Не лучший момент для подобных вопросов.
Ксан помрачнел.
– Я думал, ты ушла из армии. Почему они послали тебя?
– Что, даже не спросишь, как у меня дела? Как-то ты не рад встрече.
– Не рад, – подтвердил он. – Как у тебя дела?
Она округлила глаза в неискреннем удивлении.
– Как ты можешь так говорить! После всего, что мы вместе прошли!
– Вот именно поэтому я тебе и не рад. Я не хочу это обсуждать, не хочу слушать твои оправдания. Если хочешь сказать, что никому меня не сдала, можешь не утруждаться – я и так знаю. Если бы ты проболталась, я бы был в курсе. – Он поморщился от одной только мысли.
– Да уж не проболталась, конечно, – рассмеялась она. – Иначе мне бы тоже не поздоровилось. Я уволилась из армии, так что я теперь гражданское лицо, и это так классно. Оказывается, гражданским не надо искать трупы, отвозить их в морг, описывать каждую царапину, сортировать оторванные конечности, письма супругам, обручальные кольца, доставшиеся от родителей…
– Можешь не перечислять обязанности… Аш-два, – добавил он, вспомнив старое прозвище, которое она так любила. – Я все еще числюсь на службе.
– Числился, пока не сбежал с Земли, – пожала плечами она. – Повезло тебе улизнуть! Как умудрился?
– Ты за этим приехала? Узнать, что там случилось?
– Да, вообще-то! Расскажи мне про вечеринку. Весело было?
Он вздохнул, вспомнив, как же она любит болтать на отвлеченные темы.
– Ладно. Я пришел на вечеринку, мне подсыпали наркотики, потом попытались убить, пока мы играли в «оборотня», и я сбежал. В итоге меня случайно подобрал автопилотируемый инопланетный корабль.
– Нехило, – сказала она. – Так ты не планировал побег? Я думала, ты подговорил каких-нибудь инопланетных друзей.
– Я вообще их не знал, – ответил он.
– Ладно, тогда расскажи мне о ней. – Она кивнула на Мэллори, которая общалась с выжившими. – Что с ней случилось? Как-то странно, что вы оба получили убежище на станции, которая не любит людей.
– Нет уж, хочешь узнать о Мэллори – иди к ней. Но… с чего ты решила, что она тоже попросила убежище? – спросил он, скрестив на груди руки.
– Сам знаешь, у армии всюду есть уши, – легко отозвалась Каллиопа.
– Я думал, что у ЦРУ.
– У них тоже.
Это начинало надоедать.
– Тебя прислали за мной? – прямо спросил он.
– О, разумеется, – ухмыльнулась она. – Но знаешь что? Меня отправили сюда одну, хотя прекрасно знали, что ты отличный солдат и я вряд ли с тобой справлюсь. Подозреваю, они не рассчитывают на мое выживание. Так, надеются, что я успею хоть что-нибудь для них сделать, пока меня не прикончил или ты, или еще какой-нибудь инопланетянин.
– Значит, тебя послали или на смерть, или убить меня, если повезет. Что будешь делать? – опасливо спросил он.
Скорее всего, в рукопашном бою он бы с ней справился, но он помнил, как Каллиопа дерется. Ксан был выше и тяжелее, но именно она научила его разным уловкам, так что вероятность умереть от ее рук в бою сводилась примерно к пятидесяти процентам.
– Пока не знаю. Вот разведаю ситуацию получше и буду решать, – сказала она. – Чего ты им так сдался?
– Ты сама знаешь. Явно же тебе рассказали! – с усталым раздражением ответил он.
– Да, но что из этого правда? – терпеливо ответила она. – Я не дура, Ксан. Заодно хочу понять, знаешь ты, почему они хотят до тебя добраться, или нет.
Он коротко огляделся. Никто не прислушивался.
– Ладно, давай договоримся. Я все тебе расскажу, но сначала ответишь мне на пару вопросов про катастрофу.
– По рукам, – ответила Каллиопа.
– Так. Я правильно понимаю, что билет тебе выделили военные?
– Следующий вопрос, – сказала она.
Она часто так отвечала, чем неимоверно бесила старших офицеров. Вот только они могли наказать ее за дерзость и отправить драить туалеты, а у него такой возможности не было.
Он покачал головой:
– Значит, да. Раз тебя послали военные, почему ты сразу на меня не напала?
– Ну, это как-то совсем грубо, согласись? Да и что мне скрывать? Ты сам знаешь, зачем я приехала. А еще я чуть не померла в космосе, ты меня спас, и я это запомнила. Решила, что можно сначала поговорить, отдышаться, а потом уже переходить к насилию. Мы давно знакомы, знаешь ли. И ты назвал меня по прозвищу, хотя раньше отказывался. Почему, кстати?
– Да просто оно как у дроида из «Звездных войн», вот и отказывался, – удивленно ответил он.
– Нет, почему сейчас передумал?
– Когда перевелся, то решил, что если мы снова увидимся – буду называть тебя так, как ты хочешь.
– Почему?
– Потому что я запомнил ночь перед патрулем, – честно сказал он. – И, если не ошибаюсь, ты спасла мне жизнь.
– С чего ты взял? – сощурилась она.
– Хочешь сказать, это была не ты?
– Конечно, хочу. Если признаю, что спасла тебе жизнь, придется признать, что я напала на сослуживца.
– Так это действительно была ты.
Поступление на военную службу напомнило Ксану спектакли, которые под Рождество ставила церковь. «Все подразделения одинаково важны и полезны», – сказали им. Будь то медики или связисты, квартирмейстеры или бухгалтеры, автомеханики или погребальная служба. «Маленьких ролей не бывает, бывают маленькие актеры», – как приговаривал проповедник. (Вот только дочь его постоянно играла Деву Марию, и неважно, сколько ей было лет – пять или девятнадцать.) Но новобранцы прекрасно понимали, что в истории сохранятся имена тех, кто шел в бой, убивал кучу врагов, защищал детей, женщин и саму Американскую Свободу, попутно спасая раненых товарищей от смерти.
Те, кто попал в боевые подразделения, считали себя лучше механиков, медиков и уж тем более похоронной службы, но не насмехались в открытую, только зубоскалили за спиной. Знали, что со снабженцами лучше не связываться. Подшутишь над ними в понедельник – в пятницу окажешься без нормальной еды и в грязной одежде.
В основном к снабженцам не лезли. Некоторые солдаты, в частности рядовой первого класса Бак Джонс (имя, которое Ксан с трудом воспринимал всерьез), прозвали квартирмейстерскую роту Стервятниками – якобы потому, что они слетались только на трупы. В ответ на издевки Каллиопа нарисовала им неофициальную эмблему, что слегка помогло. Она говорила, что стервятники тоже бывают полезны. Они подчищают за хищниками, останавливают распространение болезней. А как-то раз за бутылкой вина поделилась с Ксаном, что стервятники, в отличие от многих птиц, живут стаями и не бросают своих.
– Слушай, где ты еще видел животных, которые мирно вместе едят? – спросила она, размахивая пальцем у него перед носом. Пьяной она всегда скрывалась в агрессию. Да и трезвой тоже. – Даже милые певчие птахи те еще суки, гоняют друг друга от кормушки. А посмотришь на стаю стервятников – сидят себе, клюют падаль, как будто выбрались семьей в кафешку на выходные. Был бы у них поворотный стол – они б точно закинули туда оленя, чтоб какому-нибудь дедульке достался кусочек печенки. Стервятники страшные и едят гниль. Но они заботятся о трупах, как настоящие санитары, ведь кто-то же должен. И при этом они держатся вместе. Я тебе отвечаю, если случится зомби-апокалипсис – нас спасут трупоеды. Жалко, фильм про это не сняли. Бак-мудак хотел нас оскорбить, а в итоге назвал сплоченной стаей, которая выполняет работу, к которой никто другой не притронется.
Пока она разглагольствовала, Ксан допил вино. Потряс бутылку, чтобы вытряхнуть последние капли, и огляделся в поисках следующей. Каллиопа вытащила закупоренную бутылку из сумки, а потом села и мрачно уставилась в собственную кружку.
– Ну и говно, – пробормотала она.
Ксан молча смотрел на звезды, появляющиеся в темнеющем небе.
– Бак думает, что мы трахаемся, – сказала она. – Я не стала его переубеждать.
Он резко обернулся.
– Что?
– Да просто проверяю, слушаешь ты или нет. Но он явно так думает. Мне плевать. А тебе нет?
У Ксана возникло ужасное чувство, что сейчас она предложит заняться с ней сексом. Он бы не удивился; несмотря на полное отсутствие химии между ними, Каллиопа могла переспать с ним просто потому, что это взбрело ей в голову.
– Поговорим про стервятников? – помолчав, спросила она.
– Не хочу обсуждать трупоедов, – сказал он.
Его бесили издевки других солдат. Он понимал, что боевые подразделения считают их роту бесполезной, но все знали, что на пустой желудок особо не повоюешь. Когда Ксан с Кэл завершили подготовку в морге, Джексон, их инструктор, позвал всех новичков выпить по пиву – хотел отпраздновать, а заодно дать неофициальный, но очень жизненный совет.
– Вы учтите, что так бывает не всегда, – начал Джексон. – Но вы берете на себя самую нежеланную роль. Бывалые вояки будут ворчать, что вы приносите неудачу. Никто не оценит вашу работу, потому что когда вы выполняете ее хорошо, люди слишком убиты горем, а когда плохо – кто-нибудь обязательно напомнит про скорбящих жен и матерей. А кто-нибудь соврет, что вы прикарманили у трупа личные вещи, чтобы попытаться выбить у вас или у армии компенсацию за пропажу. К счастью, мы знаем, как с этим бороться. В том числе поэтому просим вас не регистрировать травмы и личные вещи в одиночку. – Он постучал костяшками по столу, глядя на Каллиопу: – Слышала, Оу?
Та закатила глаза.
– Слышала, сэр.
Расслабившись, Джексон отхлебнул пива, а потом добавил:
– Работа неблагодарная, грязная и до задницы тоскливая.
Ксан задал вопрос, которого он дожидался:
– Тогда зачем ее делать?
– Кто-то же должен. И эти кто-то – вы. – Он поднял кружку, салютуя. – Так что я хочу поблагодарить вас за службу. Есть шанс, что вы слышите это в последний раз.
Оказалось, Джексон ошибся. В Афганистане солдаты относились к ним с таким же уважением (или презрением), как и ко всем остальным. Плохо стало потом, когда из Афганистана они уехали в Техас, помогать справляться с конфликтом из-за нехватки воды, растущим на границе Мексики и США.
Наркокартели вытеснили рабочих с электростанции на плотине, и военным пришлось отвоевывать у них территорию. На этом нападения не прекратились, поэтому каждые несколько дней к плотине выезжали патрули. Напуганные наркокартелями, местные городки были уверены, что военные отберут у них всю воду, поэтому в дело вступила служба по связям с общественностью.