– Иди сюда, – сказал он, указывая на стул, с которого только что поднялся, и произнося это звенящим ровным тоном уверенного приказа.
Стоящий перед ним человек не двигался. Он поднял голову, и их взгляды встретились.
Жестокое противостояние
В ТОТ ЖЕ миг, когда марсианин узнал в профессоре своего неожиданно оказавшегося на Земле врага, только физическое состязание могло решить исход поединка, в голове у него сложился план. Он должен был измотать своего противника в бою, нейтрализовать его значительно превосходящую силу в непрерывной борьбе. Это было возможно, так как венерианец в теле пожилого профессора уже задыхался от бега, а на стороне марсианина были молодость и ловкость тела Алана.
Житель Марса рванулся вперед, но тут же был сбит с ног. Едва коснувшись земли, он с упругостью пантеры снова вскочил на ноги и атаковал противника. В последовавшей за этим яростной схватке не было ни паузы, ни передышки. Это был бой на поражение.
Тела метались взад и вперед. Стулья и все, что попадалось им на пути, были отброшены в сторону и разбиты. Бунгало содрогнулось от ударов двух тел.
Венерианец видел план своего врага и его опасность. Он слишком поздно пожалел, что так поспешно сбежал со скалы. Его попытка спасти положение грозила теперь обернуться гибелью для него. Он попытался использовать свое более крупное и тяжелое телосложение, чтобы раз и навсегда сокрушить противника, пока ему еще хоть как-то хватало дыхания. Но этот противник, казалось, был со всех сторон от него одновременно. Он был подобен духу ярости в теле из стальной проволоки.
Сцепившись на мгновение, они вылетели из комнаты через дверной проем мимо перепуганного Хьюза, и бой продолжился на открытом месте. Марсианин знал, что теперь он сражается на виду у других свидетелей, своих сородичей, далеко в пустоте. Он сражался как главный герой не только за себя, но и за всю свою расу, чье существование зависело от одной лишь силы его рук. Знание об этом добавляло ему энергии, которая была уже сверхчеловеческой.
Выпучив глаза, Хьюз, неспособный вмешаться, наблюдал за состязанием. Это была самая бешеная дуэль, которая когда-либо имела место в мире. Лейтенант чувствовал почти физическую боль при виде боя, в котором не было ни правил, ни передышки.
Удары были быстрыми и яростными. Надежда венерианца на быстрый финал исчезла. Задыхаясь и всхлипывая, он чувствовал, что конец близок. Неукротимый дух вторжения, захвативший тело Макрея, вел его обладателя к победе, причем за это была бы заплачена немалая цена – цена, которая заставила бы самого Алана беспомощно лежать в пыли.
Макрей побеждает
В КОНЦЕ КОНЦОВ победила наука марсианина. Возможно, к ней добавилось его высшее знание о человеческом теле, которое он получил раньше, кто знает?
Он нанес противнику удар в солнечное сплетение, очевидно зная точное место, куда надо бить, и защитник землян упал, поверженный – его бой был проигран.
Марсианин склонился над распростертым противником, который едва дышал, и, прошептав ему что-то, заставил его, наконец, собраться с силами.
Вскоре оба поднялись на ноги – победитель и побежденный, причем как в физическом, так и в психическом смысле. Марсианин подвел венерианца к креслу связиста, и тот включил приемник.
Для Хьюза эта тайна была неразрешима. В течение нескольких минут он наблюдал за фигурой профессора и отметил, что она держится прямо и с не поддающимся описанию и удивительным в данных обстоятельствах, при поражении, спокойствием и достоинством.
Он посмотрел на мрачное непроницаемое лицо Макрея, стоящего над креслом, как высокий зловещий дух зла, и на мгновение уловил вспышку в его глазах. Затем вся эта сцена дрогнула в глазах Хьюза и исчезла. Откинувшись на спинку стула, он потерял сознание.
Через минуту фигура в операторском кресле тоже поникла. Казалось, она вот-вот упадет, но потом, немного придя в себя, она выпрямилась, но ее поза была теперь совсем безвольной.
Профессор Радж поднял дрожащие руки, чтобы снять головной убор. Обнаружив, что он сидит в кресле оператора на станции X, ученый с трудом поднялся на ноги и, повернувшись, посмотрел в глаза марсианину.
Глава XIII
«Сагитта» прибыла
В ТЕЧЕНИЕ ОДНОГО ужасного мгновения победа и отчаяние смотрели друг на друга. Аура марсианина делала его жертву бессильной и не способной противиться его воле. Он жестом пригласил профессора снова сесть за инструмент и помог ошеломленному и пораженному ужасом человеку надеть на голову приемное устройство. Но потом рука марсианина неожиданно дрогнула, и он пошатнулся.
В это же мгновение профессор почувствовал, что с его души внезапно свалилась тяжесть – словно пружина, которая заставляла его подчиняться другой воле, внезапно лопнула.
Он поднял голову. Лицо марсианина было мертвенно-бледным. Он снова покачнулся и в следующую секунду рухнул на пол. Дух жителя Марса мог быть бесстрашен, но человеческое тело, в которое он вторгся и с помощью которого мог действовать на материальном плане, на мгновение сдалось в этом последнем испытании, не выдержало обрушившегося на него бремени и упало в обморок.
Профессор поднялся со стула и некоторое время стоял неподвижно. Затем, осознав, что произошло, он почувствовал, что у него вновь возродилась надежда на победу.
– Хьюз! – крикнул он. – Помоги мне связать этого… э-э… сумасшедшего, пока он не пришел в себя!
Лейтенант с готовностью вскочил, с облегчением обнаружив, что освободился от необъяснимого влияния, которое не давало ему пошевелиться. Он побежал за веревкой и через несколько секунд вернулся. Моряк и ученый проделали очень большую и тщательную работу: связали марсианина так, чтобы можно было с уверенностью сказать, что он не сможет освободиться, какие бы усилия ни прикладывал. Затем они отнесли пленника в комнату Макрея и положили его там на пол.
– Я подожду здесь, пока он придет в себя, – сказал профессор. – Без сомнения, вы хотите доложить о том, что произошло.
Как только лейтенант вышел из комнаты, Радж принялся затыкать марсианину рот – так же старательно, как до этого он его связывал. Он еще не решил, как много можно рассказать Хьюзу о реальном положении дел. Ему хотелось спокойно подумать.
Ученый подождал, пока пленник не начал постепенно возвращаться в сознание – это можно было не только увидеть, но и почувствовать. А затем Радж поспешно удалился, заперев за собой дверь.
Он прошел в сигнальную рубку, где Хьюз делал доклад Адмиралтейству. Профессор не делал попыток прервать его сообщение или добавить что-либо – он хотел, чтобы это был отчет самого лейтенанта, сделанный с точки зрения того, что Хьюзу было известно.
Уделяя половину своего внимания отчету, Стэнли одновременно с этим обсуждал с самим собой, как много или мало из истинного положения вещей он должен сказать Хьюзу. Наконец, он решил рассказать ему все.
Радиограмма в Адмиралтейство в Лондоне. Радж вне марсианского влияния
КОГДА ЛЕЙТЕНАНТ ЗАКОНЧИЛ доклад, профессор сказал ему, что им есть что обсудить. Он начал с самого начала, с первого приезда Макрея на остров и со всего, что последовало за этим, шаг за шагом. Радж был готов к удивлению Хьюза и даже к его недоверчивому взгляду. И по мере того, как он продвигался вперед в своем рассказе, удивление его слушателя росло, а недоверие исчезало.
Закончив, Стэнли с большим удовлетворением услышал заверения Хьюза, что тот поддержит его в любом, даже в самом радикальном направлении действий.
«Даже в самом радикальном» – именно к этому склонялись мысли самого профессора.
– А теперь, Хьюз, – сказал Радж, – главный вопрос – что нам делать дальше?
Лейтенант молчал, не решаясь высказать свое мнение.
– Я подумал, что будет лучше, – снова заговорил ученый, – если вы сделаете свой доклад, прежде чем я объясню вам суть дела. Это нужно было сделать, и для вас в тот момент было бы бесполезно и нежелательно узнать те реальные факты, которые известны вам теперь. Это знание помешало бы вам.
– Совершенно верно, – согласился Хьюз.
– Теперь нужно сделать кое-что, – сказал профессор Радж, – и сделать это должен я. Но меня беспокоит вопрос, действительно ли это нужно…
– Если бы я знал все, что знаю сейчас, – отозвался его собеседник, – я вообще не представляю, как бы я смог сделать доклад!
– Я чувствую, что нельзя терять время, – заметил Стэнли. – Я знаю, что, по моему мнению, должно быть сделано, но поскольку это влечет за собой то, что суды назвали бы убийством, я не решаюсь взять на себя ответственность, тем более что «Сагитта» уже на подходе.
– Хорошо, что капитан Эверед так много об этом знает, – сказал лейтенант. – Он будет лучше подготовлен к тому, что сейчас произошло.
– Жаль, что его здесь нет, – вздохнул профессор Радж. – Я привык думать, что, как только узнаю, в какой форме нам грозит опасность, мои тревоги рассеются, а в ушах зазвенит предупреждение венерианца. Я никогда не ожидал такой ситуации.
– Во всяком случае, мы связали его как индейку, – сказал Хьюз. – Пока мы в безопасности.
Тревога Раджа от этих слов не уменьшилась. Живой марсианин и безопасность – профессору нелегко было совместить эти понятия.
– Я только надеюсь, – сказал он, – что капитан Эверед выслушает меня, когда прибудет, и убьет этого дьявола.
– Он обязательно первым делом доложит об этом, – убежденно сказал лейтенант.
– Клянусь небом, Хьюз, вы правы! – воскликнул профессор. – Если он первым пойдет в сигнальную комнату, нам конец. Значит, решено. Я возьму быка за рога и сейчас же сделаю свой собственный доклад, если мне удастся связаться с первым лордом на другом конце провода. Он уже наполовину готов к тому, что я ему скажу.
Убивать ли Макрея?
СТЭНЛИ ПОПРОСИЛ ХЬЮЗА позвонить в Адмиралтейство и сообщить, что профессор Радж со станции X желает немедленно переговорить с мистером Мэнсфилдом, первым лордом Адмиралтейства. Несмотря на то что звонок поступил на два часа раньше обычного, лейтенанту ответили, что мистер Мэнсфилд ждет сообщения от Раджа.