Змиглас понял, что его попытки выставить гостей не увенчались успехом. У него оставался только один шанс.
— Нападение! Это враги, которые хотят захватить корабль! Уничтожить их! Уничто…
Его наемники правильно все поняли, вот только ничего сделать не успели — стоило им только вскинуть оружие, и стоявшие, как статуи, АОДы тут же отреагировали, мгновенно засыпали бойцов очередями.
Наемники погибли, не успев сделать ни одного выстрела.
Сам же Змиглас испуганно шарахнулся назад, но «гости» на него уже не обращали ровным счетом никакого внимания.
Тот, который говорил со Змигласом, направился вперед, прямо к Хороняке.
— Хороняка, старый ты гуляка! Долго прозябал в запое! Пора вернуться в реальный мир.
На ходу он выудил из клапана своего бронескафа пластинку с таблетками, взял пару штук и сунул в рот Хороняке, заставив того их проглотить.
— Я разрушаю все чары! — с улыбкой заявил он, а затем повернулся к стоящим у своих терминалов офицерам, наблюдающим за представлением, и приказал: — Быстро принесите что-то горячего! Бульон там или…
Но Хороняка вдруг закашлялся, захрипел, а потом засмеялся глухим, каркающим смехом:
— Гы-хы-хы…У тебя тут нет власти! Я здесь босс!
И переведя мутный взгляд на офицеров, заорал:
— Водки мне! Гуляем дальше! — и даже попытался вскочить на ноги.
— Ах ты гадина! — разозлился Юджин. — Ладно…будет по-плохому…
Он толкнул Хороняку назад в кресло, а затем ловко выудил из аптечки своего скафа одноразовый инъектор, всадил его прямо в шею Хороняки.
Тот сразу же обмяк, замер.
— Он убил босса! — ахнул кто-то из офицеров, но вокруг стояло гробовое молчание.
Спустя несколько секунд Хороняка зашевелился. Все увидели, как на его бледном, изнеможенном лице начал медленно проявляться румянец, его опухшее лицо немного разгладилось, а мутный взгляд вдруг стал осмысленнее, яснее.
Он уставился на Рико и произнес:
— А я тебя, кажется, знаю… Джон?
Рико улыбнулся и кивнул.
Хороняка перевел взгляд на Юджина.
— Борода?
— Вдохни полной грудью, старый друг — ответил Юджин, — и добро пожаловать в мир трезвых!
— Сколько же дней я был в запое… — прохрипел Хороняка.
— Не дней, месяцев, — поправил его Юджин и, взяв тарелку с бульоном, которую все же притащил кто-то из офицеров, всучил ее Хороняке. — На, выпей, чтобы башка прояснилась…
Хороняка послушно взял дрожащими руками тарелку, отпил половину.
Он довольно причмокнул, губы сложились в улыбку, глаза сразу подобрели.
Но в следующее мгновение взгляд его упал на Змигласа.
— Ах ты, гаденыш! — прошипел Хороняка. — Травил меня?
Он мгновенно выхватил пистолет из кобуры Юджина, и если бы не реакция последнего, отведшего оружие в сторону, Змиглас уже бы отдыхал на полу с простреленной башкой.
— С ним разберемся чуть позже, — заявил Юджин, — и он нужен живым…
Хороняка устало кивнул.
— А тебе, старик, нужно отдохнуть, — сказал ему Юджин, — я вкатил тебе мощный стимулятор, привел в чувство, но он короткого действия. Так что нужно быстрее доставить тебя в медчасть и привести в порядок. Пойдем?
Хороняка снова кивнул.
Юджин помог ему встать, а затем повернулся к Рико.
— Рико! Наведи тут пока порядок.
Тот лишь кивнул и тут же принялся раздавать приказы.
— Значит так, эту падаль убрать, — он указал на трупы наемников, — а этого, — он ткнул пальцем на Змигласа, — в изолятор. Нам еще предстоит с ним побеседовать. Далее продолжаем работу. Завтра-послезавтра ваш наниматель чуть поправит здоровье и уже сам все объяснит…
Офицеры на мостике зашумели, но никто не стал с Рико спорить, что его очень порадовало.
Несколько бойцов и СБ тут же направились к трупам, двое подошли к Змигласу и, взяв его под руки, подняли на ноги.
— Что вы делаете? Как вы смеете? — заорал он, сообразив, что происходит. — Вы об этом пожалеете!
Но его никто не слушал — бойцы потащили его прочь с мостика.
Глава 17Все вместе
Змиглас только с виду был упрямым, несговорчивым и неразговорчивым, но получив первую же плюху от Юджина, он начал говорить. Да не просто говорить, а скулить, как побитая собака, плакать и жаловаться на жизнь. Такие типы, стоит им попасть впросак, тут же сдаются, начинают ныть и всячески искать себе оправдания. Но ни Рико, ни Юджин на это не повелись.
О…если поначалу они еще задавали ему вопросы, то позже, стоило его пару раз припугнуть, этот мерзкий тип начал выкладывать все как на духу.
Чем больше он говорил, тем больше Юджин и Рико охреневали. Такой наглости, меркантильности, а главное отмороженности им еще не встречалось. Старатели, являющиеся далеко не ангелами, в подметки не годились Змигласу. Даже корпораты, которые вообще ничем не брезговали, и то были куда честнее этого типа.
А этот… Юджин, сколько ни думал, а подобрать подходящее прозвище или хотя бы обзывательство для этого червяка не мог. Он был чем-то средним между паразитом и падальщиком, ведь он как прилипала находил себе хозяина, присасывался к нему, а затем, почувствовав себя в безопасности, разворачивался по полной.
Этот «разворот» зачастую приводил к тому, что владелец погибал. Причем как в буквальном смысле, так и в переносном — оказывался растоптан, разорен, без гроша в кармане. В то время Змиглас до последней минуты оставался рядом, высасывая деньги и словно бы наслаждаясь страданиями жертвы, бросая лишь тогда, когда с нее уже нечего было взять — ни денег, ни страданий.
Такая же участь, скорее всего, ожидала и Хороняку, причем давным-давно. Его спас только хитроумный ход с несколькими учредителями и запретом принимать решения единолично.
— Хороняка, вот объясни мне, — сделав перерыв в допросе и заявившись к товарищу, сидящему на табурете и дрожащему, укрывшись полотенцем, опустив ноги в тазик с горячей водой, спрашивал Юджин, — как ты вообще додумался до всей этой схемы с учредителями? Зачем?
— Ну как же… — тяжело вздохнув, ответил Хороняка, — мне сколько лет? А ну как подохну? Чего тогда? Кому все достанется? Э нет…я не хочу, чтобы все мною нажитое получил какой-нибудь хмырь…
— Именно это чуть было и не случилось, — хмыкнул Рико, — если бы не все те жуткие условия, что ты на…
— Вот-вот, — усмехнулся Хороняка, — если бы не условия… А вообще я боялся, что не удержусь, нажрусь в хлам и меня какой-нибудь урод попытается облапошить. Да и если во все тяжкие подамся, чтобы продать флот не мог, а то бы все уже по одному месту спустил…
Продолжив допрос, Юджин и Рико выяснили, что Змиглас пытался не раз и не два отжать флот у Хороняки, но у него ничего не выходило. С большей долей вероятности, если бы у него еще было время, то он бы нашел способ, как отстранить Хороняку и обойти запрет с другими учредителями. Но немного не успел — учредители заявились сами.
Затем к допросу приступил Рико, который прямо-таки горел от нетерпения и желания узнать, что за мутка происходила на рынке руды, что именно Змиглас там проворачивал.
Во-первых, Рико это действительно было интересно, а во-вторых, он надеялся, что узнав все подробности мутных схем, сможет использовать их сам, для собственных целей.
Однако реальность очень неприятно ударила Рико по носу. Все было банально просто, прямо до безобразия.
Как только Змиглас давал отмашку своим приятелям — корпоратам, те принимались распродавать запасы руды, причем чуть понижали цену изо дня в день, чтобы народ греб ее на радостях, боясь, что она подорожает.
Они опускали цену до самого минимума, а все деньги от продажи, клали себе в карманы. Далее заявлялся флот Хороняки.
Змиглас видел цену на руду, показывал ее Хороняке и предлагал поставить собственную цену чуть ниже рыночной, на что Хороняка, естественно, соглашался, так как сам всегда так действовал. А как еще? У старателей демпинг — это основа всех стратегий, если можно так сказать.
Будь Хороняка трезвее, соображай он, то понял бы, что на этом рынке продавать честно добытую руду просто не имеет смысла — пара недель полета, и он мог бы продать ее почти в два раза дороже. Но Хороняка этого понять не мог — его сознание было залито таким количеством всякой дряни, что правильная или хотя бы трезвая мысль попросту не могла зародиться в его голове.
Ну а получив разрешение «хозяина», Змиглас приступал к работе — он не выкидывал руду на рынок, он создавал приватные предложения, и корпораты, недавно сбагрившие запасы руды своей корпорации, быстро пополняли по самой низкой цене склады. Все, что оставалось сверху, уже выставлялось на рынок, причем по цене нормальной. Часть прибыли шла корпорациям, чтобы никто ничего не заметил. Обычно у корпораций так и бывает: пока денежный поток не иссякает — никто никаких вопрос не задает. Ну а другую часть участники этой аферы оставляли снова-таки себе.
Проще говоря, Хороняка продавал на склады корпоратов руду по 17 кредов за тонну (конечно же, условно), а те продавали ее по 25, не кисло на этом зарабатывая.
Процесс этот был не быстрый — требовалась неделя — другая, чтобы поднять цену на рынке, распродать излишки. Но денег на этом зарабатывалось…
Когда Юджин заставил Змигласа показать свой счет, И Юджин и Рико были поражены суммой, которую там увидели.
— Объясни мне, дружок, — злобно спросил Юджин у пленника, — на кой черт тебе такие деньги? Ты же их никуда не тратишь, никуда не вкладываешь… Так зачем они тебе?
Змиглас на этот вопрос ответить так и не смог. Во всяком случае, сразу и не сбиваясь. Он блеял что-то про безбедную жизнь, про свободу и тому подобное. Проблема же заключалась в том, что на безбедную жизнь, даже шикарную жизнь, у него хватило бы средств не только для себя, но еще человек для десяти. Они бы до самой старости могли жить, вообще ни о чем не беспокоясь, соря деньгами, как сами того пожелали бы.
Но как всегда бывает в таких случаях, Змигласа подвела жадность. Он мечтал отобрать у Хороняки флот, хотя зачем — черт его знает. Ведь он и так заработал столько, что многим даже и не снилось.