— Армению лидеры АСАЛА используют как «донора» живой силы, и партия НОП является главным источником пополнения этой силы. Им необходимо пополнять ряды молодыми идейными армянами. А тренировочные лагеря организации АСАЛА расположены в Ливане, в частности в Бейруте, и в Турции.
— В Турции? На территории заклятого врага? — удивленно воскликнул Богданов.
— Да, по некоторым причинам Турция оказалась самым удобным местом для расположения тренировочных лагерей.
— И что же это за причины?
— Финансирование таких лагерей происходит из средств Армянского революционного содружества «Дашнакцутюн»[1], — выдал Арам.
— Что? «Дашнакцутюн»? — взволнованно повторил Богданов и, достав фотоснимок, показал Араму. — Скажи, ты знаешь, кто изображен на фото?
— Да, я знаю всех троих. Слева — Степан Затикян. Он организовал Национальную объединенную партию Армении. Справа — Акоп Акопян, основатель АСАЛА. А по центру — Грайр Марухян, председатель Бюро партии «Дашнакцутюн», — произнес Арам, и в комнате надолго установилась тишина.
Организация «Дашнакцутюн» была известна всем членам группы «Дон», да и не только им. «Дашнаки», так называли членов организации, начали свою деятельность в далеком 1890 году. В восемьдесят втором ее основатели провели первый съезд партии «Дашнакцутюн», где утвердили программу и устав. Свою деятельность они планировали не на один день, чего в принципе и добились. К 1977 году организация набрала немалую силу. Основную деятельность партия развернула среди зарубежной армянской диаспоры, действуя более чем в ста странах мира, в которых были созданы штаб-квартиры «Дашнакцутюн».
Кроме прочего, полковник Богданов знал, что эта политическая партия славится своей четко организованной структурой и строгой внутрипартийной дисциплиной. Также он знал, что взаимоотношения между подразделениями, которые были разбросаны по миру, носили военизированный характер. За годы существования партия «Дашнакцутюн» несколько раз меняла свое отношение к советской власти. Армения присоединилась к Советской России, партия приняла антисоветский курс, в то время турецкие вопросы отошли для лидеров «Дашнакцутюн» на задний план. Члены «Дашнакцутюн», относящиеся к элите организации и сбежавшие из Армении, стали главной силой армянской диаспоры.
Отправляясь в Ереван, Богданов знал о НОП, знал про АСАЛА и «Дашнакцутюн», но он не предполагал, что три организации, настроенные против советской власти и русских людей, могут объединиться для достижения своих кровавых целей. На какое-то время известие выбило его из колеи, но он взял себя в руки и продолжил допрос. Он не стал делать вид, что слова Арама его не расстроили, напротив, он откровенно в этом признался.
— Я ожидал услышать все, что угодно, только не про «Дашнакцутюн», — произнес он, прервав долгую паузу. — Не могу сказать, что новость меня радует, но, если это правда, я хочу знать все, что тебе известно.
— До настоящего момента я не сказал ни слова лжи. — Арам смотрел прямо в глаза полковника. — Это фото сделано в Бейруте, в штаб-квартире АСАЛА. В каком году, не знаю, но задолго до того, как АСАЛА стала набирать силу. Тогда Акоп Акопян еще только начинал оперяться, а вот с Затикяном Грайр Марухян держал себя на равных. Потом, когда в голову Акопа пришла «светлая» мысль организовать свою партию, партию, которая стала бы его личным детищем, вот тогда Грайр обратил на него внимание, зауважал и даже начал строить с ним совместные планы.
— Планы, как запугать советский народ?
— В том числе. Хотя эта идея пришла не так давно. Точнее, в октябре 1975 года, когда в штаб-квартире в Бейруте лидеры НОП, АСАЛА и «Дашнакцутюн» решили создать военизированную ветвь сразу трех организаций. Ее название ДжСАГ, что означает «Бойцы за справедливость в отношении геноцида армян». Эту ветвь называют террористической организацией и считают самостоятельным органом, но она всего лишь часть «Дашнакцутюн». Ее создали для того, чтобы официально «дашнаки» не имели отношения к кровопролитиям. Именно «Дашнакцутюн» финансирует ДжСАГ, получая деньги из разных источников. Получается своеобразная финансовая цепочка. «Дашнакцутюн» получает внушительную тайную поддержку со стороны армянской диаспоры в Европе и США. Эти деньги организация направляет на поддержание ДжСАГ, АСАЛА и НОП, которые, в свою очередь, отстаивают интересы «Дашнакцутюн», но делают это тайно.
— Откуда вы все это знаете? — удивившись, вклинился в разговор Дубко.
— Дело в том, что мы с Грайра Марухяном, председателем Бюро партии «Дашнакцутюн», братья. Такое близкое родство располагает к доверию.
— Братья с разными фамилиями? — заметил Дубко.
— Вас это удивляет? У нас общая мать, но отцы разные.
— Тогда почему АСАЛА, а не «Дашнакцутюн»? — задал резонный вопрос Богданов.
— Потому что в партии «Дашнакцутюн» у Грайра хватает своих людей, а в молодой организации АСАЛА доверять пока некому.
— И вас выбрали доверенным лицом? Тогда почему в начале разговора вы сказали, что являетесь переводчиком?
— Я не доверенное лицо, я действительно переводчик. Универсальный кандидат: владею шестью языками, не считая армянского и турецкого, мое присутствие на любой встрече можно объяснить необходимостью перевода, я не предам, потому что мой родственник стоит во главе пирамиды, по той же причине я не стану восстанавливать членов организации против лидера и сам не встану во главе организации, потому что категорически против разрешения споров и разногласий с помощью оружия. — Арам завершил тираду и откинулся на спинку кресла.
— Тебе нехорошо? Голова болит? — обеспокоенно спросил Богданов.
— Болит, но терпимо, — ответил Арам. — Давайте продолжим, хочется поскорее с этим делом покончить.
— Хорошо, продолжим, — согласился Богданов. — Скажи, почему ты оказался в доме в районе Зовуни?
— Я уже отвечал на этот вопрос, — напомнил Арам.
— Нет, не в моральном плане, а в физическом. Зачем тебя пригласили на встречу? Кому и что ты должен был переводить?
— На этой встрече находились два представителя «Дашнакцутюн», не владеющие армянским, — сообщил Арам. — Их родной язык — английский, и в мои обязанности входило переводить на английский все диалоги в течение встречи.
— Хочешь сказать, что в партии твоего брата есть иностранцы?
— В самой партии есть армяне, которые не владеют родным языком, так как родились и выросли вне Армении. Глава АСАЛА Акоп Акопян родился в Ираке, затем переехал в Ливан, а в Армению попал лишь после того, как организовал революционную группу. Иногда случается, что армянам просто некому передать язык предков. — В словах Арама звучала грусть.
— Так было и в этот раз? На встрече присутствовали армяне, которые не говорят на армянском, зато понимают английский? — задал вопрос Богданов.
— Нет, в тот день на встрече присутствовал господин Уильямс, — замешкавшись, ответил Арам. — Он не входит ни в одну организацию, но он осуществляет наблюдение за действиями всех трех партий. И он решает, какой партии достанется очередное денежное вливание и очередное задание.
— Господин Уильямс дает задания лидерам АСАЛА?
— Только Ереванской группе. Также он курирует деятельность Ереванской НОП и координирует ее связь со штаб-квартирой «Дашнакцутюн». На самом деле оттуда приходят приказы и задания, которые обе организации должны выполнять.
— На кого работает сам Уильямс?
— Это мне неизвестно. Он приезжал в Ереван раза три за последний год, привозил послания из штаб-квартиры, курирующей Ереванские филиалы. Насколько я понимаю, сам он постов в организации не занимает, скорее выполняет функции инспектора и курьера. За ниточки дергают те, кто сидит в этой самой штаб-квартире.
— Теперь Арам, очень важный вопрос, — задавать этот вопрос Богданов опасался, но другого выхода не было. — Ты знаешь, кто отдал приказ произвести взрыв в московском метро восьмого января тысяча девятьсот семьдесят седьмого года?
— Нет, этого я не знаю. — Арам не отводил взгляда от лица Богданова, всеми силами стремясь к тому, чтобы он ему поверил. — Знаю только, что план разработали в штаб-квартире «Дашнакцутюн» в Турции.
— Там, откуда привозит приказы Уильямс?
— Да, там.
— Ты знаешь, в каком городе находится штаб-квартира Ереванского филиала? Откуда именно приезжает Уильямс?
— Нет, названия города я не знаю. Грайр рассказывал, что тренировочный лагерь для молодых армян из Еревана находится в нескольких километрах от штаб-квартиры. Говорил, что это удобно: он может приехать с проверкой в лагерь и заодно провести переговоры с главами Ереванского отделения «Дашнакцутюн».
— Где находится этот лагерь? — задал очередной вопрос Богданов.
— Я там ни разу не был, но, кажется, где-то возле… возле…
— Возле чего, Арам? Скажи, это очень важно. — Богданов всем телом подался вперед и тут заметил взгляд Арама. Он проходил словно сквозь полковника, не фокусируясь на предметах. «Что-то не так, — подумал Богданов. — С ним что-то не так». Он поднялся и подошел к Араму.
— Тебе нехорошо?
— Я в порядке. — Гримаса боли исказила лицо Арама. — Я говорил о лагере. Не могу вспомнить название города. Там старая крепость и река. О господи, как больно!
Арам схватился за голову, Богданов осторожно тронул его за локоть.
— Арам, тебе нужно прилечь. Продолжим позже.
— Нет, нет, позже уже не получится, — превозмогая боль, проговорил Арам. — Я должен все рассказать. Главный сидит в лагере… знаю… надо только… Ахурян… найти…
Арам замолчал на полуслове, голова его запрокинулась, тело начали бить конвульсии.
— Коля, держи его, опускай на пол. — Богданов обеими руками обхватил торс Арама, прижав его руки к бокам. — Его нужно положить.
— Я здесь, командир. — Дорохин схватил Арама за ноги, стараясь не дать ему биться о подлокотники. — Опускаем?
— Давай.
Вдвоем они уложили тело Арама на пол. Дорохин навалился всем телом на ноги, Богданов придерживал голову, одновременно перенося свой вес на его грудь.