Он располагался ровно посередине между гарнизонами форта Ли в Вирджинии и форта Брэгг в Северной Каролине, и многие задавались вопросом, зачем военным понадобилась очередная база, если поблизости есть еще две. Ответ удавалось узнать лишь немногим: форт Боузер разбирался с проблемами внеземного характера. От Ксана требовалось организовать квартирмейстерскую роту и подготовить отряды снабжения к встрече с пришельцами. И молчать в тряпочку.
Его работа подразумевала доступ к засекреченной информации. Люди не хотели, чтобы на других планетах узнали о линии обороны, которую земляне выстраивают против нападения из космоса, пока их политики проводят мирные переговоры. Официально в форте Брэгг проводились масштабные ремонтные работы, в связи с которыми рядом с Роли построили временную военную базу. Такая секретность Ксана устраивала – он не хотел, чтобы бабушка узнала о его возвращении.
Он не ожидал ни повышения, ни доступа к государственной тайне; наоборот, боялся, что кто-нибудь прознает, что произошло на техасской границе, и его разжалуют. Помимо него только один человек знал правду о потере отряда, но женщина та была, мягко сказать, непредсказуемой и легко могла его сдать.
В итоге она не проболталась; Ксана повысили, подпустили к тайнам высшего уровня, и последствия Первого контакта вдруг стали основой его работы.
Вскоре после перевода в форт Боузер Ксан получил по электронной почте письмо от Финеаса: тот сообщил, что решил не поступать в университет, потому что хотел «преследовать творческую карьеру». Ксан подумал про собственное неоконченное образование, про службу в армии и все, что было с ней связано, и ощутил на языке пепел. В тот вечер он напился до потери сознания.
А на следующий день не успел толком проснуться и отойти от похмелья, как его позвали к генерал-квартирмейстеру и сообщили, что помимо организации Земной гвардии им понадобится помощь с похоронной службой, и нести ее придется ему одному.
В кабинете генерал-квартирмейстера Родригеса воняло свежим пластиком и ковровым ворсом. Его не помешало бы хорошенько проветрить, но генерал будто не чувствовал запаха: так и сидел за столом под плотно закрытыми окнами, включив кондиционер на всю мощность.
Он привычно натянуто улыбался; складывалось впечатление, что гвоздь, торчащий из стула, впивается ему в мягкое место, но он готов вытерпеть что угодно, лишь бы не выдать свой дискомфорт. Ксан отдал ему честь; от пластиковой вони голова заболела только сильнее. В кулаке он сжимал сырой от пота документ, подробно описывающий его новые обязанности.
– Закройте дверь, специалист, – сказал Родригес.
Ксан молча исполнил просьбу.
– Вольно, – сказал генерал-квартирмейстер. – Я хочу обсудить ваше новое назначение.
Шея взмокла от пота, но Ксан сдержался и не вытер ее. Стараясь ничем не выдать волнения, он произнес:
– Не совсем понимаю, почему вы решили определить меня в похоронную службу отдельно от квартирмейстерской роты. Я думал, мои обязанности заключаются в другом. Сэр, поймите, мое время в похоронной службе прошло весьма плодотворно, но я боюсь, что дополнительные обязанности повлияют на качество моей работы.
– Говори прямо, Александр. Никто не хочет разгребать чужое дерьмо.
Он напрягся.
– Похоронная служба выполняет священный долг. Никто не…
Родригес отмахнулся от него, и Ксан, замолчав, стиснул зубы. Людей, не служивших в снабжении, было видно за версту. Они не считали починку оружия, доставку еды и поиск трупов достойной работой. «Настоящие солдаты таким не занимаются. А кому не хочется быть солдатом?»
Во время военной подготовки Ксан много узнал о том, как работают квартирмейстерские роты и продовольственные отряды в военное время. Он искренне восхищался командирами, которые понимали, что хорошее снабжение – залог победы.
«Люди, которые пренебрегают нашей работой, обычно об этом жалеют, – как-то сказал ему предыдущий командир. – Варианта два: либо псы сожрут твой труп, а враги заберут обручальное кольцо, либо твои останки похоронят со всеми почестями. Вот ты бы какой предпочел?»
– Не доверяешь своему командиру? – спросил Родригес.
– Доверяю, сэр, – сказал он. И мысленно добавил: «Как будто у меня есть выбор».
– Тогда не отказывайся от должности.
– Так точно, сэр, – сказал он. – Но почему я, сэр?
– У тебя есть подходящий опыт и допуск к засекреченной информации. Ты знаешь, чем мы здесь занимаемся, а нам нужны твои навыки. К нам в руки попало несколько инопланетных трупов. Их нужно исследовать.
Как солдат, Ксан понимал, откуда вдруг взялись эти трупы, и по спине пробежал холодок. Он еще не встречал ни одной инопланетной расы, которая не могла бы уничтожить все человечество, будь у них на это причина.
– Но к чему повышение? Почему мне нельзя было остаться в снабжении?
– У них недостаточный уровень допуска. Все очень серьезно, Ксан. Мы близки к прорыву. Присаживайся, и я объясню.
Ксан хотел поговорить со Стефанией наедине, но знал, что с гнейсами сложно вести личные беседы. Точнее, ей и так приходилось кричать, чтобы говорить с ним – пошептаться бы не получилось. Но он не готов был выкладывать все перед Мэллори.
Она бесила его. Единственный человек на станции, с которым он мог поговорить, и та его утомляла. Отчасти из-за зависти; она действовала инстинктивно и не задумывалась о последствиях, а он слишком часто обжигался из-за таких людей. Без четких планов все постоянно шло наперекосяк. В университете им обоим была свойственна импульсивность, вот только Мэллори так и не повзрослела. Но тогда необдуманные действия не приводили к смерти друзей.
Он знал, что Мэллори многое повидала. В отличие от него, это ее не сломило.
– Стефания. Нужно поговорить.
Все обернулись к нему. В мрачном взгляде Мэллори сквозило очевидное недоверие.
– Ты знал? – спросила она.
– Кое-что, да, – признал он. – Я его не убивал.
– Но знаешь, кто убил? – Мэллори перевела взгляд на Стефанию. Тина практически вибрировала на месте, но молчала.
– Нет, – сказал он.
– Может, перестанете от меня все скрывать? – сказала Мэллори.
– Хорошо. Я расскажу, что смогу.
– Как вы познакомились? – спросила она, оглядываясь на гнейсов. – Вы толком так и не рассказали.
– И… все? Тебя только это интересует?
– Да, – ответила она. – Для понимания ситуации мне нужна полная картина. Я ничего о тебе не знаю, но если ты продолжишь все скрывать, ни о каком доверии не может быть и речи.
По сравнению с остальными тайнами эта была относительно безобидной. Ксан кивнул:
– Ладно. С чего начать?
– С дня рождения. Ты принес «Бойню номер пять» и постоянно зевал, как будто напился снотворного.
Спустя несколько месяцев после перевода в форт Боузер Ксан пришел на день рождения к сослуживцу Билли. На руках у него была информация, за которую его легко могли отправить в тюрьму, если не хуже. Передача была назначена на определенное время – оставалось только дождаться.
Встреча с Мэллори шокировала его, заставила ненадолго забыться. Отвлекаться было нельзя, но после бутылки пива его потянуло в сон, а потом вдруг объявилась его бывшая одногруппница. Он даже не знал, что гражданских пускают на территорию базы, особенно на вечеринки всяких придурков вроде Билли, который вовсю разглагольствовал на запрещенные темы. Кто угодно мог подслушать этого идиота.
Но из рассказа Мэллори стало понятно: она не знала, что Анира тоже работала на военных.
Так почему Анира пришла? И зачем привела с собой Мэллори?
– Анира работала на военных? – перебила Мэллори. – Как… интересно. Она не рассказывала. Ну, теперь-то все ясно. – Она смотрела куда-то мимо него.
– Да, вот и я удивился. Ты думала, они с Билли просто друзья?
– Да, – кивнула Мэллори. – Прости, что перебила. Продолжай.
Ее задумчивый взгляд ни капли не прояснился.
С самого начала все пошло не по плану. В девять вечера Ксан должен был пойти на кухню за пивом и «случайно» забыть книгу на столе, откуда ее подобрал бы его связной.
Он боялся оставлять ее посреди чужой кухни, но знал, что холодное пиво волнует присутствующих куда больше, чем какой-то там Воннегут.
Но уйти вовремя не получилось. В половину девятого все вдруг решили поиграть, и он мог ускользнуть, но на кухню пошла Мэллори – единственная, кого заинтересовала бы лежащая в одиночестве книга. Он очень хотел поговорить с ней подольше, но слишком волновался из-за передачи и не мог подпустить ее к засекреченной информации.
Она ушла, напоследок устало и грустно посмотрев на него. Удивившись, он проводил ее задумчивым взглядом и не услышал правила игры. Свет вдруг погас, но годы подготовки не прошли даром: все чувства разом обострились.
Точнее, должны были. Мысли растягивались патокой, и с нарастающим ужасом Ксан понял, что не просто устал: его опоили. А раз его опоили во время передачи сверхсекретной информации, нужно было уйти. Срочно. Он направился к двери.
В мыслях всплыл голос старой подруги.
«Если все правильно сделаешь, время словно замедлится. Это не бой, это танец – ты должен чувствовать не только противника, ты должен чувствовать даже воздух. Так, хватит ерзать, постой ты спокойно. Прислушайся к остальным чувствам. Четырехбазисный бой основывается не только на зрении».
«Четырехбазисный бой? Это что-то из разряда кунг-фу?»
«С ума сошел? Нет. Меня ему научил дядя, а сам он узнал про него в тюрьме, когда сидел за торговлю наркотиками. Если лишишься одного из чувств, нужно уметь ориентироваться на оставшиеся четыре. Обычно проблемы возникают со зрением, но мы с дядей проработали не только его, но и все остальные. Без осязания сложнее всего. Отсутствие вкуса помешает разве что распознать яд. Он постоянно твердил: «Кто знает, Шелупонь, вдруг однажды тебе понадобится увернуться от заточки в темноте?» Так что слушай сюда, Ксан. Вдруг и тебе однажды понадобится увернуться от заточки в темноте».
Кто-то шевельнулся у него за спиной, и время замедлилось. Потревоженный воздух овеял шею, и Ксан отступил в сторону, слегка покачнувшись. Руку обожгло болью и холодом; нападавший не успел остановиться – по инерции он шагнул вперед, и кто-то захрипел, кто-то рассмеялся, а потом Билли повалился на Ксана. Тот не сразу сообразил, что произошло, а за спиной его распахнулась дверь.