С помощью спутниковой разведки я замечаю большое количество ракет, выпущенных с вражеских оборонительных батарей близ Иншаллаха, и все они были нацелены на Эндрю.
Еще четыре ракеты испаряются... и еще пять после них... Но они были выпущены на высокой скорости с расстояния менее полукилометра, и у Эндрю просто нет достаточного количества средств точечной обороны, чтобы отследить и уничтожить их все. Ему удается сжечь еще три...
...и оставшиеся две попадают в его боевые экраны, пара ядерных зарядов мощностью по 25 килотонн взрывается почти одновременно. По каналу QDC я ощущаю внезапный импульс, когда его боевые экраны трепещут, а затем отказывают перегруженные... чувствую обжигающий, смертоносный поток перегретой плазмы, скользящий по его внешнему корпусу, как прикосновение паяльной лампы к пластику... чувствую, как черные ураганные ветры, несущие испаряющийся песок и камни, взрываются по всему его бронированному корпусу, такому же плотному и незыблемому, как оглушительный взрыв цунами... чувствую, как смещаются и скользят мои гусеницы по земле, которая теперь частично расплавилась, когда эти ветры пытаются сдвинуть с места массу в четырнадцать тысяч тонн...
Я двигаюсь, мчусь на восток через долину, стремясь занять четкую линию огня против приближающейся волны ракет, которые все еще летят из Иншаллаха. Все атакующие корабли были уничтожены Эндрю или огненным шаром. Но спутниковые сенсоры отслеживают приближение еще тридцати семи целей.
Эндрю все еще в рабочем состоянии. Мощность на уровне 27,4 процента. 12 батарей бесконечных повторителей по-прежнему полностью или частично работоспособны. Боевые экраны отключены. Его защитные слои абляционной брони исчезли, унося с собой большую часть теплового излучения. Его внешний корпус, обращенный к двум атомным солнцам, когда они зажигались, почернел и местами стал гладким, как скульптура, антенны связи расплавились... А датчики радиации показывают, что теперь он достаточно горячий, чтобы убить незащищенного человека, который подойдет на расстояние касания.
Мои сейсмические датчики зафиксировали дрожь гусениц, за которой последовал пронзительный раскат грома через тридцать секунд после взрыва.
— Эндрю! Ты в порядке?
— Все еще... функционирую.
Я чувствую, как трудно ему просто сформулировать эти слова. Его вычислительные мощности должны на мгновение полностью сосредоточиться на выживании.
— Отслеживаю новую волну... приближается...
— Я вижу их. Я меняю позицию для точного выстрела.
Но стены долины преграждают мне путь. Теперь я вижу пусковые установки, которые все еще ярко светятся после их запуска несколько секунд назад, но сами ракеты движутся по рельефу местности и исчезли в окутанной скалами расщелине Дымной долины.
Анализ ракет Эндрю мелькает в моем боевом центре. Это пятиметровые стержни из обедненного урана, летящие на гиперскорости. В основании каждого снаряда находится ядерное устройство мощностью не менее 25 килотонн. Стержни сконструированы специально, чтобы пробивать броню Боло... а затем ядерные заряды проникнут сквозь полурасплавленные отверстия.
С опущенными боевыми экранами Эндрю уязвим... и я ничего не могу сделать.
Я чувствую, как все больше ракет выходят на стартовую позицию на полигоне в Иншаллахе...
— Боже! Что происходит? — спросил Лэнг.
— Эти корабли выпустили тактические проникающие бомбы по Эндрю. Его боевые экраны отключены, и потребуется время, чтобы снова их поднять. С востока летят еще больше проникающих бомб. Похоже, они пытаются прорвать его оборону.
— Может ли другой Боло...?
— Он заперт в той долине, окруженной высокими стенами. Он пытается маневрировать, чтобы помочь, но...
— Что... что мы можем сделать?
— Ни черта, полковник. Мы просто сидим и смотрим...
— Другой, — вставил Халид, уставившись на карту. — "Хэнк". Он двигается так быстро! Как будто он чувствует то же, что и первый.
— Я думаю, это совершенно верно, — Мартин взглянул на полковника, ожидая упрека, но его не последовало.
— Они братья...
В каком-то смысле я чувствую то же, что и Эндрю... переданные сенсорные данные с нескольких внешних датчиков корпуса которые пережили ядерную бурю. Теперь я вижу приближающиеся ракеты, чувствую, как маневрирую, чтобы направить на них как можно большее количество турелей с бесконечными повторителями.
— Стреляй из своего главного орудия! — кричу я. 90-сантиметровый залп "Хеллбора" с огневой мощью примерно в 2,25 мегатонны в секунду, возможно, и не поглотит все это облако приближающихся пенетраторов, но внезапный вакуум, созданный в атмосфере, уничтожит всех выживших в ударной волне, поджарит даже защищенную электронику электромагнитной индукцией и расплавит чувствительные датчики в результате теплового воздействия. Облако ракет начинает рассеиваться, однако каждый "пенетратор" маневрирует отдельно, чтобы обрушиться на Эндрю с разных направлений. Он должен выстрелить из своего "Хеллбора" в течение следующих 0,5 секунды или упустит эту возможность.
— Огонь! Огонь!
Его реакции замедлены, и я задаюсь вопросом, не пострадали ли его оперативные центры в бою...
...но затем он выпускает разряд "Хеллбора", освещая окутанный мраком, разрушенный ядерными ударами ландшафт долины тонким, как игла, лучом звездного огня, вырвавшимся из сердца солнца и брошенным в приближающиеся ракеты.
Двадцать четыре ракеты испаряются, а еще пять врезаются в землю или в крепкую шкуру Эндрю, сломанные, замедленные или наполовину расплавленные. Восемь из них, среагировав быстрее, чем ожидалось по имеющимся данным о летно-технических характеристиках, уклонились от термоядерного разряда и с грохотом разрушающегося вакуумного туннеля на его пути, и развернулись, чтобы приблизиться к Эндрю с восьми разных сторон.
Его бесконечные повторители уничтожили пятерых...
Его лазеры точечной защиты убивают двоих...
Последний оставшийся в живых "пенетратор" летит высоко, врезаясь в главную палубу Эндрю, в двенадцати метрах позади его главной орудийной башни. Высокая перегрузка лишает пенетратор большей части кинетической энергии из-за маневра, чтобы избежать попадания заряда "Хеллбора", он бьет лишь с малой долей энергии, на которую рассчитан пятиметровый стержень из обедненного урана...
...но удар пришелся в уязвимое место, где со шкуры Эндрю был соскоблен метр дюраллоя, керамопласта и кремнистой стали, а оставшаяся часть осталась мягкой, местами частично расплавленной, над двумя метрами внутренней титан-дюраллевой амальгамы и голубым мерцанием его внутренних защитных экранов.
Брешь, раскаленная добела игла, вонзившаяся Эндрю в спину, как шип, совсем крошечная... Но последовавший за этим ядерный взрыв мощностью 25 килотонн направляет в брешь часть своей высвобожденной ярости, разжигая внутри плазменный огонь...
— Эндрю...!
Мой крик на мгновение заглушает все военные радиочастоты, и аудиовыход эхом отражается от окружающих меня скал. Наша связь QDC разорвана... И все же в моем виртуальном внутреннем мире, мире, который я делил с ним, я вижу, как он пылает изнутри, как его пожирает изнутри и снаружи звездное пламя ядерного ада, которое охватывает его.
— Эндрю...!
Лед, сбитый с вершин скал звуковым ударом, падает в долину со всех сторон, но я не обращаю на это внимания, продолжая свой путь на восток.
Я чувствую, как внутри меня разгорается пламя, сине-белое, всепожирающее.
Я ощущаю прикосновение наводящего радара и лидара. Я разворачиваю свой 90-сантиметровый "Хеллбор", прицеливаюсь в пусковой комплекс, находящийся примерно в восемнадцати километрах от меня, и стреляю...
Лейтенант Мартин оторвался от своей консоли, пронзив Лэнга взглядом, полным холодной ненависти.
— Линейный Боло NDR 0831-57 уничтожен, — сказал он.
— Да поможет нам всем Бог, — ответил Лэнг.
— Да простит нас Бог, — поправил его Мартин. — Я думаю, что мы больше не контролируем Хэнка...
По перевалу Бурудж движутся вражеские войска, гуманоиды в тяжелой броне с трудом преодолевают крутой склон, по которому они поднимаются ко мне. Интересно, может быть, они используют тактику Мальборо "Бленхейм" против меня, приковывая мое внимание к Эндрю и одновременно перемещая тяжелую бронетехнику к месту прорыва — к моей позиции.
Лучшим сравнением может послужить победа Мальборо при Рамилье, через два года после Бленхейма, еще одна классическая битва, в которую мы с Эндрю часто играли. Там Мальборо провел пробные атаки против левого и правого флангов Виллеруа, сделал ложный выпад вправо, затем переместил большую часть своих сил справа налево, скрыв их движение от глаз французов, переместив их за складку местности позади англо-союзнического фронта. Его последняя атака против французских правых и центральных защитников отбросила фланг Виллеруа назад, а затем сломила его.
Кездаи применили аналогичную стратегию, перебросив значительные силы вверх по перевалу Аль-Бурудж, в то время как я был отвлечен событиями в другом месте. Они теплоизолированы и хорошо замаскированы, невидимы для военных разведывательных спутников, находящихся высоко в небе... или для моей обширной сети беспилотных летательных аппаратов-сенсоров.
Пока я мчусь вниз по крутому склону, датчики движения и лидар фиксируют тридцать вражеских краулеров и большое количество пеших солдат, солдат на бронетехнике и на десантных кораблях на воздушной подушке.
Неважно. Когда я несусь по склону среди них, я впервые открываю огонь из своего основного "Хеллбора", направляя разряд за разрядом обжигающей звездной плазмы по скоплениям противника на восточных равнинах внизу.