Стэнли чувствовал, что этот последний шанс нельзя упускать. Что ни на минуту нельзя расслабляться. Он не забывал, что каждый раз, когда случался кризис, марсианин не только выходил из него, но и что-то приобретал. Теперь же жители Марса могли получить еще немного, отняв у Земли все. Человечество было приперто к стенке.
Прибежав к своей лодке, Радж по памяти записал слова венерианца – они, казалось, были выжжены в его сознании. А потом он подчеркнул цифры – широту и долготу острова, на котором находились марсиане – их ученый запомнил особенно тщательно.
Один на станции
ПОЛОЖИВ БУМАГУ В бутылку, Радж бросил ее в море. Леска длиной в полмили натянулась, и вскоре профессор увидел в бинокль, как коммодор читает его записку. «Понял он меня или нет – покажет его быстрота», – подумал ученый.
Через десять секунд винты корабля начали вращаться. Стэнли улыбнулся – это было доброе предзнаменование.
Далекий взмах руки – и «Сагитта» пошла своим курсом. Профессор Радж видел, как она подала сигнал двум другим крейсерам и как они стартовали в том же направлении. Одинокий наблюдатель снова взобрался на утес и следил за судами, пока они не превратились в крошечные точки на горизонте. Еще минута – и точки тоже исчезли.
Радж отдал бы все, что у него было, лишь бы оказаться на борту «Сагитты». Он не видел другого пути, кроме как остаться на острове – все остальное было бы неоправданным риском. Но какая же тяжелая ему выпала судьба – разлучиться с товарищами и не увидеть финального эпизода всей этой истории!
Стэнли понимал, что впереди его ждет долгое и тревожное время, и считал, что лучшим лекарством будет погрузиться в разные заботы. Он занялся тем, что перенес все свои запасы на остров и поставил палатку. С его железными мускулами и ловкостью, как у юноши, это было для него не так сложно, как для большинства мужчин старше сорока. Его природная склонность к науке и многолетняя привычка все анализировать так хорошо служили ему, что последней его мыслью в ту ночь была мысль о том, какой кладезь знаний оставил марсианин для исследований.
На борту «Сагитты» коммодор Эверед, получив бутылку, которую с нетерпением притянули на борт, без промедления вытащил из нее пробку. Через две секунды он уже поглощал содержимое письма, еще через секунду пришел в мрачное настроение. Когда он дочитывал последнее слово, его рука уже была на индикаторе «Полный вперед».
– Теперь, – сказал он, – марсиане наши! Подайте сигнал крейсерам, чтобы они не отставали. Установить курс на зюйд-зюйд-вест.
Затем Эверед повернулся к острову и помахал на прощание рукой, сожалея лишь о том, что профессор Радж ушел с берега. Коммодор не нуждался в карте, чтобы определить, что место, указанное, как местоположение «Морского льва», находится к северу от него, так как заданная долгота была практически такой же, как и у станции X. Он предположил, что это, должно быть, один из Крысьих островов Алеутского архипелага.
План Эвереда был составлен с присущей этому человеку быстротой. «Сагитта» должна была на максимальной скорости направиться в Японию, зная, что по пути обязательно встретит японский флот. Из Японии нужно было сообщить по телеграфу, что корабли, охраняющие североамериканское побережье, должны присоединился к ним, также предельно быстро, на 180° долготы и 45° северной широты, а затем вместе с остальными судами двинуться на север и атаковать марсиан. Это был бы самый быстрый способ собрать для атаки наибольшее количество доступных кораблей. Такие маневры заняли бы немного больше времени, чем если бы «Сагитта» и два сопровождавших ее крейсера двинулись от станции X прямо к марсианам, но в этом случае их силы было бы недостаточно против пришельцев.
Эверед помнил искреннее предостережение Раджа не недооценивать противника. Из всех врагов, которых можно было бы недооценить, марсиане были, несомненно, последними. В любом случае коммодор считал себя обязанным немедленно сообщить о произошедшем и изложить план, по которому он начал действовать.
Еще находясь на значительном расстоянии от суши, примерно на 148° долготы, «Сагитта» встретилась с одним из охранявших восточные берега Японии крейсеров. Эверед доложил обо всем командующему японским флотом и приказал ему как можно скорее известить остальные корабли и передать им приказ отправиться на 180° долготы и 45° северной широты, в то время как сам он пойдет в Токио с целью добраться до кабельной связи. Так мир узнал о результатах визита «Сагитты» на станцию Х. Это успокоило перенапряженные нервы человечества и значительно уменьшило вызванное марсианами смятение.
План коммодора был подтвержден, и всем военным кораблям, находившимся в то время в северной части Тихого океана, было приказано прибыть на место встречи и подчиниться его приказу. В их число входили подразделения британского, американского, русского и – их было больше всего – японского флота.
Битва гигантов
ЧЕРЕЗ ДВА ДНЯ после высадки на остров профессор Радж, занимавшийся в тот момент исследованиями работы марсианина на станции Х, с удивлением услышал гул самолетных двигателей. Подняв глаза, он увидел гидросамолет, летевший к острову – на самом деле он был уже над утесом. Пилот, очевидно, уже заметил ученого, потому что машина двигалась прямо в его направлении. Стэнли стал следить за снижением самолета, гадая, как ему удастся сесть на такой каменистой поверхности. Летчик, похоже, и сам испытывал некоторые сомнения, потому что снова пролетел над скалами и приземлился на узкой полоске песка между утесом и морем.
Пилот встретил профессора на вершине утеса, сухо отсалютовал ему, извинился, что он мог ему помешать, и представился офицером германских ВВС, прикрепленным к крейсеру, который был виден с того места, где они стояли, примерно в двух милях от острова. Он объяснил, что, поскольку использование этого острова больше не является секретом, крейсер был послан, чтобы нанести сюда визит и узнать, можно ли использовать станцию в борьбе против общего врага.
Приведенная причина была настолько не вяжущейся с ситуацией в данный момент, что профессор сразу же правильно оценил ее, как попытку что-либо выведать у него.
– Ваш визит, – сказал он, назвав свое имя, теперь самое известное в мире, и немедленно получив еще одно приветствие, – едва ли мог быть полезен при любых обстоятельствах, но легко мог стать гибельным. Но сейчас он не может причинить никакого вреда, и я хотел бы подняться на борт вашего крейсера, чтобы поговорить с капитаном.
Летчик повернулся лицом к крейсеру и начал размахивать руками, знаками излагая эту просьбу. Через две минуты с корабля была спущена шлюпка, и после еще нескольких приветствий профессор Радж поднялся на его борт. Последовали новые приветствия, и Стэнли начал задаваться вопросом, не приводят ли эти улыбки и жесты к необычному развитию мускулатуры у немцев военной и воздушной касты.
В разговоре с капитаном крейсера профессор не постеснялся сказать, что визит немцев на остров показал полное отсутствие у них понимания характера и сил марсианина. Он объяснил свое собственное присутствие на острове, сообщил информацию об увеличившихся силах противника и об их нынешнем местонахождении, а также о том, что там планируется провести бой для их уничтожения.
После некоторых сомнений и вопросах о том, для чего этот крейсер был отправлен на станцию X, в которые нет необходимости вдаваться, непонимание между Раджем и моряками исчезло. Доклад летчика и слова самого Раджа, по-видимому, разрешили его. Капитан выразил готовность принять ученого на борт и без принуждения срочно отплыть на остров, где должна была вот-вот решиться судьба мира. Это было все, чего хотел Стэнли, и даже больше, чем он мечтал. Он почти простил капитану истинную причину его визита, так велика была его радость от того, что ему удастся добраться туда, куда он так стремился.
Радж и слышать не хотел о том, чтобы снова отправиться на берег за своим снаряжением. Так что когда судно тронулось, он отплыл на нем, не имея при себе никаких вещей, кроме тех, что были на нем. Вскоре он заметил, что скорость этого корабля была намного меньше, чем у «Сагитты».
На тысячу миль севернее от станции Х
ТЕМ ВРЕМЕНЕМ, В 1600 милях к северу от станции X собиралась флотилия из четырнадцати военных кораблей, от линкоров до небольших крейсеров. Коммодор Эверед обнаружил, что, начав с этих сил, он сэкономит день, и этого оказалось более чем достаточно против одного боевого крейсера, так как флотилия включала в себя три линкора, два линейных крейсера, шесть крейсеров мощного вооружения, а также еще три небольших судна. Кроме того, через двадцать четыре часа за ними должно было последовать значительно большее число кораблей.
Сам коммодор решил остаться на «Сагитте». Причиной тому была ее скорость, а также то, что при новых, никому не известных обстоятельствах предстоящей борьбы от его судна могли понадобиться самые неожиданные действия, и он должен был в это время находиться на борту, так как знал свою команду и свой корабль и мог положиться на них.
Среди цивилизованных народов не было ни одного, кто не знал бы о марсианине и о той опасности, которую тот представлял. Тем не менее даже среди морских офицеров, собравшихся на эту встречу, были те, кого очень удивил размер сил, собранных против «такого маленького врага». Эти люди могли оценить только материальную опасность, и поскольку силой, противостоящей им, был всего один боевой крейсер «Морской лев», только это, по их мнению, и имело значение.
Как только флот был собран, коммодор подал сигнал: «Капитанам подняться ко мне на борт». Затем он объяснил всем капитанам свои планы и вручил каждому копию подробных общих инструкций. После того, как все они снова оказались на своих кораблях, Эверед дал сигнал отплыть к захваченному марсианами острову, а затем, примерно через десять часов, повернуть на север и идти следом за «Сагиттой». Было уже четыре склянки утренней вахты.