Он с удовольствием сходил бы в киношку, но Соня считала этот вид искусства низкопробным развлечением, и вообще Ян боялся ей звонить, потому что накануне она сказала, что пора бы ему прийти к ней в гости. Слов нет, действительно пора, чем дольше Ян Колдунов встречается с ней втайне от ее отца, тем больше ставит себя в неудобное положение, а Соню – просто в дурацкое. Сергей Васильевич тоже, наверное, не понимает, как себя с ним вести. То ли привечать, как дочкиного жениха, то ли отхлестать по щекам, как подлого соблазнителя, ведь в чудесном мире русской аристократии, где обитает Бахтияров, девушка не может просто так встречаться с молодым человеком. Обязательно или брак, или позор, третьего не дано.
Надо идти, представляться в новом качестве, получить благословение старика-отца и жить спокойно, и, черт возьми, почему бы не сделать это прямо сегодня? Как раз до одиннадцати проведет время в приятной компании, попьет чаю с вареньем, а может, и с чем покрепче, поговорит о науке, расскажет о своем жизненном пути, который Бахтияров и так знает вдоль и поперек.
За время учебы он, конечно, слегка одичал, но без усилий вспомнит хорошие манеры, которые в детстве привила ему мама, и какой вилкой что брать, тоже сообразит, Соне не придется краснеть за потенциального жениха.
Вывалив на кровать весь свой гардероб, Ян задумался. В дом попроще он надел бы джинсы со свитером и выглядел бы шикарным парнем, потому что джинсы – настоящая «монтана» и свитерок тоже не с фабрики «Ивановский трикотаж». Такой модный прикид сразу изобличит в нем завидного жениха везде, кроме бахтияровского семейства. Там люди знают, что джинсы – это рабочие штаны американских фермеров и носить их можно только на природе. В минуту откровенности Соня рассказала Яну, сколько слез было пролито по этому поводу, когда все подружки щеголяли в джинсах, а ее заставляли носить юбочки и платьица, потому что «в нашей семье, Софья, так принято».
Отправляться в гости в форме, как будто война началась? А что не в белом халате тогда, он же не только военный, но еще и врач. Нет, увы, если в театре парадный мундир выглядит еще прилично, то в благородном семействе он сразу выкажет своего обладателя полным идиотом.
Все-таки принцип «по одежке встречают, по уму провожают» важен не только во второй своей части. Обычно его трактуют в том плане, что неважно, как ты выглядишь, главное, что ты собой представляешь, но ведь если отпугиваешь людей своей внешностью, то до ума твоего дело может и не дойти.
Когда ты грязный, нечесаный и в лохмотьях, то кому какое дело, что там у тебя в черепной коробке, какие светлые мысли и великие открытия.
– Так уйдешь? – прервал Вася раздумья Яна.
– Куда я денусь… До одиннадцати, говоришь?
– Слушай, давай я поставлю на окно цветок, когда можно будет возвращаться.
– У нас нет цветов, Вася.
– А, да? Тогда в большой комнате будет гореть верхний свет.
– Тогда можно или нельзя?
– Тогда можно.
– Ладно. Мою кровать только не трогать.
– Больно надо.
Ян все-таки попросил у Васи черные брюки, но они оказались неприлично коротки.
Рискнуть и пойти все-таки в джинсах? Он ведь не предложение пока делает, а просто зашел с неофициальным, так сказать, рабочим визитом.
Ян задумался, но тут Вася так яростно закрутил перед его носом рукой, показывая, что пора сматываться, что он быстро влез в джинсы, натянул свитер, обулся, схватил куртку с шапкой и выбежал на улицу, решив положиться на судьбу, которой не существует.
Дойдя до метро, он набрал номер Сони, но телефон не отвечал. Ян послушал длинные тоскливые гудки и вышел на улицу. Вечерело. Праздничную иллюминацию уже убрали, к тому же снег, выпавший перед Новым годом, почернел и подтаял, и округа вновь приняла тоскливый темный вид.
Ян пошел куда глаза глядят, неприкаянный и одинокий. За углом, в длинном, вытянувшемся на весь квартал доме, на первом этаже располагался магазин одежды, и Ян, которому деньги за декабрьские дежурства жгли карман, решил зайти туда, посмотреть, вдруг свершилось чудо, и в торговый зал выбросили приличный костюм или хотя бы пиджак.
На стеклянной двери висела табличка «переучет», и Ян, шагая дальше вдоль этого бесконечного дома, вдруг обнаружил, что в следующей секции располагается библиотека.
Он зашел. Из маленького холла с гардеробом, который не работал, открывались две двери – одна направо, в читальный зал, другая налево, в абонемент. Пахло старыми книгами и клеем. Ян заглянул в абонемент: длинные ряды стеллажей терялись где-то в глубине бесконечного зала, в котором царило безмолвие.
Ян сунулся в читальный зал. Там показалось живее, во всяком случае возле окна сидела девочка в школьной форме и пионерском галстуке, а в самом углу, чтобы не дуло, устроилась бодрая востроносая старушка с гребенкой в волосах и листала подшивку «Работницы».
Держа куртку в руках, Ян подошел к столику библиотекаря, за которым сидела невзрачная девушка, кутаясь в серый пуховый платок.
– Записаться хотите? – спросила она.
Ян пожал плечами:
– Даже не знаю…
Девушка встала, потянула к себе высокую стопку книг с угла стола, и понесла их куда-то вглубь зала, придерживая подбородком. Она была худенькая, с тонкими ногами, в белых шерстяных носочках, надетых с босоножками. Ян улыбнулся, вспомнив, как Соня высмеивала эту моду, утверждая, что такое безобразие могут позволить себе только конченые старые девы, которым нечего терять.
– Вам помочь? – спохватился Ян.
– Нет, спасибо, – ответила девушка из-за шкафа и через секунду вышла, ладошкой смахивая пыль с простой черной юбки, – так вы надумали записаться?
– А у вас есть научная литература?
– В основном научно-популярная.
– Тогда можно я просто посижу?
Девушка строго взглянула на него:
– Вообще-то нельзя. Давайте я запишу вас в читальный зал, это ни к чему вас не обяжет.
Ян думал сказать, что забрел сюда случайно и больше никогда не придет, но зачем-то достал из внутреннего кармана военный билет и подал девушке.
Пока она заполняла формуляр четким округлым почерком, Ян огляделся в поисках подходящего чтения. Ясно, что в районной библиотеке не разжиться шедевром или просто популярной книжечкой, но с чем-то надо скоротать вечерок. Вдруг внимание привлекла яркая обложка, на которой мальчик бежал по лесу, а название было выписано разноцветными прыгающими буквами, из чего Ян заключил, что книга детская. Он зачем-то взял ее в руки и открыл. Страницы были потрепаны, с закруглившимися уголками, на картинках Ян заметил кое-какие лишние детали, пририсованные карандашиком, значит, книжка прошла через много детских рук и пользовалась успехом.
Ян улыбнулся. Он научился читать в шесть лет, довольно поздно по сравнению с другими детьми, но очень быстро перескочил с серии «читаем сами» на серьезную литературу. Весной еще с тоской складывал букву за буквой в книжечке Эдуарда Шима «Жук на ниточке», а летом на даче взял в руки «Собаку Баскервилей» и одолел за два дня. С тех пор он пристрастился к «взрослым» книгам, читал Диккенса, Дюма, Стивенсона, а с «Открытой книгой» Каверина просто не расставался и именно благодаря ей уже в четвертом классе твердо знал, что будет врачом. Школьная программа казалась Яну скучной, благо достаточно было знать общую канву сюжета и что богатые плохие, а бедные хорошие, чтобы получить пятерку, а в старшей школе он плотно засел за книги по специальности и с тех пор художественной литературой не интересовался. Жизнь у него была достаточно интересная и без вымышленных историй.
Вдруг стало любопытно, что же такое пишут для советских детей, и Ян, открыв книгу на середине, пробежал глазами почти целую главу, благо шрифт был крупный, четкий и легко читался.
Речь в книге шла о мальчике, который взял паспорт старшего брата, чтобы попасть на фильм, куда дети до шестнадцати не допускались. Ян заинтересовался, что у него получится, поэтому, когда девушка закончила оформлять его читательский билет, сказал, что посмотрит эту книгу. По крайней мере, она написана легким языком, веселая, и ее как раз хватит до закрытия библиотеки.
Девочка в галстуке сдала свою книгу и ушла, а старушка попросила новую подшивку «Работницы».
Досадуя, что черт его занес в такое место, где даже не покуришь, Ян продолжил читать. После злостной покупки билета в кино мальчик отправился в библиотеку, взял на имя брата книгу «12 стульев», и так она ему понравилась, что он решил тайно вынести ее в штанах, чтобы почитать своему другу, дожидавшемуся его на улице. «Какой ушлый ребенок!» – восхитился Ян, невольно вспоминая, как они с приятелями на первом курсе таскали костные препараты из анатомички. Тоже прятали в штанах, но это была скорее увлекательная игра, чем реально опасное предприятие. Начальство смотрело сквозь пальцы, мол, ладно, поиграют и вернут, но хоть что-то выучат. Один раз только были неприятности, когда ребята с летного факультета сперли скелет руки, и тяга к знаниям у них оказалась настолько мощной, что, не дотерпев до дома, они достали кости прямо в трамвае, разложили атлас и принялись зубрить. К несчастью, в этом же трамвае ехал доцент кафедры нормальной анатомии, который пресек стихийный учебный процесс, и то до серьезного наказания не дошло, так – поорали, дали пару нарядов на нос и успокоились.
В книжке же библиотекарша оказалась суровой и бдительной тетей, поймала нарушителя и хотела занести его в черный список врагов книги.
Ян засмеялся. Девушка строго взглянула на него, он сказал «извините» и потупился.
Это была типичная районная библиотека с длинным кишкообразным залом и огромными, во всю стену, окнами, так что с улицы он, наверное, был виден полностью, как на витрине. Самые простые стеллажи, столы, больше похожие на школьные парты, – покрытая лаком доска и две стальные журавлиные ноги, – плакаты с гербом и гимном, лозунг «миру – мир!», выставка детских рисунков, – все это было казенно, безлико и одновременно трогательно.