елкие камешки. С тех пор как погибли его родители, он ни разу так не злился. Но прямо сейчас ему хотелось что-нибудь просто разорвать на части.
Что угодно.
Но он ничего не смог найти, поэтому принялся пинать камни.
Он добрался до вершины холма и опустился на землю, прислонившись спиной к дереву. Он чувствовал, что на глаза наворачиваются слезы, но его отец всегда говорил ему, что он никогда не должен плакать, когда заботится о себе сам. Его отец говорил, что время для слез всегда найдется позже, когда чрезвычайная ситуация разрешится.
Что ж, теперь Джаску казалось, что это "позже" никогда не наступит. Он надеялся, что Боло придут и спасут их всех. В глубине души он знал, что это произойдет. Он всецело верил в это постоянно.
Но теперь он действительно поговорил с Боло. И теперь он знал, что они не придут.
Они никогда не придут.
Слезы снова наполнили его глаза, и это только разозлило его. Он не мог плакать.
Он не позволял себе этого.
Он встал и быстро направился вверх по оставшемуся склону горы, карабкаясь по камням, как горный козел, не особо заботясь о том, как высоко он находится. Вокруг него было яркое солнце и жаркий полдень.
Ему было все равно. Все, чего он хотел — это подняться, убраться подальше от лейтенанта Оррена, от шахты с телами его родителей и от этой связи с Боло.
Ему просто нужно было оказаться где угодно, только не там.
Добравшись до вершины, он уже собирался встать и закричать небесам, когда что-то привлекло его внимание далеко внизу, в соседней долине. Он отпрыгнул за скалу и осторожно выглянул из-за нее.
Долина была полна ненавистных кащериц.
Казалось, они были повсюду.
Это был не просто отдельный пехотный патруль, какие он видел множество раз до того. Это была целая армия ненавистных кащериц. И у них было с собой много всякой всячины. Ракетные платформы, бронетранспортеры, все виды техники, включая танки.
И с вершины долины он мог видеть, что их становится все больше и больше.
Он наблюдал за ними с минуту, и его гнев полностью прошел. Затем, опустив голову, он скрылся из виду и направился к своему лагерю.
Даже если Боло не придет его спасать, нужно сообщить ему, что он только что видел.
Ватша нашла Реджада в солярии яхты. Здесь солнечные лампы сильно били в лицо, и песок, покрывавший полы в большей части апартаментов Реджада, превратился в настоящие дюны высотой до ее головы. Голопроекторы превратили задние стены комнаты в имитацию горизонта, где острые гребни дюн встречались с мучительно голубым небом. Она чувствовала запах воды где-то под песком, и у нее возникло искушение опуститься на колени и откопать ее, чтобы отфильтровать глоток воды из влажного песка старым способом, а не высасывать ее из губки для питья.
Но она была здесь не для того, чтобы развлекаться. Она подавила желание и обратила внимание на своего брата.
Он стоял на самой высокой дюне в комнате, одетый только в серебристый килт, обернутый вокруг талии, и кормил свою стаю ручных жал. Дюжина насекомых размером с кулак порхала вокруг него, их крылышки шуршали, как сухая бумага, при каждом быстром взмахе.
Когда Реджад подбрасывал в воздух кусочки сырого мяса, жала налетали по двое, первые жалили "добычу" острыми шипами на концах своих двух хвостов, вторые хватали ее мощными когтями, прежде чем остальные успевали ее утащить. Затем пара встречалась в воздухе на расстоянии нескольких ярдов, чтобы разделить мясо и добычу.
Когда она подошла ближе, одно из жал бросилось на нее, сверкая зелеными глазами и щелкая когтями и отравленными шипами. Она нырнула в сторону, и большое насекомое пролетело мимо ее головы и вернулось к стае.
Реджад весело зашипел.
— Они заботливые, сестра. Они не гениальные животные, но знают, кто их кормит. В этом есть какой-то урок.
Она была не в настроении.
— Я вернулась с фронта, брат, хотя и не понимаю, зачем меня вообще посылали. Я была бы более полезна при переоборудовании "Клинка Кевва".
— Ремонт завершен, сестра. Что касается твоей миссии, то она заключалась в том, чтобы делать то, что ты всегда делаешь, слушать и запоминать. Генералы говорят обо мне?
— Когда они думают, что я их не слышу, громко и часто. Они удивляются, почему Ис-калдай не посещает поле боя, почему он ведет их не с флагмана флота, а из декадентской роскоши своей яхты. Они удивляются, почему мы не решаемся начать наступление на людей. Когда они узнают, что "Клинок Кевва" отремонтирован, а они узнают, даже если мы еще не переместим его сюда, они усомнятся, что у тебя вообще есть боевой дух.
Реджад поднял руку, ожидая, когда одно из жал вонзится в нее. Какое-то время животное ползало кругами, а затем укололо его своими жалами. Реджад слегка зашипел и стряхнул существо со своей руки. Он провел черным языком по ранам, которые кровоточили лишь слегка.
Он повернулся к ней.
— Генералы должны знать, что я командую своим умом, а не мечом. Именно здесь я лучше всего соображаю, и, следовательно, именно здесь я должен быть.
— Спустись и скажи им это сам.
— Не сейчас, сестра. Это критический момент. Люди слишком многому научились во время нашего последнего наступления. Если мы просто будем использовать ту же тактику, мы проиграем. Если мы не нейтрализуем или, по крайней мере, не сведем к минимуму угрозу, которую представляют эти Боло, то мы проиграем. Я не собираюсь проигрывать. "Клинок Кевва" дает нам одно преимущество перед Боло, но только одно. Мы должны использовать обман, чтобы заманить их в ловушку. У меня есть план, как это осуществить. Идем.
Он жестом пригласил ее подойти поближе, затем сел и начал копаться в песке. Он выровнял участок, затем в стороне начал создавать серию холмов и долин.
Она села рядом с ним.
— Разве у нас нет голографических карт для такого рода вещей, брат?
— Вот так, — сказал он, продолжая копать, — планировались сражения в старые времена. Иногда старые способы все еще хороши.
Он указал на холмы и долины.
— Это западный край горного хребта с центром в тридцатом отделении. Эта плоская область представляет собой луга внизу, одну из самых засушливых областей планеты. Я хорошо изучил эту местность. Я планирую построить там свой дворец, когда планета станет нашей.
— Ты не из тех, кто ждет, прежде чем строить планы, брат.
— Когда-нибудь здесь также будет установлен памятник нашей победе. Ты знаешь об этих горах?
— Именно там многие беженцы-люди прятались от наших войск. Они богаты металлами, которые ослепляют и сбивают с толку наши сенсоры, затрудняя поиск паразитов.
— Превосходно. Все это верно, но они также могут сбить с толку датчики Боло. На открытой местности невозможно застать врасплох огромные машины. Они могут обнаружить колонну бронетехники, появившуюся из-за горизонта. Здесь, — он указал на равнину, — возможны неожиданности. Я обнаружил долину, которая выходит на луга, и уже начал собирать там бронетанковую колонну. Тем временем мы также получили новый тип минного заграждения. Они устанавливают мины анти-Боло быстро, бесшумно, ночью, и не оставляют никаких видимых следов на земле, когда заканчивают работу. Каждую ночь они выходят на равнину и устанавливают мины, не больше нескольких штук за раз, чтобы не вызывать подозрений.
— Это отличная ловушка, но что такое ловушка без приманки?
— Я демонстративно вывел наши видимые силы из этого района, создав заманчиво слабое место на линии фронта. В большинстве случаев выведенные войска просто обходили горы и присоединялись к моим бронетанковым резервам. Я убежден, что люди так же стремятся к наступлению, как и мы. Я на время облегчу им задачу. О, мы окажем достаточное сопротивление, чтобы игра была интересной, но им придется пробиваться через минные поля с боем.
— Обычная бронетехника не приведет в действие мины, ни наша, ни их? — спросила она.
— Нет. Только Боло достаточно большие, и они не заметят опасности, пока не станет слишком поздно. Но к тому времени они окажутся в ловушке среди мин. "Клинок Кевва" обрушит на них смертельный дождь, а наша бронетехника устремится к ним и добьет их.
— Это хороший план, брат. Он может сработать. Если генералы поддержат тебя.
— Я знаю, что у тебя есть глаза и уши на планете, сестра. Скажи им, что у тебя есть факты, а не слухи. Когда настанет настоящая битва, Ис-калдай поведет их из "Клинка Кевва", и он приведет их к победе, всеобъемлющей и вечной.
— Нет никаких сомнений, — сказал генерал Киль генералу Рокояну и лейтенанту Веку, — что если мы собираемся вернуть южные территории, нам нужно перейти в наступление. И сделать это быстро.
Они втроем только что начали совещание по планированию, развернув большую голографическую карту фронтов боевых действий. Киль уже чувствовал разочарование. Было не так уж плохо, что им приходилось вести войну на несколько фронтов с кездаи, но ему также приходилось постоянно сражаться с местными силами, возглавляемыми Рокояном. Если бы этот человек просто соглашался бы, эта война закончилась бы намного раньше.
— Я просто думаю, что мы еще не готовы, — сказал Рокоян. — Мои войска понесли тяжелые потери и до сих пор несут, просто удерживая те позиции, которые мы занимаем сейчас.
— Я понимаю это, — сказал Киль.
— И наше местное производство не в состоянии заменять бронетехнику так быстро, как мы ее теряем, — продолжил Рокоян. — Это, плюс тот факт, что мы - колониальный мир, и у нас нет избытка населения, что делает эту войну тяжелой. Кто-то должен поддерживать работу шахт и заводов.
— Тем больше причин начать наступление сейчас, — сказал Киль. — Пока ваши войска не перебиты до конца.
— Итак, если мы начнем это наступление, — спросил Рокоян, — можем ли мы ожидать подкрепления от Конкордата?
— Последний Боло 1198-го полка был уничтожен вместе с прибывающим конвоем, — сказал Киль, пристально глядя на Рокояна. — Больше не будет.