– Вы здесь? – задал Радж обычный первый вопрос, и сразу же получил ответ:
– Не повторяйте за мной! Ответьте одним словом, «да» или «нет». Были ли какие-нибудь признаки или признаки того, чего мы боимся?
– Нет.
– На какую тему, профессор Радж, вы хотите поговорить сегодня?
История Вселенной, рассказанная венерианцем
ЗАТЕМ ПОСЛЕДОВАЛ РАЗГОВОР на самые разные темы, и все они вызвали у профессора невероятно живой интерес, так что все заботы о других вещах были на время забыты. Впрочем, так было бы с любой личностью, обладающей склонностью к науке или даже с обычным умным человеком.
Вопросы, которые Стэнли с венерианцем обсуждали, включали в себя, среди прочего, общий закон природы, которая в материальном мире всегда развивается циклично, никогда не приближаясь к завершенности. Эта теория не была новой для профессора Раджа, но теперь ему объяснили и продемонстрировали ее таким образом, что это вызвало у него восхищение. Ему показали, что происхождение жизни находится вне пределов любого конечного интеллекта, будь то человеческий, венерианский или даже марсианский. Венерианец объяснил абсолютную тщетность попыток человека выяснить, когда и как материя впервые стала живой, поскольку на самом деле она никогда не была мертвой и никогда не начинала жить. Тайну смерти жители Венеры объясняли так: в какой-то момент рука, заставляющая механизм работать, убирается с него, и он останавливается. Просто наше бодрствующее сознание не видит руку, а видит только механизм.
Житель Венеры рассказал о земном геологическом периоде, во время которого развивался вид «человек разумный», с датами разных этапов его эволюции и дал краткий отчет о происхождении нынешних человеческих рас, восходящем к отдаленным временам, хотя по историческим меркам это было буквально вчера. За этим последовало сравнение нынешнего политического и социального состояния двух миров, Земли и Венеры. И снова профессор Радж жадно ловил каждое слово. Он быстро увидел две вещи: во-первых, в политическом отношении положение дел в венерианском мире было идеальным, превосходящим его прежние мечты о том, каким может быть любое государство, а во-вторых, что применение их способов управления страной на Земле будет бесполезно и даже хуже – что это приведет к абсолютной анархии.
В конце этой части беседы наступила пауза, и, вспомнив такую же паузу накануне, Радж насторожился. Затем голос продолжил:
– Не повторяйте за мной! Пусть теперь Макрей вас оставит.
Профессор повернулся к своему товарищу и отложил трубку:
– Будьте добры, расшифруйте, пожалуйста, все, что я сейчас надиктовал, в вашей комнате. И отдайте мне расшифровку, как только она будет готова. – Через минуту он повернулся к трубке. – Теперь я один.
Меры предосторожности
ЧЕРЕЗ НЕКОТОРОЕ ВРЕМЯ голос продолжил:
– Я должен вернуться к теме угрожающей опасности. Теперь у нас есть все основания полагать, что необходима самая тщательная бдительность. Хотя никаких признаков этого не было, мы полагаем, что влияние врага скоро даст о себе знать. Если все обстоит именно так, как мы опасаемся, Макрея могут побудить сделать то, что он сам был бы не в состоянии объяснить. Следите за ним постоянно!
– Я буду очень рад, когда он покинет этот остров. Это будет через два дня, – сказал ученый. – А пока будут приняты все меры предосторожности.
– Все меры предосторожности! Вы слишком легкомысленно произносите эти слова, профессор Радж. Я не могу описать вам ту тревогу за вас, которая ощущается здесь, и когда я говорю «за вас», я имею в виду весь ваш человеческий род. Скажу прямо: вы недостаточно серьезны в этом вопросе. Весь ваш мир теперь полагается только на вас. Если бы вы только имели более полное представление о природе существ, выступающих против вас, по сравнению с которыми мы – дети, это могло бы помочь вам, хотя могло бы и парализовать вас страхом. Я заклинаю вас, не допускайте ни одного незащищенного момента. Но два дня!..
Профессор был глубоко потрясен серьезностью этого предупреждения. Он не знал, как на это ответить. В другое время ученый, возможно, почувствовал бы некоторую обиду. Зная, как он заботился о безопасности и какое тревожное время провел, Стэнли едва ли мог признать справедливость слов венерианца. Они, однако, заставили его еще полнее осознать беспокойство и заботу, которые, очевидно, испытывали обитатели Венеры, и таким образом они выполнили свою цель – усилили его собственное понимание серьезности ситуации.
– Я уверен, – сказал Радж, – что вы лучше меня знаете, насколько опасно это положение. Спасибо за новое предупреждение. Я обещаю быть максимально осторожным, насколько я вообще способен. Вы полагаете, что наш разговор подслушивают на Марсе?
– Мы с вами находимся сравнительно близко друг к другу, а Марс в настоящее время так далеко и находится в неблагоприятном положении по отношению к нам, что мы не думаем, что это возможно. Но в этом нет никакой уверенности. Мы знаем только, что, если бы позиции поменялись местами, мы не смогли бы этого вынести. Есть еще одна вещь, о которой я должен просить вас – чтобы вы немедленно пришли к инструменту, если Макрей проявит какие-либо явные признаки влияния, которого мы боимся. Если подозрение превратится в уверенность, то наши действия должны быть пересмотрены. Если же ничего подозрительного не случится, приходите к инструменту завтра в то же время, что и всегда. Отныне всегда найдется кто-то, кто ответит на ваш зов. На сегодня это все.
Профессор Радж снял головной убор и провел рукой по лбу. Он долго сидел, погруженный в свои мысли. Наконец, с видом еще более озабоченным, чем накануне, он встал и вышел из сигнальной комнаты. Затем он запер дверь и уже собирался положить ключ в карман, когда к нему подошел Макрей.
– Вы закончили? – спросил его Стэнли.
– Да, сэр, вот отчет, – сказал молодой человек и добавил: – Если сегодня я вам больше не нужен, сэр, я хотел бы прилечь. У меня немного болит голова.
– Конечно, – кивнул профессор. – Вы мне не понадобитесь. Надеюсь, утром с вами снова все будет в порядке.
Глава XI
Опасность неминуема
ПРОФЕССОР СЕЛ НА единственный стул в маленьком вестибюле. В помещение выходили три двери: вход на станцию, в сигнальную комнату и в комнату, которую занимал сам Радж, так что со своего места он мог приглядывать за всеми тремя дверями. Сидя там, он попытался использовать последние лучи дневного света, чтобы прочитать расшифровку беседы с венерианцем, и читал ее, пока угасающий солнечный свет не заставил его бросить это дело. Он был слишком взволнован, чтобы сосредоточиться на чем-то другом.
Потом Стэнли дал волю своим мыслям. Бумаги выскользнули из его пальцев на пол и остались лежать там, никем не замеченные. Радж понимал, что немалая часть неприятностей, которые его угнетали, происходила из-за неясности их природы. Он действовал, повинуясь предостережению, которое само по себе было столь же таинственным, как и грозившая Земле опасность. Ученый был предупрежден о нападении, но его не проинформировали о том, как оно произойдет.
Что же касается того, чтобы помешать Макрею связаться с Марсом или с кем-либо еще, то это было несложно. Кажущаяся простота, однако, не избавляла от неприятного ощущения на-двигающейся опасности. Если бы был хоть какой-то внешний признак, сказал себе Стэнли, его нервы были бы готовы к этому случаю и у него на душе стало бы легче. Но пока он словно сражался с призраком или ожидал нападения в темноте, не зная, кто и с какой стороны накинется на него.
Через некоторое время к профессору присоединился лейтенант Хьюз, и они несколько минут сидели вместе за обеденным столом. Молодой человек уже два дня ломал голову над тем, каким образом этот ученый приобрел репутацию человека веселого нрава в обществе. Его ученость, несомненно, была неоспорима, но в остальном, возможно, его переоценивали. А этим вечером, он казался особенно неразговорчивым.
Ночная вахта профессора Раджа
В СРАВНИТЕЛЬНО РАННИЙ час профессор удалился спать. Монотонность жизни на станции X приводила к тому, что люди рано отправлялись в постель. Комната Стэнли на самом деле принадлежала лейтенанту Хьюзу, который любезно предоставил ее ученому на время его пребывания здесь. Радж оставил дверь открытой и придвинул свою маленькую походную кровать к тому месту, откуда была видна дверь сигнальной комнаты. Он лишь частично разделся и решил не спать. Света было достаточно, чтобы разглядеть предметы в темноте.
Время тянулось очень медленно. Порой по лицу ученого скользила мрачная улыбка без всякого намека на веселье – он сравнивал свое нынешнее положение с обычной жизнью. Казалось, что та привычная ему жизнь принадлежит далекому прошлому. Каким далеким казался Лондон! Каким далеким казалось все, кроме опасности!
Зная, что, какой бы серьезной ни была необходимость следить за Макреем, полностью обходиться без сна все время, пока не придет «Сагитта», было бы невозможно, Стэнли составил план: он решил довольствоваться сравнительно коротким периодом сна один раз в день, пока сигнальная комната была официально занята. В молодости он мог заснуть, когда и где хотел, и теперь полагался на эту способность. Поначалу ему не составляло большого труда бодрствовать, несмотря на то что он мало спал с момента прибытия на остров.
Радж справедливо приписывал свою бодрость странности пережитого и особенной сверхъестественности грозившей всем опасности. Он не мог ожидать, что этой ночью что-нибудь случится. Алан не мог ни с кем установить радиосвязь, потому что дверь сигнальной комнаты была заперта, а ключ лежал в кармане пиджака Стэнли, висевшего на крючке, в пределах досягаемости его руки. Сотни теснящихся мыслей проносились в голове профессора, и вскоре он потерял счет времени.
Сомнамбула под марсианским влиянием
ПО МЕНЬШЕЙ МЕРЕ ЧЕРЕЗ пару часов – где-то около полуночи – послышался топот босых ног, мягкий, но отчетливо различимый в тишине. Шаги прошли мимо двери Раджа в направлении сигнальной комнаты. Пересекающая вестибюль человеческая фигура была еле видна.