– Да это оскорбление похлеще нашег…
– Нет, Аш-два. Нет.
Ксан всегда думал, что «огонь по своим» – чепуха, которую придумали военные пропагандисты. Какая разница, кто тебя подстрелил, друг или враг, если результат один: башка, разнесенная пулей, и смерть, смерть, смерть.
Но военные не раздавали медали кому попало: «Пурпурное сердце» получали те, кто был ранен или погиб под вражеским обстрелом. Дружественный огонь во время боя тоже засчитывался. Никаких медалей за ошибки на стрельбище, прицельное бросание бутылок и сломанные на мокрой лестнице ноги.
Никаких медалей за смерть из-за плохого снабжения.
Добравшись до склада, Ксан выругался в голос. Все вооружение было свалено у стены. Видимо, люди, которые приносили его, не находили интендантов и бросали вещи куда придется.
– Нам это в систему вносить, а мы не знаем, кто что сдавал, – сказал Ксан, подбирая рацию, запутавшуюся в дроне. Защелка батарейного отсека валялась на полу с двумя батарейками. – Капец, Макреди знатно тут все запустил.
На заполнение базы и уборку ушло чуть меньше часа. К этому времени обезболивающее перестало действовать, и каждые несколько минут Ксан дергался от боли. Он вносил вещи в систему, наугад выбирал людей, которые должны были их сдавать, а потом убирал на место. Каллиопа изучала новую декларацию, присланную с электростанции. Располагающийся там дозор запросил передать поставку вместе с новым патрулем. Кэл начала паковать вещи.
– Кто возглавляет патруль? – спросила она.
– Бак, если очнется, – ответил Ксан, потирая лоб. Перед глазами двоилось. Он убрал очередную рацию и пошел открывать шкаф с оружием.
– Серьезно? Это ж идеальная возможность ему отомстить! И он даже не узнает, что это был ты! – сказала Каллиопа.
– Нам за это так прилетит, что даже думать не хочется, – пробормотал он. А потом, не сдержавшись, все же добавил: – Есть идеи?
Кэл задумчиво взвесила рацию на ладони и убрала в коробку.
– Не знаю. Туалетную бумагу забудем?
– Бак носком подотрется. Ему плевать.
– Господи, в мире столько всего интересного, а я выслушиваю вот это, – сказала она, а потом задумчиво добавила: – В рации нет батареек.
– Ага, они на полу, – сказал Ксан. – Сейчас принесу.
Каллиопа хищно усмехнулась:
– Можем поставить другие батарейки. Севшие.
Позже Ксан твердил себе, что предупреждал Каллиопу не саботировать поставки. Что их раскроют. Иногда он оправдывал себя сотрясением, из-за которого он просто забыл заменить батарейки.
Но у Каллиопы не было сотрясения, и она загрузила разряженную рацию в машину вместе с остальными припасами. И тихий шепот на краю сознания твердил, что они прекрасно понимали, что делают. Но ведь на плотине давно не было никаких стычек. Это всего лишь маленький розыгрыш.
Что в нем плохого?
Когда патрули разъехались, а дежурство подошло к концу, Кэл пошла показывать Ксану новые приемы. Он пытался отвертеться, ссылаясь на голову, но она заметила, что в бою ему тоже будет больно, и этим тоже нужно пользоваться. Хорошенько подравшись в избитом виде, они напились и перешли к пьяным дракам. Ксану они давались отвратительно, и, после того как Каллиопа второй раз повалила его на пол, он окончательно сдался – перед глазами и так уже все плыло.
Два дня было тихо, а потом на смену Баку отправился новый патруль. Через час они связались с базой в панике – весь отряд Бака погиб, перебитый на их стороне границы. Среди трупов также нашлись мертвые наемники, нанятые наркокартелями; отряд Бака не сдался без боя. Судя по отсутствию противника, они сумели дать им отпор.
На базе не было опытных медиков, поэтому разбираться с трупами пришлось Ксану и Каллиопе. Сглатывая желчь, Ксан описал все раны, и даже его небольших знаний хватило понять, что напали на них не сегодня. На полу он нашел нерабочую рацию с выпавшими батарейками, и все возможные оправдания испарились. Отряд Бака пытался запросить у базы подмогу, но так и не смог.
Вечер застал их с Каллиопой сидящими на бампере Хаммера – они только закончили перевозить павших товарищей. Шок до сих пор не сошел; на руках и одежде запеклась кровь, но они не спешили смывать ее.
– Я ходячая инфекция, – сказала Кэл.
– Давай уясним две вещи, – произнес Ксан. Голос прозвучал слабо, расплывчато, словно дым. Кашлянув, он прочистил горло. – Две вещи.
– Ага, – отозвалась Кэл, глядя в сторону.
– Во-первых, это мы виноваты в их смерти.
– Откуда ты знаешь, может, они бы не дотянули до подкрепления, – проныла она. – И у них были зарядные станции! Они просто поленились к ним подключиться. Что ж теперь…
– Кэл! – сказал он, стукнув кулаком по машине. – Мы никогда этого не узнаем. Знаешь почему? Потому что все свидетели умерли. Из-за нас.
Она помолчала.
– А что второе?
– Если это когда-нибудь всплывет, мы просто ошиблись. Не привыкли к бардаку у снабженцев. Случайно задели зарядку, и батарейки не зарядились. Мы просто ошиблись. И никому не расскажем, что было на самом деле.
– Ага. Никому, – сказала она, глядя в пустоту.
После бойни последовало еще несколько стычек, но военные с ними справились; в конце концов, теперь они мстили.
Когда не было новых трупов, каждую свободную минуту Кэл с Ксаном посвящали «четырехбазисному бою».
А может, просто напивались до беспамятства и дрались. Ксан не помнил. Все равно результат был один.
– Значит, так ты себя успокаиваешь? Думаешь, что они сами напросились?
– Ну, Бак точно напросился. Он чуть тебя не убил.
Ксан покачал головой:
– Нет. Ничего подобного. Даже если Бак напросился, остальные в этом не участвовали. – Он коснулся небольшой горбинки на носу, которую обычно скрывал за очками. – Многовато смертей из-за сломанного носа.
– Это правда. Так что, на вечеринке тебя опоили и набросились с ножом в темноте?
– Ага, – ответил он, глядя на сетчатые стены Вечности из серебристого металла.
– Но в итоге тебя практически не зацепили, а прикончили Билли.
– Ага.
– Я так тобой горжусь, – широко ухмыльнулась она.
– Что? – коротко хохотнул он от удивления. Он тонул в меланхоличном раскаянии, а она гордилась успехами ученика. – Да, ты меня многому научила. Жизнь спасла. Дважды. Теперь будешь пытаться убить? – добавил он, стараясь придать голосу равнодушия.
– А как насчет придурков из бизнес-класса? И того пацана, Сэма? – вдруг спросила она. – Они этого заслуживали? – Она теребила что-то в кармане.
– Нет, не заслуживали. Чем они тебе так не угодили? – спросил он.
– Ребята из бизнеса? Деньгами. У всех были деньги. По наследству достались, от фанатов, от правительства. – Она достала руку из кармана. – Сэм? Ничем, только беготней своей нервировал.
– Аш-два, не о том речь. Убивать меня собираешься? – спросил Ксан.
– Пока нет. Сначала нужно освоиться. У меня три задания. Я очень занятой стервятник.
– Три?
– Да! Ты тут не единственная добыча. А что, почувствовал себя особенным?
– Ты вообще за мной прилетела? – спросил он. – Какое еще «освоиться»? Мы никуда не уйдем, пока не выясним, что случилось с шаттлом. Просто не рассказывай никому про Фалькон. Большего не прошу.
Она обернулась и кивнула в сторону Финеаса, который читал что-то на планшете:
– Он знает?
– Нет, я не рассказывал. После переезда в Техас вообще ни разу его не видел. А учитывая, какой уровень доступа мне дали в Боузере, никто так и не понял, что мы натворили.
– Ладно, сохраню пока твою тайну, – сказала она.
Ксан застонал.
– Предупреди, как перестанешь.
– А то.
Он со вздохом поднялся.
– Пойду поговорю с Финеасом.
– Рада была увидеться, Ксан. Даже не думала, что так по тебе скучала!
Он хотел было сказать, что не разделяет ее чувства, но вместо этого улыбнулся. Он долго пытался винить ее за «розыгрыш», обернувшийся трагедией, но в итоге признал, что сам на него согласился. Каллиопа вызывала у него смешанные чувства, но она хранила самую страшную его тайну, и даже если прилетела вернуть его на Землю, привычная взбалмошность здорово подняла ему настроение.
– И я рад, Аш-два, только не надо меня убивать.
Он подошел к парапету и оглядел темный медотсек. Не расслаблялся – знал, что проверяет Каллиопу, подставляя ей спину, и знал, что она прекрасно все понимает.
На противоположной стороне балкона Мэллори разговаривала с рыдающей тетей. Она не пыталась ее утешить. Их взгляды пересеклись.
«Слишком много совпадений», – читалось в ее глазах.
19. Без семьи ты никто
«Перо, карандаш, чашка, звезда, сердце, аллигатор. Куда они подевались?»
Кэти лежала в инопланетной капсуле и часто судорожно дышала. Закрыв глаза, она успокаивалась, повторяя про себя привычную мантру. «Перо, карандаш, чашка, звезда, сердце, аллигатор». Но она не помогала, ведь браслета с подвесками на руке не было.
Капсула открылась, и она закричала. Тогда ее замуровали снова, и капсулу заполнил сладко пахнущий газ. Она пыталась перебороть сон, но из-за рыданий и криков дышала только быстрее, и вскоре отключилась.
А когда проснулась – над капсулой стояла единственная родная душа, которая у нее осталась. Инопланетяне держали Кэти в капсуле, и даже ради этого она прошла через ад. Но она справилась. Ради семьи.
Кэти не ожидала, что Мэллори так на нее отреагирует. Она сторонилась ее, смотрела в пол, будто боялась. Боялась ее, Кэти, хотя сама говорила, что притягивает убийства. Конечно, она все просто выдумывала, но сироты часто пытались привлечь внимание. В этом не было ничего страшного.
Когда они поднялись на балкон, Кэти не стала садиться туда, куда отправила ее Мэллори. Вместо этого она обняла племянницу. Прижала к себе.
– Я так по тебе скучала, Мэллори. Как у тебя дела?
Мэллори напряглась, а потом вывернулась из объятий, прямо как в детстве.
– Хорошо, но это не я пережила крушение шаттла. Лучше скажите, как вы себя чувствуете?