— Лули! — бросил пророк через плечо. Собака потрусила за ним следом.
Зрители расходились, и совсем скоро на парковке остались только участники «Симфонии». Никто не задержался с ними поговорить, чего еще никогда не случалось.
— Быстро, — скомандовала дирижер. — Запрягайте лошадей.
— А я думала, мы на пару дней задержимся, — скривила рожицу Александра.
— Это секта конца света, — кларнетистка снимала фон для «Сна в летнюю ночь». — Ты что, не слушала?
— Но когда мы здесь были…
— Город уже совсем другой. — Нарисованный лес пошел складками и бесшумно сполз на землю. — В некоторых местах не замечаешь, что все вокруг падают замертво, пока не выпьешь отравленного вина.
Кирстен опустилась на колени, помогая кларнетистке сложить ткань.
Труппа двинулась в путь через считаные минуты, выбрав дорогу за «Волмартом», что уходила прочь от центра города. Впереди, у обочины, мерцал небольшой костерок. Рядом обнаружился мальчишка, караульный, который жарил на огне насаженного на ветку зверька, наверное, белку. В большинстве городов на въездах всегда сидели люди со свистками, ведь было бы неплохо получить хоть какой-то знак, если в город войдут мародеры. Однако здешний караульный был столь юным и невнимательным, что, видимо, тут располагался не самый опасный пост.
— Есть разрешение покинуть город? — крикнул он.
Дирижер махнула первой флейтистке, которая управляла лошадьми ведущей повозки, мол, не останавливаться, и подошла к мальчишке.
— Добрый вечер, — поздоровалась она.
Кирстен остановилась в нескольких шагах, слушая разговор.
— Ваше имя? — с подозрением спросил мальчик.
— Меня называют дирижером.
— Это ваше имя?
— Единственное имя, которое я использую.
— У вас есть разрешение покинуть город?
— Когда мы были здесь в прошлый раз, никакого разрешения не требовалось.
— Сейчас по-другому. — У мальчика еще даже не сломался голос.
— А если у нас нет разрешения?
— Ну, — сказал мальчик, — когда люди уходят без разрешения, мы проводим их похороны.
— А если они возвращаются?
— Если мы уже провели похороны… — начал мальчик, но не смог закончить фразу.
— Ну и местечко, — буркнул четвертый гитарист. — Чертов гадюшник. — Проходя мимо, он коснулся руки Кирстен. — Лучше не задерживайся, Кики.
— То есть ты не советуешь возвращаться? — спросила дирижер.
Мимо проехала последняя повозка. Саид, замыкающий шествие, схватил Кирстен за плечо и потащил вперед.
— Тебе что, опасностей мало? — прошипел он. — Шагай давай.
— Не говори мне, что делать.
— Тогда не будь дурой.
— А вы возьмете меня с собой? — донесся вопрос мальчика.
Дирижер что-то ответила, а когда Кирстен оглянулась, мальчик уже глядел вслед уезжающей «Симфонии», позабыв про свою жареную белку.
Ночь стала прохладнее. Тишину нарушали только стук копыт по испещренному трещинами асфальту, поскрипывание повозок, шаги артистов, шуршащие звуки леса. В воздухе пахло соснами, полевыми цветами и травой. Звезды светили настолько ярко, что повозки отбрасывали на дорогу косые тени. «Симфония» так быстро покинула город, что актеры даже не успели снять костюмы. Кирстен придерживала платье Титании, чтобы не запнуться. Когда Саид, странный и непривычный в смокинге Оберона, оглядывался, в темноте ярким пятном мелькала его белая рубашка. Кирстен догнала дирижера, которая, как всегда, шла рядом с первой повозкой.
— Что вы сказали мальчику?
— Что мы не можем дать повод обвинить нас в похищении.
— А что вам сказал пророк после представления?
Дирижер мельком оглянулась.
— Сохранишь в тайне?
— Может, поделюсь с Августом.
— Конечно. Но больше никому.
— Хорошо, — согласилась Кирстен. — Больше никому.
— Он предложил оставить Александру в залог добрых отношений между «Симфонией» и городом.
— Оставить? Зачем?..
— Ему нужна новая невеста.
Вернувшись назад, Кирстен рассказала все Августу. Тот тихо выругался и покачал головой. Ничего не подозревающая Александра шла у третьей повозки, любуясь звездами.
Вскоре после полуночи устроили привал. Кирстен швырнула наряд Титании во вторую повозку и переоделась в платье из мягкого хлопка с кучей заплаток, которое всегда носила в жару. Ножи оттянули ремень, и стало спокойнее. Джексон и второй гобоист взяли двух лошадей и проскакали милю обратно к городу, а затем вернулись, убедившись, что за труппой никто не следует.
Дирижер и еще несколько старших артистов в свете луны изучали карту. В спешке они отправились по ближайшей дороге на юг вдоль западного берега озера Мичиган. Приемлемые прямые пути обратно к знакомой местности лежали или вновь через Сент-Дебору, или мимо города, где в незнакомцев без предупреждения стреляли, или сквозь дикие земли, что во времена до катастрофы назывались национальным заповедником.
— А что мы знаем об этом заповеднике? — Дирижер хмуро смотрела на карту.
— Я голосую против, — заявил тубист. — Знакомый торговец однажды миновал эту зону и сказал, что делать там нечего, городов нет, а в лесах дикое зверье.
— Очаровательно. А что насчет юга, вдоль берега?
— Ничего, — покачал головой Дитер. — Я говорил с человеком, который там бывал, правда, лет десять назад. По его словам, там почти нет населения, но подробностей я не помню.
— Десять лет назад, — заметила дирижер.
— Тем более. Но смотрите, если мы пойдем дальше на юг, нам все равно придется повернуть к диким землям, если вы, конечно, не мечтаете увидеть, что стало с Чикаго.
— А вы слышали историю о снайперах в Сирс-тауэр? — спросил первый виолончелист.
— Я был ее свидетелем, — сказал Гил. — Разве южнее, у Северн-Сити, нет поселения? В бывшем аэропорту, если я правильно помню.
— Я тоже об этом слышала. — Дирижер колебалась, что было на нее непохоже. — Мы ведь уже годами обсуждаем, что следует расширить нашу территорию, так?
— Рискованно, — отозвался Дитер.
— Жить вообще рискованно. — Дирижер свернула карту. — У меня не хватает двух артистов, и я все еще думаю, что они отправились на юг. Если в Северн-Сити живут люди, то, возможно, они подскажут, как нам лучше выйти на привычный маршрут. Продолжим двигаться вдоль берега.
Кирстен вскарабкалась на место кучера второй повозки, чтобы выпить немного воды и отдохнуть. Она сбросила с плеч рюкзак, детский, с потрескавшимся и потускневшим изображением Спайдермена. В рюкзаке Кирстен держала минимум вещей: две бутылки с водой, в которых во времена былой цивилизации был холодный чай «Липтон», свитер, обрезок ткани, чтобы повязывать на лицо в пыльных домах, моток проволоки, чтобы вскрывать замки, папка с подборкой журнальных вырезок и комиксами о докторе Одиннадцать, а также пресс-папье.
От пресс-папье, гладкого куска стекла размером со сливу, не было никакой пользы — оно лишь добавляло весу, однако Кирстен считала его красивым. Эту вещицу перед самой катастрофой ей подарила женщина, имя которой Кирстен не помнила. Она на мгновение сжала в руке пресс-папье, а потом вернулась к папке.
Кирстен нравилось просматривать вырезки, это уже вошло в привычку и успокаивало. Картинки из мира теней, времен до грузинского гриппа, сливались в сплошные пятна при свете луны, но Кирстен помнила каждую черточку. Артур Линдер со второй женой, Элизабет, и их крошечным сыном, Тайлером, на веранде ресторана. Артур с третьей женой, Лидией, несколько месяцев спустя. Артур с Тайлером в аэропорту. Еще более старая фотография, которую Кирстен обнаружила на чердаке, полном журналов. Снимок, сделанный еще до ее рождения: Артур обнимает бледную девушку с темными кудрями, которая вскоре станет его первой женой. Фотограф поймал их на выходе из ресторана — Артура ослепило вспышкой, а лицо девушки полускрыто солнечными очками.
Часть третьяВ короне ты мне нравишься больше
Снимок из желтой прессы.
Артур Линдер и девушка стоят возле гардероба ресторана в Торонто. Пандемия разразится очень нескоро. Цивилизация проживет еще четырнадцать лет. Артур всю неделю провел на съемках исторической драмы, частично в павильоне, а частично в парке на окраине города. Утром на нем была корона, а сейчас — бейсболка команды «Торонто Блю Джейс». Артуру тридцать шесть лет.
— Что будешь делать? — спрашивает он.
— Уйду от него.
Они разговаривают шепотом, чтобы не услышали работники ресторана. У девушки, Миранды, на лице свежий синяк.
— Хорошо. — Артур смотрит на синяк, который Миранде не удалось полностью скрыть косметикой. — Наконец-то. Что нужно?
— Не знаю, — отвечает Миранда. — Прости за все это. Я просто не могу вернуться домой.
— Есть предложение…
Артур умолкает — подходит девушка с их верхней одеждой в руках. Пальто Артура — великолепное, мягкое и дорогое, а Миранды — изношенное и короткое, купленное в секонд-хенде за десять долларов. Надевая его, Миранда отворачивается, чтобы скрыть порванную подкладку. Судя по улыбке администратора, попытка напрасная. Артур, который к этому времени уже невероятно известен, тоже сверкает улыбкой и незаметно передает гардеробщице двадцать долларов. Девушка-администратор тайком жмет кнопку телефона и отправляет сообщение фотографу, что успел заплатить ей целых пятьдесят. За дверью ресторана фотограф читает эсэмэс: «Выходят».
— Как я и говорил, — бормочет Артур над ухом Миранды, — тебе лучше остаться у меня.
— В отеле? Я не могу… — шепчет она.
— Я настаиваю. И ни к чему не обязываю.
Миранда на мгновение отвлекается на гардеробщицу, которая с обожанием смотрит на Артура.
— Не обязательно решать прямо сейчас, — продолжает он шепотом. — Это просто место, где ты, если хочешь, можешь пожить.
К глазам Миранды подступают слезы.
— Я не знаю, что…
— Просто скажи «да».
— Да. Спасибо.
Администратор открывает дверь, и Миранда вдруг понимает, что наверняка выглядит жутко — синяк на лице, красные слезящиеся глаза.