— Какими руками вы его душили — этими или другими, разберется суд, — авторитетно заявил майор. — Но в одном подозреваемый прав: милицию вызывать все-таки придется, — повернулся он уже к Баратовой.
— Я согласна, но сначала позвоню сыну и попрошу его привести сюда своего знакомого.
— А кто его знакомый? — нахмурился майор.
— Майор из ГУВД, — ответила Баратова.
— Ну что ж, один майор — хорошо, а два — это уже в два раза лучше, — глубокомысленно изрек Василий Андреевич.
И в этот момент опять зазвонил дверной звонок. На пороге, слегка пошатываясь, стояла Петровна.
— Вот и еще один наш клиент, — радостно сказал майор и потащил Петровну к столу.
— Что вам от меня нужно? — возмутилась старушка, дыхнув на майора перегаром.
— Снять отпечатки ваших пальцев, — поморщился, отворачиваясь в сторону, майор и в возбуждении схватил Петровну за руку.
— Это еще зачем? — испугалась та.
— Затем, что из квартиры Юлии Александровны пропала ценная вещь, — нетерпеливо пояснил майор, подтаскивая руку Петровны к валику с краской.
— Если вы это насчет той бутылки ликера, которая стояла у Ольги Михайловны в буфете, так она сама мне ее завещала, — вырывая свою руку из цепких лап майора, сказала старушка. — Так и сказала: когда умру, бутылка, Петровна, твоя! Выпей за упокой моей души! А волю покойного не выполнить грех, — пустила она слезу. — Я бы и сама вам все это рассказала, без этих ваших мазилок!
И она с отвращением посмотрела на подушечку с чернилами.
— А вот я бы с удовольствием сняла свои отпечатки пальцев, — заявила Людмила, с гордостью посмотрев на майора.
— Это еще надо заслужить, — ответил тот, тщетно пытаясь поймать Петровну, которая ускользала от него, быстро обходя вокруг стола.
— Смотри, как он преобразился, — сказала Людмила, показывая Баратовой на майора. — Глаза горят, живот втянут, взгляд гордый! Не пенсионер, а гончая! А Петровна — его дичь!
— Только дичь что-то уж очень потрепанная, — улыбнулась Юлия Александровна.
И тут майор, наконец изловчившись, схватил Петровну за руку.
— Семен, меня «замели», — пискнула та слабым голосом. — Все равно ничего тебе не скажу, волчара ментовский, — с ненавистью сказала она майору.
И тут на кухне раздался какой-то грохот, как будто сверху упало что-то тяжелое. Все вздрогнули. Майор пошел на кухню и вскоре вернулся с ножом в руках.
— Где это было? — спросил он Баратову, показывая ей нож.
— В верхнем правом ящике буфета, — ответила та.
Майор вернулся на кухню, открыл ящик и посмотрел внутрь.
— А это что у вас там лежит? — поинтересовался он у Юлии Александровны, доставая из ящика ожерелье.
— Это же мое ожерелье, — не поверила та своим глазам. — Ничего не понимаю! Я его туда не клала!
— Значит, нашлась пропажа, — оживилась Петровна. — А чуть что, сразу ни в чем не повинных людей за руки хватаете! Руки всякой грязью мажете! Сразу Петровна виновата! А может, у Петровны сердце плохое! Может, у нее душа болит, — все больше распалялась она.
— Душа от отпечатков пальцев болеть не может, — со знанием дела заявил ей майор.
— Это у вас не может! А у меня она чуткая, деликатная, — уже не могла остановиться старушка. — Может, мне вот тут жжет, — постучала она сухоньким кулачком в грудь. — И сегодня мне плохо будет от обиды! Может, мне за эту обиду компенсация полагается, и моральная, и материальная!
— Не скули, пипетка! Будет тебе компенсация! Второй раз эта халявщица у нас со стола выпивку уводит, — сокрушенно сказал майор и протянул Петровне четверть бутылки водки.
— Вот это другое дело! Это и морально, и материально, — обрадовалась та, прижимая бутылку к груди. — А если еще полстакана дашь, то я не только отпечатки своих рук тебе оставлю, но еще и своего единственного племянника приведу!
— Нет уж, хорошего понемногу, — поспешно остановил ее майор.
Когда вызванная милиция увезла труп Пети, притихшие соседи разошлись по своим квартирам. Проводив их, Баратова набралась храбрости и позвонила сыну.
— Ты будешь ругать меня, Митя, но ожерелье опять нашлось, — сказала она. — Но зато у нас появился труп одного из моих соседей! Так что день прошел не зря, — поспешно добавила Юлия Александровна. — Нет, он не в моей квартире, и еще не пропал! Его нашел на нашей лестнице Семен Яковлевич, и уже забрала с собой милиция!.. Ну, как ты мог такое подумать! Конечно же, это не я его «замочила»! И не Семен Яковлевич!.. Нет, думаю, к моему ожерелью этот труп никакого отношения не имеет! Но раз ты считаешь, что так нужно, то приезжай со своим приятелем, — согласилась Баратова и повесила трубку.
После чего она вышла на балкон и сразу же услышала уже знакомые ей призывные заклинания:
— Дрюсик, мой Дрюсик, — надрывно голосила девица.
«Ишь, как заклинило девку, — с сочувствием подумала Баратова. — С одной стороны, парню, конечно, повезло! Но с другой — это же как стихийное бедствие! Если появилось на твоем пути, то пощады не жди!»
— Может, хватит, Саша? — не выдержала вторая жиличка.
— Сколько хочу, столько говорю. В конце концов, я тоже плачу за эту квартиру, — недовольно ответила первая.
— Неужели нельзя потерпеть? Все равно через три дня увидишь своего ненаглядного, — фыркнула ее подруга.
— А вот нельзя! Может, мне и жизнь не в радость, если я хотя бы пять раз на день не услышу его голос, — сказала Саша.
— Сколько их у тебя уже было, — вздохнула вторая девица.
— Много, очень много, — согласилась с нею Саша. — Но все это было не то! А этот — особенный, — мечтательно добавила она.
— Все они особенные, пока они тебя не бросят или ты их, а потом все начинается снова, но уже с другим, — скептически сказала вторая девица.
— Нет, моего Андрюсика я никогда не оставлю, да и он меня никогда не бросит, — уверенно сказала Саша.
— А вдруг? Гляди, надолго оставлять мужиков без присмотра нельзя, — предупредила ее подруга.
— Сама знаю, — огрызнулась Саша. — Ничего, два дня он еще как-нибудь продержится, а там и я подъеду.
И голоса в соседней квартире смолкли.
Почему-то Юлия Александровна была уверена, что сегодня ничего странного во дворе происходить не будет. И действительно, то ли испугавшись визита милиции, то ли просто решив сделать перерыв, длинноногая Саша и стучавший по ночам призрак на этот раз ее не беспокоили. Единственным неприятным моментом было доносившееся из-за стены заунывное пение. Юлия Александровна поморщилась и снова включила ночник. По отдельным словам она поняла, что это Петровна пытается петь «По диким степям Забайкалья». Особенно ей удавался пассаж: «Бродяга, судьбу проклиная, тащился с сумой на плечах», в который она вкладывала всю боль своей исстрадавшейся нетрезвой души.
Поежившись от душераздирающих звуков, Баратова пробормотала:
— Действительно, нечеловеческая музыка! Через десять минут все смолкло, и Юлия Александровна наконец забылась тяжелым тревожным сном.
ГЛАВА 9
Баратова была почему-то уверена, что на этот раз будет спать совершенно спокойно, но она ошиблась! Ночью ей опять приснился странный «сон»! На этот раз Юлии Александровне почудилось, что на ее кухне разговаривают не два мужских, а два женских голоса! Один явно принадлежал Петровне, а вот второй напоминал голос гадалки со второго этажа. Разговаривали они громким шепотом.
Баратова прислушалась.
— Пять бутылок! — требовательно сказал голос Петровны.
— Две, — ответил ей второй голос.
— Пять, — стояла на своем Петровна. — И то, только из уважения к вам!
— Побойся Бога, Петровна! Три — это максимум, — увещевал ее второй голос.
— Ларочка, красавица моя! Вы же видите, в какой обстановке приходится работать, — льстиво продолжала Петровна. — Народ тут так и шныряет, а по ночам вообще творится черт знает что! А тут еще Петю убили! А вы мелочитесь из-за каких-то двух бутылок!
— Хорошо! Четыре, — обреченно согласился второй голос. — Но во время работы не пить!
— Почему — не пить?! — возмутилась Петровна. — Может, меня это вдохновляет! И потом, когда я бываю трезвая, я сюда ни ногой!
— Почему? — удивился второй голос.
— Боюсь, — страшным шепотом заявила Петровна.
— Кого?! — спросил второй голос.
— Его! Домового, — страшным шепотом объяснила Петровна.
— Что за суеверия! — возмутился второй голос.
— А вот вы, Ларочка, походите сюда ночью, тогда узнаете, суеверия это или страшная правда, — ответила старушка.
— Вот что, Петровна, если вы будете так много пить, вам не только домовые по ночам станут являться, но и те маленькие зеленые человечки, о которых вы мне рассказывали, — недовольно заметил второй голос.
— А они ко мне и так ходят, — обиженно заявила Петровна. — Причем, если раньше я видела их только у себя в квартире, то недавно уже встретила одного прямо здесь! И был он вылитый Семен Яковлевич, — пьяно хихикнула она. — Толстый, лысый, с седыми всклокоченными волосами! Как сейчас его вижу! Дня три назад захожу я часа в два ночи в гостиную, а он там возле книжного шкафа и стоит! Я его как увидела, сразу перекрестилась! Это только и спасло! Он сразу замер, за шкаф схватился и застыл! На лице у него была какая-то жуткая гримаса, а волосы почему-то встали дыбом! И все это ярко освещала луна! А они так в ее свете и шевелились! Волосики-то его! До сих пор вспомнить жутко!
— Господи, с кем приходится работать, — с досадой сказал второй голос. — В общем, так: все надо сделать чисто! Только вещи не прячьте, а переложите куда-нибудь на видное место! А то из-за этого фамильного ожерелья и его перепрятывания вы всех переполошили и прежде всего этого майора!
— А я его и не перепрятывала! Я, если хотите знать, его и в руках-то не держала, — обиженно заявила Петровна.
— Да ладно вам, Петровна, — рассмеялся второй голос. — Наверное, своего зеленого человечка, похожего на Яковлевича, испугались, вот со страху ожерелье куда попало и сунули! Да и то сказать! Сеня своими семейными трусами и всклокоченной шевелюрой кого хочешь перепугает!