Наконец он почувствовал необходимость объявить о себе. Он шагнул вперед, споткнулся о путы и чуть не упал.
— Кровь-моего-Ис-калдая, прошу аудиенции.
Она бросила на него раздраженный взгляд, затем вернулась к своему занятию.
— Так говорит мне мой Арбитр, низкокровный. Не ты. Но зачем ты загрязняешь мои покои?
— Я наблюдатель флота. Я отслеживаю обломки битвы и другие опасности для навигации в глубоком космосе.
— Отброс, ответственный за мусор. Я должна выпороть своего Арбитра за такую оплошность.
Она, казалось, была готова прогнать его. Он склонил голову в знак покорности.
— Пожалуйста, высокородная, выслушай меня. Я обнаружил необычный объект, который может представлять опасность для флота. Настолько необычный, что я не могу предупредить о нем с помощью обычных протоколов. Никто из моих непосредственных начальников не осмелится нарушить протокол, а причинение беспокойства Ис-калдаю, несомненно, будет означать мою смерть. Вы - моя единственная надежда.
Ватша прошла сквозь голограмму. Казалось, она была немного заинтригована тайной и слегка удивлена его затруднительным положением.
— Небольшое бремя для недалеких умов. И все же мне нужна передышка. Возможно, твой рассказ меня развлечет.
Она сидела на груде подушек рядом с подносом деликатесов, многие из которых Бендра видел только на голограммах.
Она подцепила кончиком пальца сушеный фрукт этша и поднесла зеленоватый шарик к клюву. Когда она откусила кусочек, он лопнул, и струйка кисло пахнущего сока потекла по ее клюву. Она вытерла его тыльной стороной ладони.
Бендра описал свое случайное наблюдение за странным поведением объекта.
— А теперь он излучает закодированную передачу, направленную в мир людей.
Это вызвало у нее небольшой интерес. Она подняла взгляд от тарелки с поджаренными до хрустящей корочки мясными деликатесами.
— Это широкополосная передача данных?
— Вы подозреваете, что это устройство для слежки за флотом? Очень умно. Но нет, передача узкополосная, и большая часть ее, похоже, используется в какой-то очень сложной схеме кодирования, которая находится за пределами моего понимания. Она может содержать данные медленного сканирования, несколько неподвижных изображений или аудиоканал. Не более того.
— А этот объект, он плавает среди обломков, которые вы отслеживаете, но вы заметили, как он туда попал? Прыгнул в систему или был запущен с планеты?
Бендра не спешил с ответом. Он знал, что ей не понравится то, что он скажет.
— Ни то, ни другое, высокородная. Это часть обломков грузового судна, по которому стреляли люди. Мы отслеживали их с самого начала.
Ватша зашипела со смесью веселья и удивления. Когда она заговорила, она выбрала тон, каким можно было бы говорить с детенышем или идиотом.
— Низкорожденный, это ведь инопланетяне, и трудно приписать какую-либо цель тому, что они делают, но разве не разумно, что такая ограниченная передача с обломков может быть сигналом бедствия, спасательным маяком или навигационным предупреждением, чтобы увести другие корабли подальше от обломков?
— Возможно, но я так не думаю.
В ее тоне зазвучали нотки раздражения.
— Ты считаешь себя мудрее, чем любой моей крови? Ты слишком много себе воображаешь, низкокровный. Возможно, твое положение бросило тебе слишком непосильный вызов. Я могу найти что-нибудь более соответствующее твоим талантам. Может быть, очистка выгребных ям? — она громко щелкнула клювом, и из-за занавесок появились охранники. — Эта твоя тайна лишь незначительная угроза навигации, и не более того. Мне следовало бы выпороть тебя за то, что ты беспокоишь меня, но даже это того не стоит. Не говори никому больше об этом, — она посмотрела на охранников. — Уведите его и выбросьте эту еду. Мне нужно работать.
Один охранник забрал полупустые подносы, а другой вытолкнул его в холл. Охранник с подносами задержался у входа на приличное время, чтобы выбросить их в мусоропровод для переработки. Потом они прошли еще тридцать пролетов по коридору до поста безопасности, где, наконец, путы и наручники были сняты. Третий охранник с удивлением осмотрел суриа Бендры, прежде чем вернуть его.
— Не уколись, низкорожденный.
Бендра молча взял нож и вложил его в ножны, а затем удалился со всем достоинством, на какое был способен. Он опустил глаза и смотрел прямо перед собой. Пол здесь был покрыт ковром, а не песком, но все равно это было царство высокородных. Ему предстояло пройти еще сотню пролетов по коридору и несколько спускных труб, прежде чем он достигнет места, где сможет поднять глаза и встретиться взглядом с прохожими.
Проход дал ему время подумать.
Он был убежден, что прав, что в этом предмете было нечто большее и что он представлял угрозу. Но он выполнил свой долг. Бремя, связанное с предметом, наконец-то было снято. Если он действительно был прав, а кровная сестра искалдая ошибалась, то вина падет не на него.
Если бы величина ошибки была достаточной, Ватша могла бы даже потерять свой ранг. На таком маленьком корабле, как этот, высокопоставленный может скатиться по служебной лестнице, вплоть до низшей должности. Бендра может получить более высокую должность, возможно, даже настоящий титул низкого ранга, а не просто технический.
Когда Бендра вышел из последнего шлюза в переполненные шумом Общие Помещения, он поднял глаза и увидел более ста двадцати низкокровных, живущих в одной комнате, которые едят, спят, играют, испражняются в помещении площадью в двенадцать квадратных пядей. Он перешагнул через мать, дремавшую в окружении кучки извивающихся детенышей, и отправился на поиски своего собственного спального места.
Да, решил он, именно этого он и хотел бы. Пусть Ватша потеряет свое звание. Ему-то хуже от этого не станет.
Он будет наблюдать за странным объектом и надеяться.
— Тебе нужно что? — спросил Джаск. Он стоял рядом со спящим лейтенантом Орреном. На голове у него были наушники, и он разговаривал с настоящим Боло. От волнения он почти не мог говорить.
— Я запрашиваю транспортировку в ближайшую ремонтную мастерскую.
— Я не могу этого сделать. Приезжай сюда.
— Это невозможно.
— У тебя не работают гусеницы?
— Мои приводные системы, похоже, работают на восемьдесят один и целых семь десятых процента мощности, но я не могу самостоятельно передвигаться.
— Почему нет?
— Мои приводные системы неэффективны в текущих условиях.
— Значит, у тебя не работают гусеницы, — сказал Джаск. — Может быть, я мог бы приехать и починить тебя? Я умею чинить разные вещи. Когда моя боло, Бесси, сломала шнур питания...
— Вопрос: там есть еще один Боло?
— Бесси... Бесси - это... — Джаску пришлось сказать правду. Ведь он разговаривал с настоящим Боло.
— Пожалуйста, продолжайте.
— Бесси не такой настоящий Боло, как ты, — сказал Джаск, говоря все быстрее и быстрее. — Просто выдуманная. Видишь ли... Видишь ли, пришли кащерицы и все взорвали, и они... Моих мамы и папы нет, понимаешь?.. Это тяжело... Кащерицы все еще иногда появляются, и я боялся. Я прочитал о Боло в голокниге. Когда появились кащерицы, папа сказал, что Боло придут, чтобы спасти нас, но они так и не спасли моих папу и маму.
— Мои соболезнования в связи с вашей утратой. Я прошу описать этих "кащериц". Я не знаком с этим обозначением.
— Ты используешь много длинных слов, как папа и мама, — сказал Джаск. — Мне это нравится. Даже когда меня это сбивает с толку.
— Что означает слово "кащерица"?
— Это я придумал, — гордо сказал Джаск. — Видишь ли, они наполовину как канюки, наполовину как ящерицы, поэтому я назвал их кащерицами. Довольно умно, а? У них есть другое название, но его было трудно произносить, и я его забыл.
— Кездаи.
— Да, точно! Но я все равно буду называть их кащерицами, если ты не против.
— Впредь во время нашего общения я буду называть кездаев кащерицами.
— Спасибо.
— Каково состояние лейтенанта Оррена?
Джаск взглянул туда, где спал Оррен. Его лицо все еще было красным, и он стонал. — Он действительно очень болен, Зигги. Можно я буду называть тебя Зигги? Он называл тебя Зигги.
— Это допустимо.
— В любом случае, он сильно пострадал, много крови и все такое.
— За ним кто-нибудь ухаживает?
— Я очень хорошо о нем забочусь.
— Он должен находиться в надлежащем медицинском учреждении. У вас там есть медик?
— Я же говорил тебе, Зигги, здесь только я и Бесси. Мои родители могли бы что—нибудь придумать, но... Ну, ты знаешь, их больше нет... Так что, ты не приедешь?
— Я не могу самостоятельно добраться до вашего местоположения.
— Еще какие-нибудь Боло приедут?
— У меня нет связи с наземными силами Деласа. Я не знаю их статуса.
— Если бы они собирались приехать, они бы уже были здесь, — сказал Джаск. — Я так долго ждал. Я думал, что Боло придут. Но они не приходят. Я здесь совсем один, мистер Оррен вот-вот умрет, а ты не придешь. Ты даже не пытаешься. Ты вообще не Боло!
Джаск швырнул наушники обратно в спящего Оррена и выбежал на послеполуденное солнце.
Мое положение кажется более ужасным, чем когда-либо. Теперь очевидно, что я не получу никакой материальной поддержки от моего наземного связного. Состояние моего командира кажется тяжелым, а моя личная ситуация кажется безвыходной.
И все же что-то во мне всколыхнулось. Возможно, мои личностные контуры были повреждены сильнее, чем я предполагал. Моя ситуация может показаться безвыходной, но я осознаю это, у меня есть сила, у меня есть ресурсы. Мой долг — защищать слабых, защищать человечество от инопланетной агрессии. Если я нужен на Деласе, то я отправлюсь именно туда.
Я — Боло.
Я никогда не отступаю.
Я никогда не сдаюсь.
Я одержу победу.
Взбираясь по склону, Джаск пинал м