Хочешь спросить, мучает ли меня совесть? – Кот наморщил нос. – Нет, и ты знаешь почему. Это же знание помогло тебе на посвящении. Помнишь?
Нора нахмурилась.
– Мы мирообразующая сила, сказал ты мне тогда. – Девушка начинала злиться. – Мы сохраняем души, защищаем жизни. А тут, – она махнула рукой в сторону кроны, – ты устроил настоящую бойню, словно ставки делал, кто кого быстрее спровадит в поле.
– В тебе еще очень много от человека, – снисходительно произнес кот. – И это хорошо. Пригодится, когда придется ломать кое-что куда больших масштабов.
– КОТ?!
– Отдыхай, – мурлыкающий голос усыплял. – Ты все правильно сделала, так и надо.
Нора спала в корнях Великого дуба, рядом свернулся калачиком огромный рыжий кот. Тихо шелестело поле, вдыхая чистый воздух. Больше ничего не гнило среди веток старого древа. От этого Колесу было хорошо, а Страже спокойно.
Да, я знаю, что беда никуда не уйдет из жизни людей, но вот этого проклятого города больше не будет. Некуда будет заманивать неосторожных пассажиров, некому портить жизнь местным жителям, извращать пространство. В метро можно будет ездить спокойно, и никакого тебе Лихо, похищающего людей и раскладывающего их сухие тела по вагонам.
Кстати, после того как я заперла чудовище, в метро нашли несколько тел пропавших без вести. Среди них опознали Зната.
Родные похоронили его рядом с дедом на деревенском кладбище; мальчик вернулся домой.
А меня забрал лес. Птички принесли на бабушкино окно ключ от леса, и та не стала его выкидывать, а сохранила на память. Даже домовой не ворчал, что это темная вещица. Не темная, просто иная.
Жаль, что Лихо нельзя извести полностью, можно только закрыть, спрятать, остановить. Но не избавиться от него окончательно. Такая у него природа.
То, что я сделала, задержит его надолго, надеюсь, навсегда. Ведь только безумец сможет открыть тот ларец.
И пусть такой никогда не родится.
А мы летели со Знатом над полем и слушали, как мурлычет Великий дуб:
– Спите, дети, вы славно потрудились.