— Работаем, парни, — прокричал Богданов, чем дал добро на использование оружия.
В доме поднялась невероятная суматоха. Пятнадцать человек метались из стороны в сторону, пытаясь пробиться через кордон, организованный бойцами спецподразделения. Уфимцев держал оборону у двери, отслеживая тех, кто слишком рьяно рвется к выходу. Богданов и Дорохин работали прикладами направо и налево, выбивая оружие из рук противника, посылая в нокаут разоруженных, стараясь не подставляться при этом под пули. Казанец и Лепилин работали у окон. Им приходилось отстреливаться, так как те, кто рвался в окна, не спешили нырять в неизвестность, пока не высадят всю обойму в темноту.
Уфимцев увидел, как два человека скрылись в соседней комнате, и подал сигнал Дорохину. Тот прошмыгнул между распластанными телами и нырнул в дверной проем. Он успел заметить, как закрывается чердачный люк и метнулся к окну.
— Юрок, двое на чердаке, — прокричал он товарищу. — Предупреди Дубко, пусть готовятся. Скоро они будут на крыше.
— Сделаю, Коля, — услышал он ответ Казанца.
Отвлекшись на разговор, он чуть не прозевал удар. Из угла темной комнаты на него выскочил мужчина, в руках у него блеснул нож.
— Вот ведь паршивец. — Дорохин отшатнулся в сторону, лезвие прошло по предплечью, разрезав куртку. — Откуда ты взялся?
Мужчина не собирался отступать. Он набросился на Дорохина, выбил из его рук автомат и ногой отбросил его в сторону. Дорохин произвел обманный маневр, поднырнул под руку нападавшего и произвел захват. Они покатились по полу, мужчина отчаянно боролся, пытаясь избавиться от мощного захвата, но безуспешно. Так они докатились до стены. Дорохин усилил давление на руку, мужчина закричал от боли и ослабил хватку. В этот самый момент Дорохин приподнял его тело над полом и с силой приложил затылком о стену. Мужчина застонал и отключился.
— Так-то лучше, приятель! — удовлетворенно произнес Дорохин, поднялся и рванулся в комнату, где происходили основные события.
Войдя в комнату, он увидел такую картину: пол комнаты был усеян телами, кто-то стонал, кто-то лежал без движения. Огнестрельные раны в груди и в голове не оставляли сомнений в том, что они не жильцы. Богданов и Уфимцев, прислонившись к стене, следили за живыми. Лепилин сидел на подоконнике, наведя автомат на лежавшие на полу тела. Казанец смотрел на происходящее через оконный проем, его лоб прочертил внушительных размеров порез, из которого текла кровь.
— Все кончено? — спросил Дорохин.
— Пересчитай поголовно, — попросил Богданов. — Их должно быть пятнадцать.
Дорохин выполнил приказ.
— Здесь двенадцать, один в соседней комнате. Я его вырубил, и, думаю, надолго, — отчитался Дорохин.
— Где-то еще двое, — оттолкнувшись от стены, поморщился Богданов. — Надо их найти.
— Не нужно. Они на улице, с ними Дубко и Зуйков разбираются, — доложил Казанец. — Проверить, как они справляются?
— Давай. — Богданов снова поморщился.
— Командир, ты ранен? — Уфимцев подошел к полковнику.
— Не думаю. — Богданов расстегнул куртку и ткнул пальцем в сторону крупного мужчины, распластавшегося на столе. — Этот бугай мне сильно врезал. Головой в живот пробил, прежде чем я его нокаутировал.
— Тебе лучше присесть, — посоветовал Уфимцев.
— Ерунда, пройдет, — отмахнулся Богданов. — Рассиживаться некогда, нужно довести дело до конца и уходить.
— Работаем по плану? — уточнил Уфимцев.
— Давайте, парни, действуем.
Все трое принялись за работу. Богданов начал методично обыскивать ящики столов и шкафов, выгребая из них документы и бумаги, которые могли оказаться важными доказательствами противозаконных действий противника. Уфимцев и Дорохин обходили тела, отыскивая живых. Их они связывали по рукам и ногам, вставляли в рот кляп и относили ближе к дверям.
Пока в доме занимались расчисткой, на заднем дворе происходила борьба. Двое преступников, выбравшись на крышу, попытались незаметно уйти. Им бы это удалось, не успей Дорохин вовремя предупредить Дубко и Зуйкова. Из чердачного окна они сбросили веревочную лестницу, припасенную на чердаке как раз для такого случая. По ней они спустились во двор и начали медленно пробираться к забору. В темноте Дубко и Зуйков не заметили движущиеся тени, и только крик Казанца помог им сориентироваться. Дубко увидел фигуры мужчин, когда до забора им оставалось не больше трех метров.
— Серега, слева, — крикнул Дубко и бросился вперед.
Он быстро сократил расстояние, но первый мужчина успел взобраться на забор и перенести вес тела на противоположную сторону. Дубко понимал, что времени мало. Он не оглядывался и не видел, сумел ли Зуйков добраться до второго. Его целью был тот, что на заборе.
— Стой, паршивец, — выкрикнул он без особой надежды, что его послушают.
Дубко подпрыгнул и ухватил беглеца за лодыжку. Тот начал отчаянно лягаться, пытаясь сбросить руку преследователя. Пару раз он попал Дубко по пальцам, рифленой подошвой ботинок разбив костяшки в кровь, но Дубко не ослабил хватку.
— Не уйдешь, дружочек, — приговаривал Дубко и продолжал с силой тянуть беглеца за лодыжки.
Беглец понял, что преследователь его не отпустит, и тогда он освободил одну руку и достал из-за пазухи пистолет, который сунул туда перед прыжком на забор. Прицелиться он не мог, но начал отчаянно палить, просто опустив пистолет вниз. И Дубко пришлось отпустить ноги беглеца. По инерции беглец резко накренился вперед и полетел с забора. Дубко услышал громкий крик и хруст ломающихся костей.
— Все, конец ему, — произнес Дубко и полез на забор.
Он не ошибся: тело беглеца лежало по другую сторону забора с неестественно вывернутой шеей.
— Больше ты мне неинтересен, — заключил Дубко и спрыгнул с забора.
Оказавшись на земле, он посмотрел по сторонам. Чуть дальше у забора он увидел Зуйкова.
— Серега, ты как? — спросил подполковник.
— Я в порядке. — Зуйков тяжело дышал.
— Где второй?
— Здесь. Похоже, я ему череп проломил. — Зуйков посторонился, давая Дубко возможность рассмотреть тело второго беглеца.
Подполковник подошел ближе. Беглец лежал на земле лицом вниз, из раны на затылке сочилась кровь, но он дышал.
— Вяжем его и тащим в дом, — скомандовал Дубко. — Ты молодец, Серега.
Они связали беглеца и понесли к дому. Навстречу им шел Казанец.
— Справились? — спросил он.
— Разумеется, — пожал плечами Дубко. — У вас как?
— Все в ажуре, — ответил Казанец. — Осталось подчистить вокруг и подготовить сцену.
— Тогда не будем терять время.
Дубко прибавил шаг, за ним поспешили и остальные. Связанного пленника подполковник оставил на крыльце и, отдав Зуйкову распоряжение его охранять, вошел в дом. Там работа шла полным ходом. Богданов собрал внушительную стопку документов и упаковывал их в коробки. Уфимцев раскладывал тела убитых так, чтобы внешне произошедшее здесь напоминало внутреннюю разборку. Пистолеты он не трогал, так как разобраться, где чей, не представлялось возможным. Он лишь собрал лишние, чтобы количество стволов совпадало с количеством убитых.
— Дима, возьми два автомата, вложи кому-нибудь в руки, — распорядился Богданов. — Раны от автоматных патронов нужно как-то оправдать.
— Сделаю, командир, — бросил Уфимцев и продолжил невеселое занятие.
— Сколько убитых? — задал вопрос Дубко.
— Здесь трое, — ответил Богданов и, поймав удрученный взгляд товарища, добавил: — Знаю, мы хотели без жертв, но тут такая каша заварилась. Никто из них не собирался сдаваться живым. Сам понимаешь, в таких обстоятельствах либо они нас, либо мы их.
— Знаю, Слава. — Дубко вздохнул. — Во дворе еще один труп. Вернее, за забором. Свернул себе шею, идиот. Сдался бы, остался жив.
— Их было двое, — заметил Богданов. — Что со вторым?
— Жив, хотя голова пробита. Насколько все серьезно, сейчас трудно сказать, — ответил Дубко. — Пленников забираем?
— Забираем. После такой перестрелки нам здесь лишнее время оставаться никак нельзя, Саша.
— Где Лепилин и Дорохин? С ними все в порядке?
— За машинами пошли, — ответил Богданов.
— Из наших никто не пострадал?
— У Казанца на лбу рана, ее нужно будет обработать. У Уфимцева две пули прошли вскользь по правому предплечью. Рану мы перевязали, дальше будет видно, — рассказывал Богданов, продолжив складывать документы. — Зуйков как?
— Он в порядке. На крыльце, караулит беглеца. Как думаешь, из тех, кто выжил, хоть один стоящий пленник есть?
— Трудно сказать, Саша. — Богданов закрыл коробку. — В любом случае на ситуацию мы никак повлиять не могли.
— Похоже, парни подъехали, — прислушавшись к звукам, идущим с улицы, произнес Дубко. — Грузимся?
— Грузимся, Саша. — Богданов подхватил коробку и пошел к выходу. — Поможешь Уфимцеву перенести раненых в машины?
— Разумеется. Иди, Слава, мы здесь закончим.
Спустя некоторое время два автомобиля отъехали от дома в районе Завуни и через двадцать минут прибыли в Ариндж. Выгрузив пленников, Богданов первым делом связался с майором Яковлевым. Он сообщил, что операция прошла не совсем так, как рассчитывали в Москве.
— У нас на руках четверо задержанных, — сообщил он. — Им требуется медицинская помощь, сможете устроить?
— Ждите, я пришлю человека, — подумав, ответил майор Яковлев.
Пока ждали приезда врача, успели осмотреть состояние пленников. Двое из четверых отделались легким испугом и, кроме синяков от удара прикладом, ни ран, ни увечий не получили. У того, которого задерживал Зуйков, оказалась серьезная рана. Кровотечение Уфимцев у него остановил, но в сознание он так и не пришел. Четвертый, которого Дорохин приложил затылком о стену, оказался ранен в живот. Рана выглядела не слишком обнадеживающе: выходного отверстия они не обнаружили, и это означало, что пуля находится внутри. Чтобы избежать осложнений, ее нужно было срочно извлечь, а это в домашних условиях казалось практически невозможным.
— Его нужно доставить в больницу, — отведя Богданова в сторону, сообщил Дубко, осматривавший раненого. — Здесь он и суток не протянет.