— Я взял образцы, просто на всякий случай. А еще… — Вадим потянул время. — Там было кое-что еще…
— Заинтриговал, ничего не скажешь…
— Это мозговое вещество.
Вот тут и меня словно обухом по голове ударили.
— Ты уверен?
— Я еще не занимался этим образцом, просто не до этого было, сам понимаешь…
Я закрыл глаза и представил себе Татьяну с камнем в руке. И все разом как-то почернело. Неужели я приютил у себя убийцу? Что же это получается? Чтобы не делиться кладом (а как еще можно назвать это захоронение, где один из скелетов был наверняка увешан драгоценностями?!), Таня убивает свою подружку и закапывает ее под сосной?
— Дима, слушай, очень тебя прошу. Помоги мне. Я должен во всем разобраться, чтобы быть готовым к… Даже не знаю, как тебе и сказать. Понимаешь, у меня такое впечатление, будто бы вообще все крутится вокруг этой усадьбы!
— Я догадываюсь, о чем ты думаешь. Эта графиня имела под своей спальней тайный будуар. Возможно, там она встречалась со своим любовником, но тогда к этому будуару, к этой комнате должен был вести подземный ход. Ты об этом?
— Да бог с ним, с подземным ходом. Даже если он и есть, то он может быть совсем небольшим, толща стены плюс еще пару метров. Но что-то подсказывает мне, что дело тут не в подземном ходе. Я про другое. Короче. Мне надо снова поехать туда и все хорошенько осмотреть.
— Осмотри. Думаю, ты будешь сто пятьдесят шестым человеком, который забирался туда после того, как вокруг этого захоронения устроили такой шум. Что ты собираешься там найти?
— Еще не знаю. Но что-то подсказывает мне, что я должен ехать в Москву. Там я узнаю все, и в подробностях.
— Да, старик, похоже, ты влип… и я с тобой. Если хочешь, я могу поехать с тобой в лес.
— Нет, я сам. А ты занимайся вот этими уликами. Но сначала возьми отпечатки с лопаты, она мне пригодится.
…Я вернулся в город вечером, уставший и грязный, как черт. Позвонил Вадиму, пригласил его к семи часам поужинать в речном кафе на пляже жареной рыбой, после чего принял душ и прилег отдохнуть.
Мышцы мои гудели и болели. А голова просто раскалывалась. Надеясь там, в лесу, найти ответы на свои вопросы, я запутался еще больше. Я уже не был уверен даже в том, что результаты экспертизы мне помогут пролить свет на это странное дело. Я уже по уши увяз в этой истории.
В кафе мы с трудом нашли свободный столик, заказали жареных карпов и пива. Вадим выглядел уставшим и каким-то расстроенным.
— С Ленкой поссорился.
— Что так?
— Сказал, что приду поздно, что у меня дела, ну и понеслось…
— Помиритесь. Скажи, что подработал, я денег дам, а ты купишь ей духи. Хорошие духи.
— Вот интересно, и какая у меня, у потрошителя трупов, может быть подработка?
— Скажешь, что мне помогал. Что я веду неофициальное расследование.
— Расследование убийства?
— Скажи, что это секрет. Придумай что-нибудь.
Я достал две купюры по пять тысяч и протянул Вадиму.
— Ты обалдел, что ли? Ты же мне друг! Спрячь! Сам куплю ей духи.
Принесли пиво, я сделал несколько больших глотков.
— Ну, что там у тебя?
— Отпечатки пальцев на лопате совпали со следами на перчатке и на «Фольксвагене». Судя по всему, это твоя Таня наследила.
— С чего ты взял?
— Да с того, что эти же отпечатки были и на твоей чашке! Думаешь, я такой невнимательный и не помню, как выглядят твои чашки?
— А кровь? На футболке?
— Кровь, несомненно, принадлежит женщине. И судя по тому, что ее так много, ей нанесли серьезную рану в области горла… Возможно даже, где-то в лесу труп…
— Вадим!
— Подумай сам! Мы знаем, что девушек было двое, и одна из них, Таня, жива, и это она пила чай у тебя дома, а раз так, значит, убили Лину. Возможно, что твоя Таня ее и убила.
— Вадим, ты должен забыть о том, что только что мне сказал.
— Могила.
Я вздрогнул, не сразу поняв значение этого слова. Могила — это означает всего лишь, что он будет молчать.
Оглянувшись и убедившись в том, что наш столик скрыт от посторонних глаз, я достал из кармана медальон. Я показывал его Вадиму в тот вечер, когда разоткровенничался с ним.
— А что с этим делать? — вздохнул я. — Теперь, в свете последних событий, ясно же, что эта вещица еще не так давно находилась в будуаре Прозоровой.
— В смысле?
— Те же сам слышал, что сказал сегодня Карташов. Что он попытается разговорить Хорна и выяснить, кто приносил ему этот собачий медальон. И если Хорн проговорится и назовет Василию мое имя, то меня заподозрят в присвоении клада!
— А что, если кроме этого медальона в этой братской могиле ничего ценного больше не было? Что, если граф Прозоров сам снял с супруги все украшения?
— Да, ты прав. Я об этом как-то не подумал. Чтобы предположить, как он мог себя повести, надо знать его характер. Но что мы о нем знаем? Абсолютно ничего!
— Здесь может быть всего два варианта. Первый — он, увидев груду трупов, испугался, засыпал их солью и замуровал, после чего сбежал за границу, к примеру. Второй — он спустился, снял все украшения с жены и только после этого замуровал трупы и сбежал. Причем второй вариант-то как раз наиболее логичный, если драгоценности были стоящими.
— Да, я согласен. Но тогда исчезает мотив убийства Лины!
— Значит, и ты тоже предполагаешь, что это все-таки Таня убила Лину?
— А что еще мне остается делать, если эту лопату я нашел в лесу, под сосной в кустах? Вадим, там могила! Причем свежая! Ты сам сказал, что на лопате следы Тани и на перчатке. Это она копала могилу, понимаешь? И похоронила свою подругу! Я же сегодня ездил туда, просто хотел убедиться в том, что там действительно труп!
— Ничего себе!
— Понимаешь, у меня был еще один вариант, что там могли закопать… К примеру, какие-нибудь улики, нож или окровавленные вещи, ну как в дупле сосны, это же там я обнаружил эту женскую футболку. Ну или что-то, что нашли в усадьбе. Я уже о чем только не думал!
— И ты сегодня был в лесу и копал могилу?
— Во всяком случае, я начал копать. И мне было не по себе. Я понимал, что глубоко что-то закопать у нее не было ни времени, ни возможности, она же слабая девчонка… Значит, если это тело, то не так уж и глубоко закопано.
— И? Что там, труп?
— Да… Моя лопата уперлась во что-то… Я стал разгребать землю и увидел кусок цветастой материи. Потянул, и мне открылся фрагмент тела. Я сразу же начал закапывать все обратно и завалил ветками сосны.
— Значит, там Лина.
— А теперь порассуждаем логически…
Нам принесли рыбу, от нее поднимался такой аромат, что я на время замолчал. Нехорошая мысль заползла мне в голову — а что, если меня заподозрят в соучастии, сначала задержат, потом посадят, и я еще не скоро поем такую вкусную поджаренную рыбку?
— Ну, давай, старик, рассуждай, — усмехнулся Вадим, уписывая рыбу и запивая ее пивом. — Итак. Одна подружка убила вторую, похоронила ее в лесу, забрала, может, драгоценности, которые случайно нашла в усадьбе, перекрасилась в эту Лину и поехала на ее машине в Москву, где та оставила свою дочку. Но перед этим Таня зачем-то познакомилась с тобой и рассказала тебе практически невинную историю о том, как на нее напал бандит Рокот и что теперь она, пожираемая жаждой мести, собирается его найти. И только лишь для того, чтобы узнать его имя, то есть чтобы точно знать, что его зовут именно так, а не иначе, просит организовать эксперта, который снимет отпечатки пальцев с ее машины. И когда узнает, что человек, который якобы напал на нее, настоящий бандит, уголовник, который к тому же, быть может, прямо на ее глазах прирезал своего подельника Миху, как бы успокаивается и уезжает в Москву, предварительно подарив тебе медальон. Старик, а зачем ей было называть себя Линой?
— Не знаю…
— Зачем наводить справки про Рокота?
— Понятия не имею! Но Рокот-то там точно был!
— Конечно, был! Он и наследил в машине! Там полно его отпечатков.
— А может, эта Таня — его подельница? — спросил я, и от своих же слов мне стало дурно. Вот только этого еще и не хватало!
— Может, это Рокот убил Лину? Ударил ее по голове камнем… А потом прирезал. Или наоборот.
— Но зачем она оставила мне медальон? И еще. Вот если бы она была по уши во всем этом дерьме, то зачем ей было вообще лезть мне на глаза, знакомиться?
— Если бы только знакомиться… — хохотнул Вадим.
— Тем более! И почему бы ей после всего, что она сделала, не исчезнуть? Нет же, она словно специально все делает для того, чтобы ее заподозрили, что ли… Не пойму. Да еще и свой номер телефона оставила, и я звонил ей, разговаривал. Я должен поехать в Москву и все окончательно выяснить. Я и без того обещал ей свою помощь, сказал, что переживаю за нее.
— Может, она уже сто раз пожалела, что обратилась к тебе, и теперь, когда ты приедешь, она заманит тебя в какую-нибудь ловушку?
— Вадим, ты чего? Ты думаешь, я испугаюсь девчонки? Да я прямо сейчас и закажу билет на поезд! Вот прямо не сходя с этого места! По интернету!
И я погрузился в поиски ближайшего удобного для меня поезда в Москву, чтобы заказать билет. Вадим же, последовав моему примеру, достал телефон и тоже принялся листать страницы поисковиков, но только его интересовало совсем другое — интернет-магазин, где можно было заказать жене духи.
Уже вернувшись домой, едва стоя на ногах от усталости и опасного коктейля из знаменитого марксовского пива и водки, я отправил Татьяне сообщение: «25.06 в 8.00 буду на Павелецком. Вагон 8. Встречай. Или напиши адрес, я сам приеду к тебе домой».
27. Германский след
Накормив Василия, Тамара уложила его в постель.
— Вася, что-то ты не нравишься мне, — сказала она, щупая ладонью его горячий лоб. — Приболел?
— Да нет, Томочка, — ответил он, не открывая глаз и пытаясь поудобнее устроиться под теплым одеялом. Его знобило. — Просто мне не надо было пить. Ты прости меня. Что-то я совсем расклеился.